Васильев василий павлович персона. Василий павлович васильев Васильев василий павлович

Писатель, воспитанник Московской духовной академии. В 1893 г. В. получил степень магистра богословия за сочинение: "История канонизации русских святых". Напечатал еще несколько статей в "Христ. Чтении" и в "Пензенских Епарх. Ведомостях".

Отличное определение

Неполное определение ↓

Васильев, Василий Павлович (синолог)

Ученый-синолог. Сын мелкого чиновника, В. П. родился в Нижнем Новгороде, в 1818 году. В уездное училище он был отдан 6-ти лет, и окончил здесь курс в первый раз 9 лет, после чего был определен в Нижегородский уездный суд на должность копииста; но после указа 1827 г., которым дозволялось зачислять на государственную службу молодых людей не ранее 14-летнего возраста, отец В. П. снова определил его в третий класс уездного училища, из которого в 1828 г. В. П. переведен в гимназию. В Казанский университет В. П. поступил в 1834 г. и слушал здесь лекции по отделу восточных языков историко-филологического факультета, где и кончил курс в 1837 г. Вслед за сим В. П. было предложено отправиться в Пекин вместе с русскою духовною миссиею, для изучение тибетского, санскритского и китайского языков. Приняв это предложение, В. П. два года посвятил на специальное подготовление себя к предстоящей поездке и в то же время занялся изучением буддизма по монгольским источникам. Результатом этих его занятий была первая, не изданная в печати, ученая работа, озаглавленная "Дух Алтан-гэрэл´а" и заключавшая в себе подробный разбор основ буддийской философии. Рассуждение это доставило В. П. степень магистра восточной словесности. В 1840 г. В. П. отправился в Пекин и прожил там безвыездно больше девяти лет, посвящая все свое время изучению языков китайского, тибетского, санскритского, монгольского и маньчжурского. Научные занятия В. П. при этом должны были раздробляться на изучение литератур самых разнообразных и притом совершенно новых для тогдашней Европы. В своей ученой деятельности Василий Павлович коснулся разных отделов знаний о Востоке. На каждой его работе лежала печать своеобразного и самостоятельного взгляда на предмет, подлежащий его исследованиям, так как источниками для этих исследований служили только сочинения на языках восточных. В 1850 г. В. П. возвратился из Китая, а в 1851 г. был назначен в Казанский университет профессором по кафедре китайской и маньчжурской словесности. С этой же приблизительно поры началась и учено-литературная деятельность В. П. В видах более удобного изучения преподававшихся В. П. предметов им были изданы: "Маньчжурско-Русский словарь" (литограф. 1866 г.); "Анализ китайских иероглифов" (1866 г.); "Китайская хрестоматия", в трех томах (1868 г.); "Графическая система китайских иероглифов. Опыт первого китайско-русского словаря" (1867 г.); "Примечания на третий выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толкования Шицзина" (1882 г.); "Примечания на второй выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толковании Лунь-юй´я" (1884 г.); "Анализ китайских иероглифов. Ч. II. Элементы китайской письменности" (1884 г.); "Очерки истории китайской литературы" (1885 г.); "Материалы по истории китайской литературы. Лекции, читанные студентам С.-Петербургского университета" (1888 г.). Большинство этих трудов вышло уже вторыми изданиями, которые В. П. предпринимал в разное время, видоизменяя указанные учебники разными дополнениями, сокращениями и поправками. Главнейшими из ученых работ В. П. должны быть признаны следующие: а) по части географии восточной Азии: в бытность свою в Пекине В. П. издал большую карту китайских владений на китайском языке и, помимо того, составил особые исторические карты Китая при 12 различных царствовавших в нем династиях. Здесь, рядом с нынешним названием местностей, показано название их в каждую данную эпоху; древние и несуществующие ныне города подписаны красною тушью. В 1852 г. В. П. поместил в "Ж. М. Н. Пр." статью: "Центральная Азия и главные хребты гор в китайских владениях", а в следующие за сим года, до 1857, напечатал в Записках Географ. Общ. "Описание Маньчжурии", "Записку о Нингуте", "О реках, впадающих в Амур", и "О существовании огнедышащей горы в Маньчжурии"; б) по истории В. П. напечатал следующие исследования: "История и древности восточной части Средней Азии с Х по XIII в., с приложением перевода китайских известий о киданях, чжурчженях и монголо-татарах" (1861 г.); "Сведения о маньчжурах во времена династий Юань и Мин" (1861 г.); "Русско-китайские трактаты" (1861 г.); "О движении магометанства в Китае" (1867 г.); в) по литературе В. П. обратил на себя внимание ученого мира своими статьями, напечатанными за 1856 г. в бюллетенях Имп. Акад. Наук: "Die auf den Buddismus bezüglichen Werke der Universitäts-Bibliothek zu Kazan" и "Notice sur les ouvrages en langues de l´Asie orientale, qui se trouvent dans la bibliothéque de l´Université de St. Petersbourg". Статья эта была перепечатана потом в "Institut" и, в переводе на русский язык, в журнале "Русский Вестник". Не менее важны также его статьи в "Журнале М-ва Народн. Просв.": "Графическая система китайских иероглифов" и "Об отношении китайского языка к среднеазиатским"; г) по религии были напечатаны сочинения: "Буддизм, его догматы, история и литература" (ч. I - введение и ч. III - "История буддизма в Индии Даранаты"); "Религии Востока: конфуцианство, буддизм и даосизм". В последнее время В. П. занят изданием "Буддийского терминологического словаря". Кроме вышеупомянутых трудов, В. П. помещал в разных журналах и газетах не менее интересные статьи, из числа коих можно отметить: "О далай-ламах в Тибете"; "Воспоминания о Пекине"; "Выписки из дневника, веденного в Пекине"; "Открытие Ки тая" (1859 года); "Две китайские записки о падении Кульджи и о занятии ее русскими" (1872); "По поводу путешествии Гюка и Габе в Тибет" ("Изд. Русск. Геогр. Общ." 1872); "Россия и Средняя Азия" ("Бирж. Ведомости", 135, 1872); "Китайские посольства в Россию", "Голод в Китае"; "Современное положение Азии: китайский прогресс" (1883г.); "История японского уголовного судопроизводства"; "О преподавании восточных языков в России" и др. Кроме того, В. П. участвовал в газетах "Северная Пчела", "Голос", "Биржевые Ведомости" и "Новое Время", где время от времени появлялись его сообщения о современном положении Китая и разных политических происшествиях на дальнем Востоке, которые извлекались им из пекинских газет. Наконец, помимо своей специальной области знаний, В. П. выступал в печати и по отделу социальных наук; таковы его статьи: "Три вопроса", "Ассигнации - деньги" и "О поземельном устройстве".

, Санкт-Петербург) - российский учёный-синолог , буддолог , санскритолог . Академик Петербургской АН ( ; член-корреспондент - ). Декан Восточного факультета СПбУ ( -).

Биография

Сын мелкого чиновника, В. П. Васильев в 6 лет был οтдан в уездное училище и окончил здесь курс в первый раз в 9 лет, после чего был определён в Нижегородский уездный суд на должность копииста; но после указа 1827 г., которым дозволялось зачислять на государственную службу молодых людей не ранее 14-летнего возраста, отец В. П. Васильева снова определил его в третий класс уездного училища, из которого в 1828 г. В. П. Васильев переведён в гимназию.

Для студентов, учившихся у него, В. П. Васильевым были изданы: «Маньчжурско-Русский словарь» (); «Анализ китайских иероглифов» (); «Китайская хрестоматия», в трёх томах (); «Графическая система китайских иероглифов. Опыт первого китайско-русского словаря» (); «Примечания на третий выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толкования Шицзина» (); «Примечания на второй выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толковании Лунь-юй’я» (); «Анализ китайских иероглифов. Ч. II. Элементы китайской письменности» (); «Очерки истории китайской литературы» (); «Материалы по истории китайской литературы. Лекции, читанные студентам С.-Петербургского университета» (). Большинство этих трудов вышло уже вторыми изданиями, которые В. П. Васильев предпринимал в разное время, видоизменяя указанные учебники разными дополнениями, сокращениями и поправками.

Сын В. П. Васильева, математик Александр Васильев стал известным земским деятелем и членом Государственного совета .

Оценка деятельности

В своих трудах Васильев впервые в отечественной науке предпринял попытку систематического изложения истории развития буддийской мысли. Кроме того, он был в числе первых востоковедов, поставивших вопрос о выработке адекватного языка описания буддийского духовного опыта, о критериях выбора аналогов для перевода категорий буддийского учения на европейские языки, в частности, о возможности применения таких понятий, как «спасение», «подвижничество», «святость», «божественное», «духовное», «плотское», «грех», к буддийским реалиям .

Научное наследие

Как писали современники, коллеги Васильева,

Подробнее о библиографии трудов В. П. Васильева см.: Козин С. А. Библиографический обзор изданных и неизданных работ академика В. П. Васильева, по данным Азиатского музея АН СССР // Изв. АН СССР. VII сер. Отд. обществ. наук. - Л., 1931. № 6. С. 759-774.

Награды

Напишите отзыв о статье "Васильев, Василий Павлович"

Примечания

Литература

• Волкова М. П. История и конфуцианство - два раздела маньчжурской литературы. [В. П. Васильев как один из первых исследователей маньчжурской литературы] // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 69-88.
• Гончаров С. Я. «Цзинь чжи» (Описание государства Цзинь) в переводе В. П. Васильева (К оценке источника и перевода) // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 188-198.
• История и культура Китая. Сб. памяти акад. В. П. Васильева / отв. ред. Л. С. Васильев. - М.: Наука, 1974.
• Кожин П. М. «Шёлковый путь» и кочевники (Некоторые вопросы средневековой этногеографии Центральной Азии) [Значение трудов В. П. Васильева] // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 31-43.
• Кычанов Е. И. «Маха праджня парамита» сутра на тангутском языке. [Значение трудов В. П. Васильева для изучения буддийского канона] // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 55-63.
• Мальцева Е. В. В. П. Васильев как исследователь китайской литературы // Материалы по истории и филолоигии Центральной Азии. Вып. 4. - Улан-Удэ, 1970. С. 9-11.
• Мартынов А. С. Идеологическая полемика в начале эпохи Тан и её место в истории религий Китая. [Работа В. П. Васильева «Религии Востока: конфуцианство, буддизм, даосизм»] // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 3-21.
• Машкина Н. И. Научная сессия, посвящённая 150-летию со дня рождения В. П. Васильева // НАА. 1968. № 4. С. 239-241.
• Никольская С. В. «Очерк истории китайской литературы» В. П. Васильева и роман У Чэнъэня «Путешествие на Запад» // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 44-55.
• Патрушева М. А. О трудах В. П. Васильева по истории Маньчжурии // 17-я НКОГК. Ч. 2. - М.: Наука, 1986. С. 191-192.
• Позднеев А. М. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Пубаев Р. Е. Академик В. П. Васильев - первый исследователь тибетской исторической литературы в России // Востоковедные исследования в Бурятии. - Новосибирск, 1981. С. 62-78.
• Русский китаевед академик Василий Павлович Васильев (1818-1900) // Очерки по истории русского востоковедения. Сб. 2. - М.: Наука, 1956. С. 234-340.
• Самойлов Н. А. Публицистика академика В. П. Васильева и некоторые вопросы общественно-политического развития Китая второй половины XIX века // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. 11. - Л.: ЛГУ, 1988. С. 172-190.
• Семенас А. Л. Значение трудов В. П. Васильева по китайской лингвистике // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 89-105.
• Сорокин Ю. А. Академик В. П. Васильев как маньчжуровед // Восточная филология. Характерологические исследования. - М.: Наука, 1971. С. 213-219.
• Торчинов Е. А. Труды В. П. Васильева и актуальные проблемы изучения даосизма // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 22-31.
• Хохлов А. Н. Внешняя политика цинского Китая в публикациях В. П. Васильева (К 175-летию со дн. рожд.) // 25-я НКОГК. - М.: Наука, 1994. С. 276-283.
• Хохлов А. Н. В. П. Васильев о Кяхте и кяхтинской торговле (из эпистолярного наследия русского востоковеда) // 13-я НКОГК. Ч. 2. - М.: Наука, 1982. С. 224-240.
• Хохлов А. Н. Пекинский дневник В. П. Васильева // 22-я НКОГК. Ч. 3. - М.: Наука, 1991. С. 208-221.

Ссылки

• Шагинян А.К.

Отрывок, характеризующий Васильев, Василий Павлович

Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена, равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.

Имя профессора Василия Павловича Васильева, известного востоковеда, ученица 11-го класса Тат.Бурнашевской средней школы Гульназ Заляева услышала на уроке истории Татарстана.

Профессор востоковедения Казанского университета Василий Павлович Васильев

Васильев Василий Павлович родился 22 февраля (6 марта) 1818 г., умер 27 апреля (10 мая) 1900 г. Китаевед, действующий член Петербургской Академии наук (с 1886). В 1837 г. окончил отделение восточных языков историко-филологического факультета Казанского университета. В 1851-1855 гг. – профессор Казанского, в 1855-1890 гг. – Петербургского университетов.

Гульназ заинтересовала связь профессора с селом Каинки, которое находится в 18 км от села, где она живет, и юная исследовательница решила побольше узнать о его жизни и научном творчестве. Одновременно узнала много интересного о математике Васильеве, сыне известного востоковеда, о родстве бывших помещиков из деревни Каинки с председателем Временного правительства А.Керенским.

Свою исследовательскую работу Гульназ посвятила 200-летию Казанского государственного университета.

Это просто несправедливо, что село, в котором жил такой замечательный человек, вымирает, а вместе с ним и память о нем. Память – это то, что остается после известного человека: его мысли, его научные труды, места, связанные с ним. Без нее мы вырастим слабыми незнайками, не способными достойно встретить будущее...

Мне захотелось более подробно узнать, как село Каинки и профессор В.П.Васильев были связаны между собой. Было интересно собрать сведения об этом селе, так как до меня никто не занимался целенаправленным сбором материалов подобного рода.

Работала я по трем направлениям: опрашивала старожилов окрестных деревень; изучала документы в архивах; читала печатные издания. Из статьи Ольги Юхновской («Вечерняя Казань», 1997) узнала, что Василий Павлович родился в семье мелкого чиновника в Нижнем Новгороде. Отец его, получивший в 1812 году чин титулярного советника, был сыном священника села Чернуха. Мать также из духовного сословия.

К 1818 году у Васильевых было пятеро детей, Василий – самый младший. С детства он отличался блестящими способностями: в 5 лет выучился грамоте, в 9 был принят в уездное училище. В 1827 году окончил его с похвальным листом, после гимназии в 1834-м поступил на медицинский факультет Казанского университета. Но там надо было платить за учебу и жилье, а в ту пору семья его потеряла кормильца, и будущий студент зарабатывал на жизнь частными уроками. Поэтому он подал прошение о переводе на отделение словесности.

По этому поводу биограф Васильева сохранил его высказывание: «Как я обивал пороги у ректора Лобачевского, прося, чтобы приняли меня на казенный счет!». Так Васильев начал заниматься монгольским и китайским языками. Кстати, попечителем Казанского учебного округа был тогда М.Мусин-Пушкин, которому ученый весьма обязан своей карьерой. В 19 лет молодой человек защитил кандидатскую диссертацию, в 21 год – магистерскую.

В 1839 году Васильев выехал для стажировки в Пекин в составе Русской духовной миссии. Молодому ученому выделили 2200 рублей на приобретение книг и рукописей. Васильев прислал в Казань 827 книг и рукописей – китайских, тибетских, монгольских, маньчжурских, а также пузыри с китайскими лаками, свертки шелковых материй, коллекцию семян из 182 названий, набор исторических карт Китая, коллекцию часов, образцы почтовой и писчей бумаги. Много предметов из этой коллекции сейчас можно видеть в музее истории Казанского университета. Предполагалось, что после окончания командировки Васильев займет кафедру тибетского языка, поэтому основное внимание должен был уделить изучению истории, литературы, религии, языка Тибета.

Трудно переоценить значение его самоотверженного труда.

С 1851 по 1855 год Васильев в должности профессора китайской и маньчжурской словесности преподает в Казанском университете китайский язык, читает лекции по литературе и истории Китая, разбирает тексты «Сы-Шу» – литературно-историческое учение Конфуция и его учеников. Одновременно пишет учебные пособия по изучению тибетского языка и составляет тибетскую грамматику. В 1855 году, после организации восточного факультета в Петербургском университете, Васильева назначают профессором китайского языка и литературы, а затем и деканом этого факультета. Так он стал первым профессором китаеведения в России.

Всего Васильевым написано около двухсот научных трудов. Неоценимым вкладом в российскую синологию считается разработанная Васильевым система китайских иероглифов, которая активно используется и в современных китайско-русских словарях. Много сил отдавал он воспитанию нового поколения русских специалистов, добивался для них стипендий, заграничных командировок.

Студенты очень любили профессора: в дни 50-летия его научной деятельности (1888) они собрали значительную сумму денег и учредили стипендию его имени.

Как же Василий Павлович был связан с селом Каинки? Ответ я нашла в той же газете. Оказывается, 20 июня 1852 года в его личной жизни произошло важное событие: он сочетался браком с 20-летней дочерью ректора Казанского университета И.Симонова – Софьей Ивановной. Женитьба несколько укрепила материальное положение 34-летнего профессора, так как в качестве приданого Софья получила от отца небольшое имение в селе Каинки Свияжского уезда Казанской губернии. С 1852 - 1855 год Васильевы жили в этом селе.

Можно предположить, что Софья Ивановна – безвыездно, а Василий Павлович – только во время отпуска. 24 июля 1853 года у Васильевых родился сын Александр, а 5 июля 1854-го – дочь Аглаида. Вместе они прожили совсем недолго, всего лишь 16 лет. В 1868-м Софья Ивановна умерла. Она похоронена в селе Каинки. Предположительно могила находилась возле деревянной церкви в честь Воздвижения Креста Господня.

В газете «Волжская новь» за 1989 год я нашла заметку А.Титова, старожила села Каинки. Он пишет, что у Васильевых было семеро детей, ссылаясь на личную беседу с внуком – Николаем Александровичем Васильевым. К сожалению, когда произошла эта встреча, в статье не упоминается.

Что же представляло собой село Каинки? В «Писцовой книге по Свияжскому уезду» написано следующее: «К 1565 году 11 дворов было в деревне Каинки, возникшей на земле, выделенной в поместье стрелецкому голове Ивану Парфентьевичу Хохлову». А старожилы мне говорили, что село возникло в период Казанского ханства и имеет татарское название.

Из печатных источников узнала, что Васильевы много сделали для села, их стараниями в 1868-1870 годах была открыта церковно-приходская школа. В 1887-м она помещалась в доме, специально построенном профессором математики Александром Васильевым, сыном В.П.Васильева. По его инициативе и при его пожертвовании открылось и Каинковское двухклассное училище. Ныне в Каинках всего 58 дворов и 94 жителя. В местной школе всего два ученика и единственный учитель. Несмотря на это, школу закрывать пока никто не собирается.

До 1957 года работала неполная средняя школа, которая размещалась в зданиях церковно-приходской школы и реального училища. Учились в ней дети из близлежащих деревень, которые жили в интернате. По опросам старожилов удалось выяснить, что барский дом находился около церкви, к сожалению, он не сохранился. Дом либо продали, либо разобрали на личные нужды крестьяне.

Почти ежегодно, даже из Петербурга, приезжал Василий Павлович в свое имение. По моему предположению, его привлекала красивая природа: много родников, обширные леса; село располагалось на берегу реки Свияги, где водилось много рыбы. Скончался знаменитый ученый в 1900 году в городе на Неве.

Когда гроб с телом покойного 6 мая в 2 часа ночи прибыл по железной дороге из Петербурга на станцию Свияжск, его встречали ректор университета Д.Дубяго, профессора Н.Загоскин и Д.Корчаков, чтобы отдать ему последние почести. Похоронили Васильева на возвышенном месте близ ручья, рядом с могилой супруги, возле Крестовоздвиженской церкви. Позже сын – Александр Васильевич соорудил на этом месте памятник, на котором была надпись: «Василий Павловичъ Васильевъ. Академикъ, / заслуженный профессоръ, тайный советникь. / Родился 22 февраля 1818 года – / Скончался 27 апреля 1900 года. / Софья Ивановна Васильева, / урождённая Симонова. / Родилась 25 июля 1832 года – / скончалась 12 июля 1868 года».

А.Титов в статье «России славные сыны» («Волжская новь», 1989) пишет: «Недавно при постройке дороги в нашем селе Каинки на пути стояла старая полуразрушенная конюшня (скотный сарай) из бутового камня. Во время его сноса, при раскопке, подняли памятник барину нашего села Каинки». До недавнего времени он лежал на земле вблизи рабочей столовой. Но, к сожалению, сегодня, в 2004 году, судьба его неизвестна.

В 2002 году корреспондент газеты «Волжская новь» Римма Троицкая обнаружила в бурьяне недалеко от сельского погоста надгробие из серого мрамора. Из беседы со старожилами удалось выяснить, что год назад, летом, памятник из села увезли, и никто не знает, куда.

Мне также была интересна судьба детей Васильевых. Его сын, Александр Васильевич, в 1874 году окончил физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, в том же году защитил диссертацию в Казанском университете. После заграничных командировок в Берлин и Париж стал доцентом кафедры чистой математики.

Васильев Александр Васильевич

Васильев Александр Васильевич (1835-1929) – математик и историк математики, член-корреспондент Международной академии истории науки (1929). С 1874 г. преподавал в Казанском, с 1907 г. – в Петербургском, с 1923 г. – в Московском университетах.

Александр Васильевич, как и его отец, много времени отдавал просвещению «трудящихся массъ и идее самоуправляющагося безсословного земства», был земским гласным (1880-1890), мировым судьей свияжских уездных училищных советов, депутатом первой Государственной думы России от Казанской губернии.

В Казани он проживал в собственном доме на улице Ново-Комиссариатской (ныне ул.Муштари). Входил во множество городских общественных комиссий. И, судя по всему, пользовался огромным авторитетом.

К сожалению, ни в одной из статей, с которыми я познакомилась, не упоминается, что стало с дочерью Васильева – Аглаидой. Евгений Липаков, автор статьи «А у нас еще Керенский венчался...» (книга «Верхний Услон: край родной, навек любимый...»), допускает ошибку, уверяя читателей в том, что Керенский, знаменитый председатель Временного правительства, венчался с дочерью местного помещика Васильева.

Если бы Керенский женился на Аглаиде, то ей в то время было 63 года – это полнейший абсурд. Я изучила биографию Керенского. Из журнала «Отечественная история» (1992, № 5) узнала: Александр Федорович Керенский писал в своих воспоминаниях, что осенью 1900 года познакомился с семьей Барановских:

«Госпожа Барановская, разведенная жена Л.С.Барановского, полковника Генерального штаба, была дочерью видного китаеведа В.П.Васильева, члена Российской академии наук и многих зарубежных академий. У нее было две дочери, Ольга и Елена, и сын Владимир, который служил в гвардейских артиллерийских частях. Очаровательная семнадцатилетняя Ольга посещала Бестужевско-рюминские высшие женские курсы, пользовавшиеся в те годы огромной популярностью... Мы были заядлыми театралами и в тот весенний сезон неделями ходили, зачарованные блистательными постановками Станиславского и Немировича - Данченко в Московском Художественном театре...».

А вот имя Ольги Барановской впервые упоминается Александром в письме родителям, датированном 27 августа 1903 года. По-видимому, отвечая на вопрос матери, он сообщает: «Кстати, мама, О.Л.Барановской вовсе не 22 года, как когда-то тебе сказали, а всего 19». Родителей беспокоило увлечение сына. Они считали, что ему необходимо сначала окончить университет, определиться в жизни, создать себе положение, а уж потом обзаводиться семьей. Свадьба состоялась только после окончания университета, летом 1904 года.

Из статьи «Квартирант Керенского» (рукопись О.Д.Добровольской) я узнаю, что у них было двое детей – мальчиков: «Жена Керенского проводила много времени среди вернувшихся из ссылки, устраивала в их честь спектакли, концерты, сборы пожертвований и собирала большое количество денег. В марте 1917 года Керенский оформил членство в самой большой и влиятельной в то время политической партии – социалистов-революционеров. Известно, что после Октябрьской революции он эмигрировал за границу.

К сожалению, мне ничего не известно о дальнейшей судьбе Керенского и его детей – правнуков В.П.Васильева. Поиск продолжается…

В истории Казанского университета выделяется большая плеяда выдающихся ученых. Васильевы – среди них. Память о них будет жить в их научных открытиях, которые принадлежат мировой науке. Они не должны быть забыты благодарным человечеством.

А еще у Васильевых нам нужно перенять глубокий патриотизм, идею широкого просвещения народа, благотворительность. Без памяти о прошлом нет будущего. Аксиома эта – бесспорна.

В настоящее время в Казани нет улицы, которая бы носила имя Васильева, нет мемориальной доски и теперь нет даже памятника, который был установлен над могилой великого ученого в селе Каинки.

В 1950-1960 годы Министерство культуры делало запрос о захоронении Васильевых, но ничего не сдвинулось с мертвой точки. С тех пор прошло полвека…

Васи́лий Па́влович Васи́льев (20 февраля (4 марта) 1818, Нижний Новгород - 27 апреля (10 мая) 1900, Санкт-Петербург) - российский учёный-синолог, буддолог, санскритолог. Академик Петербургской АН (1886; член-корреспондент - 1866). Декан Восточного факультета СПбУ (1878-1893).
Сын мелкого чиновника, В. П. Васильев в 6 лет был οтдан в уездное училище и окончил здесь курс в первый раз в 9 лет, после чего был определён в Нижегородский уездный суд на должность копииста; но после указа 1827 г., которым дозволялось зачислять на государственную службу молодых людей не ранее 14-летнего возраста, отец В. П. Васильева снова определил его в третий класс уездного училища, из которого в 1828 г. В. П. Васильев переведён в гимназию.
В 1834 г. В. П. Васильев поступил в Казанский университет и слушал здесь лекции по отделу восточных языков историко-филологического факультета. Окончил курс в 1837 г. Вслед за этим ему было предложено отправиться в Пекин вместе с Русской духовной миссией для изучения санскрита, тибетского и китайского языков. Приняв это предложение, В. П. Васильев два года готовился к предстоящей поездке и в то же время занялся изучением буддизма по монгольским источникам. Результатом этих занятий была первая, не изданная в печати, учёная работа, озаглавленная «Дух Алтан-гэрэл’а» (о Сутре Золотого Блеска), заключавшая в себе подробный разбор основ буддийской философии. Рассуждение это доставило В. П. Васильеву степень магистра восточной словесности.
В 1840 г. В. П. Васильев отправился в Пекин и прожил там безвыездно больше девяти лет, посвящая всё своё время изучению языков китайского, тибетского, санскритского, монгольского и маньчжурского. Научные занятия В. П. Васильева при этом должны были раздробляться на изучение литератур самых разнообразных и притом совершенно новых для Европы. В своей учёной деятельности Василий Павлович коснулся разных отделов знаний о Востоке. На каждой его работе лежала печать своеобразного и самостоятельного взгляда на предмет, подлежащий его исследованиям, так как источниками для этих исследований служили только сочинения на языках восточных.
В 1850 году В. П. Васильев возвратился из Китая, а в 1851 г. был назначен в Казанский университет профессором по кафедре китайской и маньчжурской словесности. С этой же приблизительно поры началась история его научных публикаций. В 1855 году переведён в столичный университет.
Для студентов, учившихся у него, В. П. Васильевым были изданы: «Маньчжурско-Русский словарь» (1866); «Анализ китайских иероглифов» (1866); «Китайская хрестоматия», в трёх томах (1868); «Графическая система китайских иероглифов. Опыт первого китайско-русского словаря» (1867); «Примечания на третий выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толкования Шицзина» (1882); «Примечания на второй выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толковании Лунь-юй’я» (1884); «Анализ китайских иероглифов. Ч. II. Элементы китайской письменности» (1884); «Очерки истории китайской литературы» (1885); «Материалы по истории китайской литературы. Лекции, читанные студентам С.-Петербургского университета» (1888). Большинство этих трудов вышло уже вторыми изданиями, которые В. П. Васильев предпринимал в разное время, видоизменяя указанные учебники разными дополнениями, сокращениями и поправками.
В 1870 г. Васильев ходатайствовал о принятии в преподаватели СПбУ японца В. И. Яматова, благодаря чему на Восточном факультете (до того часто называвшемся китайско-монгольским факультетом) началось преподавание японского языка.
Сын В. П. Васильева, математик Александр Васильев стал известным земским деятелем и членом Государственного совета.

Биография

Сын мелкого чиновника, В. П. Васильев в 6 лет был οтдан в уездное училище и окончил здесь курс в первый раз в 9 лет, после чего был определён в Нижегородский уездный суд на должность копииста; но после указа 1827 г., которым дозволялось зачислять на государственную службу молодых людей не ранее 14-летнего возраста, отец В. П. Васильева снова определил его в третий класс уездного училища, из которого в 1828 г. В. П. Васильев переведён в гимназию.

Для студентов, учившихся у него, В. П. Васильевым были изданы: «Маньчжурско-Русский словарь» (); «Анализ китайских иероглифов» (); «Китайская хрестоматия», в трёх томах (); «Графическая система китайских иероглифов. Опыт первого китайско-русского словаря» (); «Примечания на третий выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толкования Шицзина» (); «Примечания на второй выпуск китайской хрестоматии. Перевод и толковании Лунь-юй’я» (); «Анализ китайских иероглифов. Ч. II. Элементы китайской письменности» (); «Очерки истории китайской литературы» (); «Материалы по истории китайской литературы. Лекции, читанные студентам С.-Петербургского университета» (). Большинство этих трудов вышло уже вторыми изданиями, которые В. П. Васильев предпринимал в разное время, видоизменяя указанные учебники разными дополнениями, сокращениями и поправками.

Сын В. П. Васильева, математик Александр Васильев стал известным земским деятелем и членом Государственного совета .

Оценка деятельности

В своих трудах Васильев впервые в отечественной науке предпринял попытку систематического изложения истории развития буддийской мысли. Кроме того, он был в числе первых востоковедов, поставивших вопрос о выработке адекватного языка описания буддийского духовного опыта, о критериях выбора аналогов для перевода категорий буддийского учения на европейские языки, в частности, о возможности применения таких понятий, как «спасение», «подвижничество», «святость», «божественное», «духовное», «плотское», «грех», к буддийским реалиям .

Научное наследие

Как писали современники, коллеги Васильева,

"…главнейшими из [его] ученых работ <…> должны быть признаны следующие:

а) по части географии восточной Азии: в бытность свою в Пекине издал большую карту китайских владений на китайском языке и, помимо того, составил особые исторические карты Китая при 12 различных царствовавших в нем династиях. Здесь, рядом с нынешним названием местностей, показано название их в каждую данную эпоху; древние и несуществующие ныне города подписаны красною тушью. В 1852 г. поместил в статью: «Центральная Азия и главные хребты гор в китайских владениях», а в следующие за сим года, до 1857, напечатал в Записках Географического Общества «Описание Маньчжурии», «Записку о Нингуте », «О реках, впадающих в Амур», и «О существовании огнедышащей горы в Маньчжурии»;

б) по истории напечатал следующие исследования: «История и древности восточной части Средней Азии с Χ по XIII в., с приложением перевода китайских известий о киданях, чжурчженях и монголо-татарах» (1861 г.); «Сведения о маньчжурах во времена династий Юань и Мин» (1861 г.); «Русско-китайские трактаты» (1861 г.); «О движении магометанства в Китае» (1867 г.);

в) по литературе В. П. обратил на себя внимание ученого мира своими статьями, напечатанными за 1856 г. в бюллетенях Имп. Акад. Наук: «Die auf den Buddismus bezüglichen Werke der Universitäts-Bibliothek zu Kazan» и «Notice sur les ouvrages en langues de l’Asie orientale, qui se trouvent dans la bibliothéque de l’Université de St. Petersbourg». Статья эта была перепечатана потом в «Institut» и, в переводе на русский язык, в журнале «Русский вестник» . Не менее важны также его статьи в «Журнале Министерства народного просвещения» : «Графическая система китайских иероглифов» и «Об отношении китайского языка к среднеазиатским»;

г) по религии были напечатаны сочинения: «Буддизм, его догматы, история и литература» (ч. I - введение и ч. III - «История буддизма в Индии Даранаты»); «Религии Востока: конфуцианство, буддизм и даосизм» . Занимался изданием «Буддийского терминологического словаря».

Кроме вышеупомянутых трудов, В. П. Васильев помещал в разных журналах и газетах не менее интересные статьи, из числа коих можно отметить: «О далай-ламах в Тибете»; «Воспоминания о Пекине»; «Выписки из дневника, веденного в Пекине»; «Открытие Китая» (1859 года); «Две китайские записки о падении Кульджи и о занятии её русскими» (1872); «По поводу путешествии Гюка и Габе в Тибет» («Изд. Русск. Геогр. Общ.» 1872); «Россия и Средняя Азия» (« Бирж. Ведомости», 135, 1872); «Китайские посольства в Россию», «Голод в Китае»; «Современное положение Азии: китайский прогресс» (1883 г.); «История японского уголовного судопроизводства»; «О преподавании восточных языков в России» и др.

Кроме того, В. П. участвовал в газетах «Северная пчела» , «Голос», «Биржевые Ведомости» и «Новое Время», где время от времени появлялись его сообщения о современном положении Китая и разных политических происшествиях на дальнем Востоке, которые извлекались им из пекинских газет.

Помимо своей специальной области знаний, В. П. выступал в печати и по отделу социальных наук; таковы его статьи: «Три вопроса», «Ассигнации - деньги» и «О поземельном устройстве» .

Подробнее о библиографии трудов В. П. Васильева см.: Козин С. А. Библиографический обзор изданных и неизданных работ академика В. П. Васильева, по данным Азиатского музея АН СССР // Изв. АН СССР. VII сер. Отд. обществ. наук. - Л., 1931. № 6. С. 759-774.

Семья

Награды

Примечания

1. Васильев Василий Павлович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / под ред. А. М. Прохоров - 3-е изд. - М. : Советская энциклопедия , 1969.
2. // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. - СПб. , 1907-1909.