Декабристы. Казнь помилованных

«За такие злодеяния повесить», – этими словами заканчивался приговор Верховного суда, который зачитал полицмейстер в ночь на 25 июля 1826 года в одном из укреплений Петропавловской крепости. Спустя несколько минут казнили – некоторых даже не с первой попытки – сразу пятерых идеологов и участников Декабристского восстания: Пестеля, Рылеева, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина и Каховского.

Рылеев, как и его товарищ Каховский, ушел с военной службы, чтобы полноценно посвятить себя литературе – его перу принадлежат первые образцы так называемой «гражданской поэзии». Помимо поэтических задач, ему приходилось также выполнять обязанности чиновника в разных государственных ведомствах: так, например, Рылеев служил в палате уголовного суда и канцелярии Российско-американской торговой компании.

За несколько лет до восстания Рылеев возглавил Северное общество декабристов. Он, как выяснилось впоследствии, был одним из главных организаторов бунта, поскольку «участвовал во всех планах для возмущения и давал наставления, как возбудить нижних чинов и действовать на площади».

Не случайно всю вину на допросах Рылеев брал на себя – он пытался оправдать товарищей и снять с них хотя бы часть ответственности. В тюремной крепости поэт нацарапал на стене своё последнее четверостишие: «Тюрьма мне в честь, не в укоризну / За дело правое я в ней, / И мне ли стыдиться сих цепей, / Когда ношу их за Отчизну!».

«Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь», – такими были последние слова Рылеева. Впрочем, согласно одной из версий, сорвавшись из-за ошибки палача с верёвки и провалившись внутрь эшафота, Рылеев успел добавить: «Несчастная страна, где они даже не знают, как тебя повесить».

В преддверии восстания декабристов Каховский, ушедший со службы в отставку и оставшийся без друзей и связей, поддался радикальным для тех времён идеям: он путешествовал по Европе, вдохновляясь революционными в Испании, Португалии и Испании, и не выпускал из рук книг о становлении демократии в Древней Греции.

Став убеждённым республиканцем, Каховский сдружился с Кондратием Рылеевым, через которого попал в Северное общество декабристов. Перед Каховским стоял нелёгкий выбор: участвовать в политической деятельности в России или уехать сражаться за независимость Греции. Всё-таки бывший поручик остался на родине и начал вместе с соратникам вынашивать планы по свержению самодержавия. Каховский, кстати, хоть и считался по тем временам радикально настроенным, однако роль цареубийца на себя примерять не стал – когда ему предложили пробраться в Зимний дворец и убить Николая I, он не без колебаний, но всё же ответил отказом.

26 декабря, в день восстания, Каховский объезжал казармы и агитировал солдат присоединиться к бунту. Уже на Сенатской площади Каховский ранил – как выяснилось позже, смертельно – генерал-губернатора Петербурга Милорадовича, который уговаривал мятежников разойтись. Суд по итогам назвал его одним из главных преступников: четвертование ему заменили повешением, однако проводить его из-за неопытности палача пришлось несколько раз – Каховский срывался с петли.

Во время восстания декабристов на Сенатской площади Бестужев-Рюмин всё ещё числился подпоручиком, что позволило ему вести широкую агитацию среди войск. Также Бестужев-Рюмин принял активное участие в составлении революционного «Катехизиса», который зачитывался восставшим солдатам.

Военный, по воспоминаниям современников, был убеждён, что революция в России пройдёт без единой капли крови по аналогии с испанской, поскольку проведёт её армия без участия народа. Возможно, поэтому, встретившись во время восстания Черниговского полка с правительственными войсками, Бестужев-Рюмин не стал применять оружия, а просто дал арестовать себя, уповая на милость властей.

После казни его, равно как и других четырёх повешенных, предположительно похоронили на острове Голодай, который теперь называется островом Декабристов.

Как и многие другие декабристы, Муравье-Апостол состоял в масонской ложе. Возможно, оттуда у него и появилась любовь к тайным обществам, в которые он впоследствии вступил. Муравьев-Апостол был в числе сооснователей «Союза благоденствия» и «Союза спасения», а также отвечал за установление связей с зарубежными тайными обществами.

Среди декабристов Муравьев-Апостол был одним из самых радикально настроенных: он вёл активное пропагандистскую работу в рядах армии (где, кстати, как и все остальные, до этого служил) и даже соглашался лично убить царя, однако план разработать так и не получилось.

Муравьев-Апостол не участвовал в общем выступлении на Сенатской площади, однако уже после этого возглавил Черниговского полка в Киевской губернии. Казнили его вместе с другими четырьмя соратниками, Муравьев-Апостол стал одним из тех, кого пришлось возводить на эшафот повторно.

Из всех декабристов Пестель, пожалуй, был одним из самых заслуженных военных: дисциплину в его полках хвалил сам император Александр I. Пестель участвовал в бесчисленном количестве сражений, в Отечественной войне 1812 года даже получил ранение, что, однако, не помешало ему выступить против существующего государственного строя.

Один из учредителей «Союза благоденствия» и Южного тайного общества, Пестель составил даже «Русскую правду» – это конституционный проект, главное выражение идей тайного общества, написанное в явно республиканском духе. Собственно, за него по большей части Пестель и поплатился. Обвинения следственной комиссии против Пестеля строились как раз вокруг этого документа. В историю также вошли последние слова Пестеля, сказанные перед казнью: «Что посеял, то и взойти должно и взойдёт впоследствии непременно».

ДЕКАБРИСТЫ ОТКРЫЛИ ЧЕРНУЮ СТРАНИЦУ НАШЕЙ ИСТОРИИ

Казнь декабристов – одна из самых мрачных страниц в русской истории. Но кто открыл ее? Не те ли, кто вывел войска на Сенатскую площадь в декабре 1825 года? И мотивы их – то ли революционных романтиков, то ли дворцовых заговорщиков – уже не важны. Восстание не привело к ужасу русского бунта, но закончилось ужасом казни.

Где-то здесь их и казнили...

«Первая пушка грянула, картечь рассыпалась; одни пули ударили в мостовую и подняли рикошетами снег и пыль столбами, другие вырвали несколько рядов из фрунта, третьи с визгом пронеслись над головами и нашли своих жертв в народе, лепившемся между колонн сенатского дома и на крышах соседних домов. Разбитые оконницы зазвенели, падая на землю, но люди, слетевшие вслед за ними, растянулись безмолвно и неподвижно. С первого выстрела семь человек около меня упали; я не слышал ни одного вздоха, не приметил ни одного судорожного движения... Другой и третий повалили кучу солдат и черни, которая толпами собралась около нашего места». Так Николай Бестужев начал отсчет количества жертв восстания на Сенатской площади 26 (14) декабря 1825 года. Шесть выстрелов картечью из трех орудий опрокинули боевые порядки восставших.

Сколько их было – жертв восстания? Кто считал солдат и простолюдинов, оставшихся на льду Невы, провалившихся в полыньи?

В статистику потерь память почему-то упорно записывает только пятерку повешенных и сколько-то отправленных «во глубину сибирских руд». Наверное, из-за известной эпиграммы на нового императора Николая I: «Немного царствовал, Но много начудесил: 125 в Сибирь сослал, И пятерых повесил».

Судебное следствие

В общей сложности было арестовано более 3 тысяч человек. К следствию и суду по делу декабристов привлекались 579 человек.

13 (1) июня 1826 года начался тайный судебный процесс над декабристами – без их участия. По степени вины подсудимых Верховный уголовный суд поделили их на 11 разрядов. Вне разрядов проходили лидеры Южного и Северного обществ Павел Пестель и Кондратий Рылеев, руководившие восстанием Черниговского полка Сергей Муравьев-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин, а также Петр Каховский, смертельно ранивший петербургского генерал-губернатора Михаила Милорадовича.

В начале июля суд приговорил пятерку декабристов к смертной казни «четвертованием», 31 человека – к смертной казни «отсечением головы», 17 – к «политической смерти» (имитации казни), а потом к ссылке в вечную каторгу, двоих – к «вечной каторге». 22 (10) июля Николай I утвердил приговор суда, внеся в него изменения. Пятеро «внеразрядных» были «помилованы» и вместо четвертования приговорены к повешению, 19 человек – к ссылке, 9 офицеров разжалованы в солдаты.

Оглашение вердикта

Никто из осужденных не ведал своей участи. По воле царя мятежники должны были узнать о суде и решении накануне казни, в помещении коменданта Петропавловской крепости.

Церемонию оглашения приговора организаторы обставили не менее мрачно, чем казнь мятежной королевы Марии Стюарт. Накануне в крепость из здания Сената потянулся длинный ряд карет с членами суда. Два эскадрона жандармов охраняли сановников. В доме коменданта крепости судьи расселись за столом, покрытым красным сукном.

Заключенных привезли в дом коменданта из казематов. Они обнимались при нежданной встрече и спрашивали, что это значит. Когда узнали, что будет объявлен приговор, то спрашивали: «Как, разве нас судили?» Выяснилось, что да.

Декабристов разместили по разрядам приговора в отдельные комнаты, откуда их группами вводили в зал для выслушивания приговора. Из зала их выводили через другие двери. В соседней с залом комнате находились священник, лекарь и два цирюльника с препаратами для кровопускания на случай необходимости помощи осужденным, пережившим ужас приговора. Но она не потребовалась. Приговор мятежникам зачитывал обер-секретарь.

Репетиция смерти

Накануне казни состоялась ее репетиция. В альманахе Герцена «Полярная звезда» анонимный свидетель экзекуции написал: «Устройство эшафота производилось заблаговременно в С.-Петербургской городской тюрьме. Накануне этого рокового дня С.-Петербургский военный генерал-губернатор Кутузов производил опыт над эшафотом в тюрьме, который состоял в том, что бросали мешки с песком весом в восемь пудов на тех самых веревках, на которых должны были быть повешены преступники, одни веревки были толще, другие тоньше. Генерал-губернатор Павел Васильевич Кутузов, удостоверясь лично в крепости веревок, определили употребить веревки тоньше, чтобы петли скорей затянулись. Закончив этот опыт, приказал полицмейстеру Посникову, разобравши по частям эшафот, отправить в разное время от 11 до 12 часов ночи на место казни…»

Это свидетельство дополнил начальник кронверка Петропавловской крепости Василий Беркопф: «Высочайший приказ был: исполнить казнь к 4-м часам утра, но одна из лошадей ломовых извозчиков с одним из столбов виселицы где-то впотьмах застряла, почему исполнение казни промедлилось значительно…»

Последние приготовления

Пока шли последние приготовления, царь разрешил сестре Сергея Муравьева-Апостола встретиться с братом. Обреченный на смерть был спокоен. Другой осужденный, Кондратий Рылеев, в последние часы успел написать письмо жене: «В эти минуты я занят только тобою и нашей малюткой; я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить тебе». Письмо кончается словами: «Прощай, велят одеваться…»

В 12 часов ночи генерал-губернатор Павел Кутузов, только что назначенный шеф жандармов Александр Бенкендорф со своими штабами и прочие начальники прибыли в Петропавловскую крепость, где уже находились солдаты Павловского гвардейского полка. На площади против Монетного двора солдат поставили в каре. В центр прямоугольника из штыков около трех часов ночи вывели из казематов всех 120 осужденных, кроме пяти приговоренных к смерти.

По свидетельству очевидца, «погода была чудная» и почти без перерыва играл оркестр Павловского полка. С тех, кому была уготована каторга или ссылка в действующую армию на Кавказе, мундиры были сорваны и брошены в костер, над головами сломаны шпаги. Переодев их в серые хламиды, узников отправили обратно в казематы.

Путь на место казни

Тот же анонимный свидетель, оставивший в альманахе Герцена «Полярная звезда» свои заметки, дополнил картину последних приготовлений. По его словам, пятерка обреченных под конвоем солдат Павловского полка была отправлена в кронверк на место казни:

«Эшафот уже строился в кругу солдат, преступники шли в оковах, Каховский шел впереди один, за ним Бестужев-Рюмин под руку с Муравьевым, потом Пестель с Рылеевым под руку же и говорили между собою по-французски, но разговора нельзя было слышать. Проходя мимо строящегося эшафота в близком расстоянии, хоть было темно, слышно было, что Пестель, смотря на эшафот, сказал: «C’est trop» – «Это слишком» (фр). Тут же их посадили на траву в близком расстоянии, где они оставались самое короткое время».

Другой свидетель утверждал, что Пестель, увидев виселицу, сказал: «Ужели мы не заслужили лучшей смерти? Кажется, мы никогда не отвращали чела своего ни от пуль, ни от ядер. Можно бы было нас и расстрелять».

К обреченным подошел протоирей Казанского собора Мысловский, чтобы укрепить их дух. Рылеев приложил его руку к своему сердцу и сказал: «Вы слышите, как оно спокойно бьется?» Осужденные обнялись.

Плотники под руководством военного инженера Матушкина спешно готовили новую перекладину с крюками. Прежняя перекладина где-то затерялась в дороге при ночной перевозке из городской тюрьмы в крепость. Поскольку кавалергардский полковник граф Зубов отказался присутствовать на казни («это мои товарищи, и я не пойду»), за что лишился карьеры, в потере столба молва позже увидела знак умышленного глухого саботажа. Говорили также, что некий бедный поручик отказался сопровождать пятерых. «Я служил с честью, – сказал он, – и не хочу на склоне лет стать палачом людей, коих уважаю». Легенда это или подтвержденный факт, источники умалчивают.

По воспоминаниям другого анонимного свидетеля, чьи мемуары были найдены спустя сто лет в частном архиве, «приказано было снять с них верхнюю одежду, которую тут же сожгли на костре, и дали им длинные белые рубахи, которые надев, привязали четырехугольные кожаные нагрудники, на которых белою краскою написано было – «преступник Кондрат Рылеев…» (по другой версии – «Цареубийца» – В.К.), и так далее».

Потом приговоренных к казни отконвоировали на дачу Сафонова, «шагах в 100» от виселицы, развели по разным комнатам – дожидаться окончания строительства. Позже говорили, что осужденные заметили в доме пять гробов, разверзших пасти, чтобы поглотить свои жертвы. В доме узников причастили: четверых православных – священник Мысловский, Пестеля – пастор Рейнбот.

Последнее «прости»

Стучали топоры плотников, в воздухе сильно пахло дымом: под Петербургом горели леса. Было пасмурно, шел дождь, слабый ветер слегка колыхал веревки виселиц. Было прохладно – 15 градусов. Восход забрезжил в 3 часа 26 минут. Царь заранее приказал кончить дело к четырем, поэтому палачи торопились.

Вновь из комнат были выведены приговоренные к смерти. Они могли делать только маленькие шаги: им связали ноги. Обреченных сопровождал священник. Пестель был так изнурен затянувшейся ужасной процедурой, что не мог переступить высокого порога. Конвоиры вынуждены были приподнять его и перенести через препятствие.

Последний путь обреченных наблюдало высокое начальство, столпившееся у эшафота: Голенищев-Кутузов, генералы Чернышев, Бенкендорф, Дибич, Левашов, Дурново. А также обер-полицмейстер Княжнин, полицмейстеры Посников, Чихачев, Дерщау, начальник кронверка Беркопф, протоирей Мысловский, фельдшер и доктор, архитектор Герней, пятеро помощников квартальных надзирателей, два палача и 12 солдат-павловцев под командой капитана Польмана.

Полицмейстер Чихачев еще раз громогласно прочитал вердикт Верховного суда, с заключительными словами: «За такие злодеяния повесить!»

После чего поэт Кондратий Рылеев, обратясь к товарищам, сказал: «Господа! Надо отдать последний долг». Они опустились на колени и перекрестились, глядя на небо. «Рылеев один говорил – желал благоденствия России», – записал некий «присутствовавший при казни». По другим воспоминаниям, «Боже, спаси Россию…», – сказал Муравьев.

Их осенил крестом протоиерей Мысловский и прочитал короткую молитву. Потом, вставши на ноги, каждый из них поцеловал крест и руку священника. Рылеев попросил протоиерея: «Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь». А Каховский упал на грудь священника, заплакал и обнял Мысловского так сильно, что обреченного на смерть с трудом отняли.

Исполнение приговора

Палач, который должен был приводить приговор в исполнение, по свидетельству Княжнина, когда увидел в упор лица этих людей, упал в обморок. Поэтому исполнить его работу согласился его помощник – осужденный Степан Карелин, бывший придворный форейтор, отбывавший наказание за кражу салопа (верхней женской одежды – теплой накидки, распространенной в первой половине XIX века – В.К.).

Начальник кронверка Петропавловской крепости Василий Беркопф вспоминал далее: «Под виселицею была вырыта в землю значительной величины и глубины яма; она была застлана досками; на этих-то досках следовало стать преступникам, и когда были бы надеты на них петли, то доски должно было из-под ног вынуть... но за спешностию виселица оказалась слишком высока, или, вернее сказать, столбы ее недостаточно глубоко врыты в землю, а веревки с их петлями оказались поэтому коротки и не доходили до шей. Вблизи вала, на котором была устроена виселица, находилось полуразрушенное здание Училища торгового мореплавания, откуда, по собственному указанию Бенкендорфа, были взяты школьные скамьи…»

Палачи накидывали на шею обреченных петли. «Потом, по свидетельству помощника квартального надзирателя, на них надели этакие мешки… Мешки им очень не понравились, – пишет надзиратель, – они были недовольны, и Рылеев сказал: «Господи! К чему это?»

В последние минуты жизни жертвы были в белых халатах, а на их ногах висели тяжелые вериги. Барабанщики забили тревожную дробь, флейтисты взяли писклявую ноту, грозящую оборваться вместе с жизнью обреченных. Василий Беркопф продолжал свидетельствовать: «Скамьи были поставлены на доски, преступники втащены на скамьи, на них надеты петли, а колпаки, бывшие на их головах, стянуты на лица. Когда отняли скамьи из-под ног, веревки оборвались и трое преступников рухнули в яму, прошибив тяжестию своих тел и оков настланные над ней доски».

Повторно повешенные

Рылеев, Каховский и Муравьев упали вниз. Позже палачи предположили, что веревки оборвались из-за того, что намокли под дождем. У Рылеева колпак упал, и видна была окровавленная бровь и кровь за правым ухом. Он сидел, скорчившись от боли.

В описаниях дальнейших деталей, дошедших до нас в пересказах других декабристов, есть небольшие расхождения. Декабрист Иван Якушкин записал: «Сергей Муравьев жестоко разбился; он переломил ногу и мог только выговорить: «Бедная Россия! И повесить-то порядочно у нас не умеют!» Каховский выругался по-русски. Рылеев не сказал ни слова».

Шокированные палачи пытались поправить рухнувшие доски. При этом выяснилось, что веревка Пестеля была так длинна, что он доставал до помоста вытянутыми как у балерины носками. Он цеплялся за жизнь, что только продлевало его мучения. Заметно было, что в нем под колпаком некоторое время еще теплится жизнь. В таком положении Пестель и Бестужев-Рюмин оставались еще полчаса, после чего доктор объявил, что преступники умерли.

Адъютант Голенищева-Кутузова Башуцкий, присутствовавший при казни, вспоминает другие детали: «Поднялся на ноги весь окровавленный Рылеев и, обратившись к Кутузову, сказал: «Вы, генерал, вероятно, приехали посмотреть, как мы умираем. Обрадуйте вашего государя, что его желание исполняется: вы видите – мы умираем в мучениях».

Начальник кронверка Петропавловской крепости Василий Беркопф вспоминал далее: «Запасных (досок) не было, их спешили достать в ближайших лавках, но было раннее утро, все было заперто, почему исполнение казни промедлилось».

Генерал-губернатор послал адъютанта Башуцкого раздобыть другие веревки, чтобы повторно повесить приговоренных.

Затянулась ужасная пауза. Обреченные теперь точно знали, что им предстояло повторно пережить.

Декабрист И. Горбачевский передает потомкам: «Каховский же в это время, пока приготовляли новые петли, ругал беспощадно исполнителя приговора… Ругал так, как ни один простолюдин не ругался: подлец, мерзавец, у тебя и веревки крепкой нет; отдай свой аксельбант палачам вместо веревки».

После чего вся процедура повторилась для троих несчастных. Позже генерал-губернатор писал царю: «Экзекуция кончилась с должной тишиной и порядком, как со стороны бывших в строю войск, так и со стороны зрителей, которых было немного. По неопытности наших палачей и неумению устраивать виселицы при первом разе трое, а именно: Рылеев, Каховский и Муравьев – сорвались, но вскоре были опять повешены и получили заслуженную смерть. О чем вашему величеству всеподданнейше доношу».

После казни

После освидетельствования врачами трупы были сняты с виселиц, положены на телегу и прикрыты холстом. Телегу с телами отвезли в разрушенное здание училища торгового мореплавания. А в следующую ночь, как написал обер-полицмейстер Б. Княжнин: «Я приказал вывести мертвые тела из крепости на далекие скалистые берега Финского залива, выкопать одну большую яму в прибрежных лесистых кустах и похоронить всех вместе, сравнявши с землей, чтобы не было и признака, где они похоронены...».

Вечером после казни офицеры кавалергардского полка, из которого вышло много декабристов, дали на Елагином острове праздник в честь царствующей императрицы с великолепным фейерверком. А военный инженер Матушкин позже был разжалован в солдаты за плохое сооружение эшафота. Царь же издал манифест о предании забвению всего дела декабристов.

А через два месяца в бумагах покойной бабки Екатерины II император обнаружил проект конституции, составленный советником Екатерины, графом Никитой Паниным. В документе говорилось о даровании народу свобод, за которые боролись декабристы. Новый царь велел понадежнее запрятать бумагу до иных времен.

Казнь Декабристов

Казнь Декабристов

Здесь, на восточном земляном валу кронверка, в ночь на 13 (25) июля 1826 года были казнены руководители восстания декабристов П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин и П. Г. Каховский.

Николай I приказал каждые полчаса через конных курьеров докладывать ему в Царское Село обстановку в Петропавловской крепости и вблизи нее во время совершения приговора.

В три часа ночи на кронверке состоялась гражданская казнь декабристов, осужденных на различные сроки каторжных работ. Вслед за тем из крепости вывели пять человек, приговоренных к смертной казни через повешение.

В последнем донесении генерал-губернатора Петербурга Николаю I сообщалось: «Экзекуция кончилась с должной тишиной и порядком как со стороны бывших в строю вейск, так и со стороны зрителей, которых было немного. По неопытности наших палачей и неумению устраивать виселицы, при первом разе трое, а именно: Рылеев, Каховский и Муравьев-Апостол сорвались, но вскоре опять были повешены и получили заслуженную смерть. О чем вашему величеству верноподданнейше доношу».

Из-за непредвиденной задержки казнь закончилась позднее предусмотренного по плану времени… Уже рассвело, появились прохожие. Похороны казненных декабристов пришлось отложить. Следующей ночью их тела тайно увезли и похоронили, как полагают, на острове Голодай.

В связи со столетием со дня казни декабристов, 25 июля 1926 года, на месте предполагаемого захоронения декабристов был воздвигнут памятник-обелиск из черного полированного гранита, а остров Голодай переименован в остров Декабристов. Сенатская площадь, где 14 декабря 1825 года были выстроены мятежные полки, переименована в площадь Декабристов. Имена руководителей восстания- Пестеля, Рылеева, Каховского увековечены в названиях улиц, переулков, мостов Санкт-Петербурга.

В 1975 году, в связи со 150-летием со дня восстания декабристов, на валу кронверка был сооружен гранитный обелиск — памятник пяти лучшим представителям первого поколения русских революционеров. Он создан по проекту архитекторов В. Петрова, А. Лелякова и скульпторов А. Игнатьева и А. Дёмы. (Во время земляных работ по сооружению памятника были найдены остатки истлевшего столба и проржавевшие от времени кандалы.)

На лицевой стороне памятника — дата казни и барельеф с профилями декабристов. Такой барельеф впервые был изготовлен по просьбе Герцена и помещен на обложке выпускавшегося им журнала «Полярная звезда» в знак признания свободолюбивых идей декабристов.

Под барельефом на памятнике надпись: «На этом месте 13/25 июля 1826 года были казнены декабристы П. Пестель, К. Рылеев, П. Каховский, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин». На другой стороне обелиска высечены пламенные слова А. С. Пушкина:

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Перед обелиском на квадратном гранитном пьедестале кованая композиция: шпага, эполеты, разорванные цепи.

25 ИЮЛЯ 1826 года, 190 ЛЕТ НАЗАД, СОСТОЯЛАСЬ КАЗНЬ ПЯТИ
РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВОССТАНИЯ ДЕКАБРИСТОВ.

А.С.ПУШКИН. 1827

Во глубине сибирских руд
храните гордое терпенье,
не пропадёт ваш скорбный труд
и дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
надежда в мрачном подземелье
разбудит бодрость и веселье,
придёт желанная пора:

Любовь и дружество до вас
дойдут сквозь мрачные затворы,
как в ваши каторжные норы
доходит мой свободный глас.

Оковы тяжкие падут,
темницы рухнут, и свобода
вас примет радостно у входа,
и братья меч вам отдадут.

Письмо со стихами декабристам привезла жена Н.М.Муравьёва - Александра
Григорьевна. Поэт-декабрист Александр Иванович Одоевский написал Пушкину сти-
хотворный ответ.

А.И.ОДОЕВСКИЙ

Струн вещих пламенные звуки
до слуха нашего дошли...
К мечам рванулись наши руки
и лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! Цепями,
своей судьбой гордимся мы;
и за затворами тюрьмы
в душе смеёмся над царями.

Наш скорбный труд не пропадёт,
из искры возгорится пламя,
и просвещённый наш народ
сберётся под святое знамя.

Мечи скуём мы из цепей
и пламя вновь зажжём свободы,
она нагрянет на царей,
и радостно вздохнут народы!

Восшествие на престол НИКОЛАЯ 1 ознаменовалось восстанием на Сенатской площади
14 декабря 1825 года, подавлением его и казнью декабристов.
Восстание декабристов - это беспрецедентное явление не только в русской истории,
но и в мировой. Когда на восстание поднимаются угнетённые, их проще если не оп-
равдать, то хотя бы понять. Но здесь государственный переворот готовили высоко-
поставленные военные и потомственные дворяне, среди которых много именитых лич-
ностей. По этой причине феномен декабризма далёк от однозначной оценки, как это
было и в 19-ом веке, в том числе и в отношении к их казни.
Ни один из декабристов не претендовал на власть. Двое из казнённых (Пестель и
Муравьёв-Апостол) были участниками Отечественной войны 1812 года, имели ранения
и боевые награды.

По делу декабристов было привлечено до 600 человек. Следствие велось при прямом
и непосредственном участии Николая 1. Он сам в своём кабинете вёл допросы. След-
ственная комиссия о каждом шаге в ходе следствия доносила Николаю1. Суд был лишь
ширмой, приговор выносил по сути дела сам государь.
Вершил правосудие над декабристами не высший судебный орган России - Сенат, а
созданный в обход законов по указанию Николая1 Верховный уголовный суд, где
судьи были подобраны самим императором.
Из всего состава суда только сенатор Н.С.МОРДВИНОВ (адмирал, первый морской
министр России) поднял голос против смертной казни кому бы то ни было, записав
особое мнение. Все остальные проявили безжалостность, стараясь угодить царю.
Даже 3 духовные особы (2 митрополита и архиепископ), которые, как предполагал
Сперанский, "по сану их от смертной казни отрекутся", не отреклись от приговора
пяти декабристов к четвертованию.
Результатом работы суда стал список из 121 "государственного преступника", раз-
делённых на 11 разрядов по степени провинности. Вне разрядов были поставлены
приговорённые к четвертованию
ПЕСТЕЛЬ Павел Иванович (1793-1826), полковник
РЫЛЕЕВ Кондратий Фёдорович (1795-1826), подпоручик
МУРАВЬЁВ-АПОСТОЛ Сергей Иванович (1796-1826), подполковник
БЕСТУЖЕВ-РЮМИН Михаил Павлович (1801/1804/-1826), подпоручик
КАХОВСКИЙ Пётр Григорьевич (1793-1826), поручик.

31 "преступник" первого разряда (давшие личное согласие на цареубийство)
осуждены к смертной казни отсечением головы. Остальные приговорены на различ-
ные сроки каторжных работ.
Позже "перворазрядникам" смертную казнь заменили на вечную каторгу, а пятерым
руководителям восстания четвертование заменили смертной казнью через повешение.
Около 120 членов тайных обществ подверглись ВНЕСУДЕБНЫМ РЕПРЕССИЯМ (заточение
в крепости, разжалование, перевод в действующую армию на Кавказ, передача под
надзор полиции). Дела участвовавших в восстании солдат разбирали Особые комис-
сии (178 человек прогнали сквозь строй, 23 подверглись другим телесным наказа-
ниям, около 4 000 отправили в армию на Кавказ). В 1826-1827 гг. военные суды
отправили на каторгу и поселение в Сибирь членов тайных обществ, которые не
были непосредственно связаны с Северным и Южным обществами, а лишь разделяли
их взгляды.
А.М.Муравьёв называл Следственный комитет "инквизиторским трибуналом... без
тени правосудия или беспристрастия..."
Все приговоры сопровождались разжалованием, лишением чинов и дворянства: над
осуждёнными ломали шпаги, срывали с них эполеты и мундиры и бросали их в огонь
пылающих костров.

25.7.1926 года, в связи со 100-летием со дня казни, на месте предполагаемого
захоронения декабристов был воздвигнут обелиск, остров Голодный переименован
в остров Декабристов, а Сенатская площадь, где 14 декабря 1825 года стояли мя-
тежные полки, - в площадь Декабристов.
В 1975 году, в связи со 150-летием со дня восстания декабристов, на валу крон-
верка был сооружён гранитный обелиск - памятник пяти лучшим представителям
первого поколения русских революционеров (архитекторы В.Петров, А.Леляков,
скульпторы - А.Игнатьев, А.Дёма). На лицевой стороне обелиска есть барельеф
с профилями декабристов, который впервые был изготовлен по просьбе Герцена и
помещён на обложке выпускавшегося им журнала "Полярная звезда". На другой сто-
роне высечены пламенные слова А,С.Пушкина - последние пять строк из стихотворе-
ния "К Чаадаеву".

А.С.ПУШКИН. К ЧААДАЕВУ*.

Любви, надежды, тихой славы
недолго нежил нас обман,
исчезли юные забавы,
как сон, как утренний туман;

Но в нас горит ещё желанье,
над гнётом власти роковой
нетерпеливою душой
отчизны внемлем призыванье.

Мы ждём с томленьем упованья
минуты вольности святой,
как ждёт любовник молодой
минуты верного свиданья.

Пока свободою горим,
пока сердца для чести живы,
мой друг, отчизне посвятим
души прекрасные порывы!

Товарищ, верь: взойдёт она,
звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
и на обломках самовластья
напишут наши имена!

Слово "звезда" во времена Пушкина символизировало революцию. Стихотворение
"К Чаадаеву" считается гимном декабристов. Пушкин не планировал его публико-
вать. Но записанное со слов поэта во время чтения в узком кругу друзей, оно пе-
редавалось из рук в руки, пока не было опубликовано в альманахе "Северная звез-
да" в 1929 году. За Пушкиным закрепилась слава вольнодумца, в результате чего
поэт дважды побывал в ссылке по указу царя Александра 1.
*ЧААДАЕВ Пётр Яковлевич- один из близких друзей Пушкина с лицейских лет.

На каторгу за некоторыми из декабристов (Трубецким, Волконским, Никитой Муравь-
ёвым и другими) добровольно последовали их жёны - юные, едва успевшие выйти
замуж аристократки: княгини, баронессы, генеральши (всего - 12 человек).
Трое из них умерли в Сибири, остальные вернулись вместе с мужьями через 30 лет,
похоронив в сибирской земле более 20 своих детей. Подвиг этих женщин был воспет
в поэмах Н.А.Некрасова и француза А.де Виньи.

Рецензии

Ну, если "Декабристы не были близки к
народу, но они были людьми передовых взглядов своего времени..." - не были близки к народу, а значит и к интересам народным. Тогда в чём же заключались их "передовые взгляды"? Нужно столь же, как и в этой статье о казни, подробное толкование этих вопросов, без чего миллионам не понять - во имя чего же такие жертвы? И зачем, во имя чего А. Пушкин так жарко говорит о вере в восход "звезды" (революции)?

За труд - спасибо, сердечное. Но "отрывать"декабристов от народных "чаяньев"... зачем тогда народу знать и помнить об этих событиях? Логика? С уважением -