Реальное и фантастическое в повести Н.В.Гоголя «Нос. Фантастическое и реальное в повести "нос"

Николай Васильевич Гоголь - совершенно уникальный писатель, не похожий на других русских мастеров слова. В его творчестве много пора­зительного и удивительного: смешное переплетается с трагическим, фанта­стическое с реальным.

Читая произведения Гоголя, с каждым разом убеждаешься в том, что основа его произведений - комическая. Это карнавальность, когда все наде­вают маски, проявляют непривычные свойства, меняются местами, и все перемешивается.

В повести «Шинель» Гоголь рассказывает историю нелегкой жизни «маленького человека» Акакия Акакиевича Башмачкина, жизнь которого подчинена традиции и довольного автоматизмом своей жизни. В этом произ­ведении переплелось комическое и трагическое, реальное и фантастическое. Улыбку вызывает история его рождения, выбор имени героя. Ему доста­лась должность чиновника, которого никто никогда не уважал, не замечал. Только когда его слишком допекали сослуживцы, он просил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» Автор с горечью пишет о том, как много в человеке бесчеловечного, как много скрыто свирепой грубости и утончен­ной, жестокой светскости. Бедность Башмачкина вызывает, конечно, сочувст­вие, но цель его жизни (приобрести новую шинель) - слишком ничтожна для человека. И вот пришел счастливый день: мечта Акакия Акакиевича сбылась. Бесцветный и безропотный «маленький человек», жизнь которого сведена к исполнению должности, в новой шинели почувствовал себя ге­роем, даже получил приглашение в гости к чиновнику-сослуживцу, где соби­рался отметить радостное событие. Как мало человеку надо, чтобы быть счастливым!

Кража шинели обернулась для героя мукой. Он пытался найти защиту у властей, но «значительное лицо топнуло ногой» - и Башмачкина вы­швырнули вон. Бездушие высокопоставленного чиновника вызывает от­вращение.

Никем не защищенный, Акакий Акакиевич умирает. Исчезло и скры­лось существо, никому не дорогое, ни для кого не интересное. Возмездие Гоголь изобразил в фантастическом плане. Фантастический финал повес­ти оправдан отношением писателя к обиженному «брату» своему.

Мертвец Башмачкин явился «значительному лицу» на улице и снял с него шинель. Это происшествие хоть как-то смягчило деспотический нрав начальника, он даже реже стал говорить подчиненным: «Как вы смеете, понимаете ли, кто перед вами?» Гоголь то сочувствует своему герою, то осу­ждает его за низменность целей, за бессловесность и рабскую покорность.

В повести «Шинель» я не сразу точно определила, что реальность, а что вымысел. Бедность, убогость жизни Акакия Акакиевича Башмачкина доведена автором до абсурда и фантастики (ходя по улице, он очень осто­рожно ступал по камням и плитам, почти не касался их), так же, как и спо­собность «маленького человека» видеть в буквах характеры, а в улице - страну с людьми - буквами и словами. В противоположность этому не­сколько дней шумной жизни после смерти Башмачкина - явная ирреаль­ность - всегда может быть непомерной фантазией и страхом одного из департаментских чиновников, значительного лица и коломенского будоч­ника. Каждый отдельный характер - это правда, а совокупность их, обра­зуемое ими общество и вытекающие отсюда приключения, - это их фан­тастическая и неправдоподобная сторона.

В «Шинели» же, если говорить об одурачивании, связанном с чем-то ирреальным, присутствуют слухи о шумной жизни Акакия Акакиевича после смерти. Кульминационным моментом, приводящим к развязке, в одном случае к материальной смерти Башмачкина, а в другом случае к исчезно­вению его призрака, является сцена грабежа. Эта сцена повторяется дважды. Отнимают в обоих случаях шинель, но один грабеж - совершенно реаль­ное, а другой связан с мистикой. В «Шинели» мир вещей имеет огромное значение в развитии сюжета, они, можно сказать, олицетворяются, персо­нифицируются. С вещами же связаны самые необыкновенные происшест­вия. В «Шинели» верхняя одежда, шинель, становится пределом мечта­ний. Для Башмачкина - это не только деталь гардероба, но и объект любви. Новая шинель была последней мечтой согреться в холодном мире Петер­бурга - этого символа вечного адского холода. Шинель порождает кон­фликт, трагический гротеск перерастает в фантастику. В «Шинели» герои произведения не имеют собственного лица, зато вещи и материальные ценно­сти одушевляются. Общая тональность в «Шинели» не очень оптимистичная, несмотря на то, что ирония Гоголя также присутствует в сцене крещения Акакия Акакиевича.

В произведении «Шинель» везде сцены повседневного быта, смех сквозь слезы, комическое обнаруживаются здесь только с появлением фантаста-

ки. Мир вещей и связанные с ними происшествия - это яркое дополнение к их духовной жизни. Шинель для Башмачкина - это его мир, любовь, мечта, смысл жизни. Башмачкин не смог перенести кражи своей шинели, тщетности своей мечты. И незлобивый мелкий чиновник, обладающий духовной силой и противостоящий бездушию общества, умирает.

Элементы ирреального, необычного присутствуют практически во всех произведениях Гоголя. Гипербола, гротеск, «завуалированная» и явная фанта­стика помогали писателю рассмешить зрителя и читателя, а смехом, по мне­нию Гоголя, можно вылечить все болезни в обществе - как народа, так и отдельных личностей.

Рецензия

В сочинении о герое повести «Шинель» полно и целенаправленно рас­крыта тема, показано, как реальность и фантастика причудливо перепле­таются в повествовании о несчастном «маленьком человеке» Акакии Ака­киевиче Башмачкине, для которого новая шинель была последней мечтой согреться в холодном мире Петербурга - символа вечного адского холода. Строго отобран материал, правильно используется текст повести, его наи­более существенные факты, раскрывающие роль фантастики в художест­венном произведении. В работе прослеживаются четкие логические связи.

Николай Васильевич Гоголь - совершенно уникальный писатель, не похожий на других мастеров слова. В его творчестве много поразительного, вызывающего восхищение и удивление: смешное переплетается с трагическим, фантастическое с реальным. Уже давно установлено, что основа комического у Гоголя - это карнавальность, то есть такая ситуация, когда герои как бы надевают маски, проявляют непривычные свойства, меняются местами и все кажется перепутанным, перемешанным. На этой основе и возникает очень своеобразная гоголевская фантастика, уходящая корнями в глубины народной культуры.

Гоголь вошел в русскую литературу как автор сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки». Материал повестей поистине неисчерпаем: это устные рассказы, легенды, байки и на современные, и на исторические темы. «Лишь бы слушали да читали, - говорит пасечник Рудый Панько в предисловии к первой части сборника, - а у меня, пожалуй, - лень только проклятая рыться, - наберется и на десять таких книжек».

Прошлое в «Вечерах...» предстает в ореоле сказочного и чудесного. В нем писатель увидел стихийную игру добрых и злых сил, нравственно здоровых людей, не затронутых духом наживы, прагматизма и душевной ленью. Здесь гоголь изображает малороссийскую народно-праздничную, ярмарочную жизнь.

Праздник с его атмосферой вольности и веселья, связанные с ним поверья и приключения выводят людей из рамок привычного существования, делая невозможное возможным. Заключаются ранее невозможные браки («Сорочинская ярмарка», «Майская ночь», «Ночь перед Рождеством»), активизируется всякая нечисть: черти и ведьмы искушают людей, стремясь помешать им.

Праздник в гоголевских повестях - это всевозможные превращения, переодевания, мистификации, разоблачение тайн. Смех Гоголя в «Вечерах...» - это подлинное веселье, основанное на сочном народном юморе. Ему доступно выразить в слове комические противоречия и несообразности, которых немало и в атмосфере праздника, и в обычной повседневной жизни.

Своеобразие художественного мира повестей связано, в первую очередь, с широким использованием фольклорных традиций: именно в народных сказаниях, полу-языческих легендах и преданиях Гоголь нашел темы и сюжеты для своих произведений. Он использовал поверье о папоротнике, расцветающем в ночь накануне Ивана Купала; предание о таинственных кладах, о продаже души черту, о полетах и превращениях ведьм и многое, многое другое. В целом ряде его повестей и рассказов действуют мифологические персонажи: колдуны и ведьмы, оборотни и русалки и, конечно, черт, проделкам которого народное суеверие готово приписать всякое недоброе дело.

«Вечера...» - книга поистине фантастических происшествий. Фантастическое для Гоголя - одна из важнейших сторон народного миросозерцания. Реальность и фантастика причудливо переплетаются в представлениях народа о прошлом и настоящем, о добре и зле. Склонность к легендарно-фантастическому мышлению писатель считал показателем духовного здоровья людей.

Фантастика в «Вечерах...» этнографически достоверна. Герои и рассказчики невероятных историй верят, что вся область непознанного населена нечестью, а сами «демонологические» персонажи показаны Гоголем в сниженном, обытовленном обличье. Они тоже «малороссияне», только живут на своей «территории», время от времени дурача обычных людей, вмешиваясь в их быт, празднуя и играя вместе с ними.

Например, ведьмы в «Пропавшей грамоте» играют в дурачка, предлагая деду рассказчика сыграть с ними и вернуть, если повезет, свою шапку. Черт в повести «Ночь перед Рождеством» выглядит как «настоящий губернский стряпчий в мундире». Он хватает месяц и обжигается, дует на руку, словно человек, случайно схватившийся за раскаленную сковороду. Объяснясь в любви «несравненной Солохе», черт «целовал ее руку с такими ужимками, как заседатель у поповны». Сама Солоха не только ведьма, но еще и поселянка, алчная и любящая поклонников.

Народная фантастика переплетена с реальностью, проясняя отношения между людьми, разделяя добро и зло. Как правило, герои в первом сборнике Гоголя побеждают зло. Торжество человека над злом - фольклорный мотив. Писатель наполнил его новым содержанием: он утверждал мощь и силу человеческого духа, способного обуздать темные, злые силы, которые хозяйничают в природе и вмешиваются в жизнь людей.

Второй период творчества Гоголя открылся своеобразным «прологом» - «петербургскими» повестями «Невский проспект», «Записки сумасшедшего» и «Портрет», которые вошли в сборник «Арабески». Название этого сборника автор пояснял так: «Сумбур, смесь, каша». Действительно, сюда вошел разнообразный материал: кроме повестей и рассказов, здесь же помещены статьи, эссе на разную тематику.

Появившиеся в этом сборнике первые три из «петербургских» повестей как бы связывают разные периоды творчества писателя: «Арабески» вышли в 1835 году, а последняя повесть, завершающая цикл «петербургских» повестей, «Шинель» была написана уже в 1842 году.

Все эти повести, различные по сюжету, тематике, героям, объединены местом действия - Петербургом. С ним в творчество писателя входит тема большого города и жизни в нем человека. Но для писателя Петербург - это не просто географическое пространство. Он создал яркий образ-символ города, одновременно реального и призрачного, фантастического. В судьбах героев, в заурядных и невероятных происшествиях их жизни, в молве, слухах и легендах, которыми насыщен сам воздух города, Гоголь находит зеркальное отражение петербургской «фантасмагории». В Петербурге реальность и фантастика легко меняются местами. Повседневная жизнь и судьбы обитателей города - на грани правдоподобного и чудесного. Невероятное вдруг становится настолько реальным, что человек не выдерживает этого - он сходит с ума, заболевает и даже умирает.

Петербург Гоголя - город невероятных происшествий, призрачно-абсурдной жизни, фантастических событий и идеалов. В нем возможны любые метаморфозы. Живое превращается в вещь, марионетку (таковы обитатели аристократического Невского проспекта). Вещь, предмет или часть тела становится «лицом», важной персоной, иногда даже с высоким чином (например, нос, пропавший у коллежского асессора Ковалева, имеет чин статского советника). Город обезличивает людей, искажает добрые их качества, выпячивает дурное, до неузнаваемости меняя их облик.

В повестях «Нос» и «Шинель» изображены два полюса петербургской жизни: абсурдная фантасмагория и будничная реальность. Эти полюса, однако, не столь далеки друг от друга, как может показаться на первый взгляд. В основе сюжета «Носа» лежит самая фантастическая из всех городских «историй». Гоголевская фантастика в этом произведении принципиально отличается от народно-поэтической фантастики в «Вечерах...». Здесь нет источника фантастического: нос - часть петербургской мифологии, возникшей без вмешательства потусторонних сил. Это мифология особая -бюрократическая, порожденная всесильным невидимкой - «электричеством» чина.

Нос ведет себя так, как подобает «значительному лицу», имеющему чин статского советника: молится в Казанском соборе, прогуливается по невскому проспекту, заезжает в департамент, делает визиты, собирается по чужому паспорту уехать в Ригу. Откуда он взялся, никого, в том числе и автора, не интересует. Можно даже предположить, что он «с луны упал», ведь по-мнению Поприщина безумца из «Записок сумасшедшего», «луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге», а населена носами. Любое, даже самое бредовое, предположение не исключается. Главное в другом - в «двуликости» носа. По одним признакам, это точно реальный нос майора Ковалева, Но второй «лик» носа - социальный, который по чину стоит выше своего хозяина, потому что чин видят, а человека - нет. Фантастика в «Носе» - тайна, которой нет нигде и которая везде. Это странная ирреальность петербургской жизни, в которой любое бредовое видение неотличимо от реальности.

В «Шинели» же «маленький человек», «вечный титулярный советник» Акакий Акакиевич Башмачкин становится частью петербургской мифологии, привидением, фантастическим мстителем, который наводит ужас на «значительных лиц». Казалось бы, вполне обычная, бытовая история - о том, как была украдена новая шинель, -вырастает не только в ярко социальную повесть о взаимоотношениях в бюрократической системе петербургской жизни «маленького человека» и «значительного лица», но перерастает в произведение-загадку, ставящее вопрос: что такое человек, как и зачем он живет, с чем сталкивается в окружающем его мире.

Вопрос этот остается открытым, как и фантастический финал повести. Кто такой призрак, наконец, нашедший «своего» генерала и навсегда исчезнувший после того, как сорвал с него шинель? Это мертвец, мстящий за обиду живого человека; больная совесть генерала, создающего в своем мозгу образ обиженного им, погибшего в результате этого человека? А может, это только художественный прием, «причудливый парадокс», как считал Владимир Набоков, утверждая что «человек, которого приняли за бесшинельный призрак Акакия Акакиевича - ведь это человек, укравший у него шинель»?

Как бы то ни было, вместе с усатым привидением в темноту города уходит и весь фантастический гротеск, разрешаясь в смехе. Но остается вполне реальный и очень серьезный вопрос: как в этом абсурдном мире, мире алогизма, причудливых сплетений, фантастических историй, претендующих быть вполне реальными ситуациями обычной жизни, как в этом мире человек может отстоять свое подлинное лицо, сохранить живую душу? Ответ на этот вопрос Гоголь будет искать до конца своей жизни, используя для этого уже совсем иные художественный средства.

Но гоголевская фантастика навсегда стала достоянием не только русской, но и мировой литеразуры, вошла в ее золотой фонд. Современное искусство открыто признает Гоголя своим наставником. Емкость, разящая сила смеха парадоксально соединены в его творчестве с трагическим потрясением. Гоголь как бы обнаружил общий корень трагического и комического. Эхо Гоголя в искусстве слышится и в романах Булгакова, и в пьесах Маяковского, и в фантасмагориях Кафки. Пройдут году, но загадка гоголевского смеха останется для новых поколений его читателей и последователей.

В качестве учебного комментария к повести Н.В. Гоголя «Нос» предлагается опорный материал для анализа наиболее значимых аспектов произведения, выбор которых основан на часто встречающихся темах к домашнему сочинению, выполняемому обучающимися по итогам изучения данной повести.

1. Фантастика и реальность в повести Гоголя «Нос».

В это повести происходят невероятные, фантастические события. Они никаким образом не поддаются логическому объяснению. Даже сам повествователь в конце концов бросает попытки и говорит: «Чепуха совершенная делается на свете <…> Просто я не знаю, что это…». Он понимает, что описываемое им событие – «необыкновенно-странное происшествие» и нет никакой возможности его объяснить, хоть и достоверно известно, когда и где оно произошло. Это необъяснимое событие вторгается во вполне объяснимую реальность, с точными бытовыми подробностями, вписанную в реальное (и обозначенное) время и пространство – в реальную действительность. Откуда же появляется в рациональной, понятной и знакомой каждому непостижимое, иррациональное? Но как только повествователь касается причин этого, он тут же уходит, увиливает от ответа, вставляя в свою речь множество вводных слов и предложений. Вопрос о границе между реальным и фантастическим здесь снимается задолго до финала, так как все возможные причины – естественные и сверхъестественные – отвергнуты. Единственным объяснением происходящего становится реплика Ковалева: «Черт хотел подшутить надо мною!».

Действительно, то, что нос майора Ковалева самовольно покидает свое привычное место, можно с уверенностью назвать необъяснимым, фантастическим, иррациональным происшествием. Еще более странным является то, что в конце повести нос добровольно возвращается на подобающее место. Кроме того, что это невозможное событие погружено в самую обычную реальную действительность, находка и пропажа носа вызывают вполне обычные, рациональные действия со стороны других персонажей повести. Иван Яковлевич в страхе, что полицейские, разыскивая пропажу, найдут нос у него, завертывает его в тряпицу и сбрасывает с Исаакиевского моста, после чего идет отметить удачный исход дела в пивную. Сам Ковалев даже не изменяет своим привычкам: он первым делом идет в гостиницу. Когда же он встречает свой нос, то его внимание отвлекает «легонькая дама», узнаваем также тон, которым он говорит с носом, - обычный для разговора чиновника среднего уровня с большим начальством . Но и в эти разумные действия постоянно вмешивается фантастическое начало: чем разумнее поступки, относящиеся к странностям, тем больше возникает нелепостей. Так, например, странной можно назвать поимку носа, а также то, что вернули его Ковалеву уже в бумажке, а не в тряпке. Рациональные, разумные действия персонажей всюду пересекаются с иррациональным, невероятным, причем оно возникает как будто бы из ничего. Можно сделать вывод, что фантастика заложена в самой действительности, в самой повседневной жизни – невероятное является свойством самой фактической реальности.

2. Сатира и гротеск в повести.

Нос является частью лица, а потому с его пропажей пропадает и все лицо в целом – исчезает человеческая личность. Однако нос сам становиться некой человеческой персоной – часть заменила целое, сама стали им. Автор играет с такими превращениями: он не только привлекает множество пословиц и поговорок, касающихся носа, но он в самом тексте сталкивает «нос» и «лицо». Нос майора Ковалева сам обретает лицо: у него есть глаза, брови и т.д. Интересно, что нос даже вернувшись на место сохраняет некоторую самостоятельность: он сидел на лице Ковалева «как ни в чем не бывало <…> не показывая даже вида, чтобы отлучался по сторонам». Можно утверждать, что невероятное происшествие гротескно - результатом его является обезличивание человека (посредством исчезновения части его лица), и обретение исчезнувшим носом самостоятельности, нового лица, где все оказывается на своем месте.

Гоголевский гротеск проясняет абсурдность социального миропорядка, которая заключена в том, что человеческая функция становится выше самого человека – ведь у носа нет ни имени, ни фамилии, мы знаем только его чин (личность заменяется чином). Получается, что, чтобы достичь значимого социального положения, надо потерять свое человеческое лицо. Именно человеческая личность в этой фантастической действительности всегда находится в опасности. Но откуда именно исходит угроза? Майора Ковалева никто не преследует: в повести нет какого-либо носителя зла, который характерен для других гротескных произведений. Устраняя конкретного преследователя, Гоголь усиливает ощущение фантастического, необъяснимого чувства ужаса. Угроза, хоть и не исходит ниоткуда, исходит отовсюду. Человек в любой момент может стать жертвой демонической силы. Но не с кем вступать борьбу, так как нет носителя зла. Следственно, фантастика и абсурд лежат в самой основе существующей бюрократической системы.

Сатирический эффект создается смешением невероятного и повседневного. Не раз было замечено, что в гротескном мире «Носа», где невероятные события нагромождаются друг на друга, где царят хаос и абсурд, незыблемо сохраняются общественные отношения, принадлежащие обыденной жизни. При любых поворотах действия остаются нерушимыми иерархия чинов и званий, власть полиции, законы чиновничьего и бытового мира, связанные с ними обычаи и предрассудки. Словом, «реальности бюрократической системы вполне органично входят в царство абсурда: так обнаруживается их подспудное родство», - пишет В.М. Маркович.

3. Петербургское общество в повести.

Гоголь изображает общество, одержимое получением чинов и собственной карьерой в принципе. Здесь каждый стремится подняться как можно выше по служебной лестнице, а главное – к привилегиям, которые из этого следуют. Такая одержимость создает целый мир искусственных целей и отношений, мир, где чин и его атрибуты важнее человека, где фикции заменяют реальных людей, где продвижение по службе (или его невозможность) порождает нелепые поступки. Совершенно очевидно, что подобное смятение несет за собой гибель человеческой личности и, как следствие, общества.

В условиях, где достоинство человека связывается с преуспеванием, превосходством, признанием или приличием, самоутверждение возможно только внешнее - в чужих оценках. Результатом этого является раздробленная личность, а также похожесть героев повести друг на друга. По мнению Гоголя, «сама природа человека оказывается искалеченной, даже извращенной пагубными тенденциями, господствующими, в российской общественной жизни». Именно поэтому личность Ковалева как бы расщепляется на две половинки, причем сам Ковалев перестает быть человеком (потому что какой же человек без носа?), а нос наоборот становится полноправным героем повести, у которого есть своя жизнь и даже – что важнее всего – положение в обществе.

В фантастическом рассказе о небывалом происшествии Гоголь раскрывает мысль о близорукости большинства людей, не только привыкших видеть только чин, а не человека, личность, но и стремящихся к этому. Устами полицейского, принесшего Ковалеву его нос, произнесены слова, которые выражают чрезвычайно важную идею повести: «...странно то, что я сам принял его сначала за господина. Но к счастию, были со мной очки, и я тот же час увидел, что это был нос. Ведь я близорук, и если вы станете передо мной, то я вижу только, что у вас лицо, но ни носа, ни бороды, ничего не замечу. Моя теща, то есть мать жены моей, тоже ничего не видит ». К счастью для Ковалева, полицейский надел очки, которые позволили ему увидеть, что за чином скрывается обыкновенный нос, а не человек.

Имя Ковалева заключает в себе двойную семантику образа: с одной стороны, шаблонную и общераспространенную фамилию (укр. коваль - кузнец), с другой - имя и отчество (Платон Кузьмич), содержащее одновременно иронический намек на греческого философа Платона и диссонирующее с ним простоватое отчество. Его философия, как у Хлестакова (и Пирогова), «срывать цветы удовольствия».

Майор Ковалев- «кавказский» коллежский асессор (чин 8-го класса соответствовал майору в военной табели о рангах). На Кавказе этот чин получить было проще, поэтому туда съезжались за чином молодые титулярные советники. М.К. именует себя майором необоснованно, ибо по указу Екатерины II от 15 -ноября 1793 г. статские не имеют права именовать себя воинскими чинами. Следовательно, сущность героя - амбиция, сознание иерархического ранга в качестве незыблемого жизненного закона.

Образ Ковалева распадается надвое: он сам и его Нос. Двойник майора (Нос) метонимически отделяется от своего носителя. Гротескные приключения Носа, как телесного показателя амбиции Ковалева, иронически обыгрываются Гоголем в духе назидательного рассказа о справедливо наказанном тщеславии. Притом Нос на три чина выше самого Ковалева и служит по другому ведомству, что разрушает стройный мир иерархического порядка в сознании героя. Нос Ковалева в ранге статского советника - превратившаяся в отдельного человека и отделившаяся от героя воплощенная мечта, мыслимый предел его тайных карьеристских желаний. Между тем майор Ковалев попадает в центр по сути несуществующей интриги - вступает в конфликт с собственным носом. От исхода этой борьбы зависят все блага жизни для Ковалева: повышение по службе, а также женитьба без носа невозможны.

Мистическая пропажа носа и страдания, связанные с ним, забываются героем как только нос возвращается на место, но вновь обретенный нос только подчеркивает потерю человеческого лица.

Образ Носа М.К. Гоголь заимствовал из журнальной «носологии», романа Л.Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», а также из общего увлечения в 20-30-х гг. XIX века. натурфилософскими и мистическими учениями.

Использованная литература:

1. Виноградов В.В. Натуралистический гротеск (Сюжет и композиция повести «Нос») // Виноградов В.В. Избранные труды: Поэтика русской литературы. - М., 1976.
2. Бочаров С.Г. Загадка «Носа» и тайна лица // Бочаров С.Г. О художественных мирах. - М., 1985.
3. Маркович В. Петербургские повести Н. В. Гоголя: Монография. - Л., 1989.
4. Литература. 10 класс. Учеб. для общеобразоват. учреждений. Базовый и профил. уровни. В 2 ч. Ч.1 / В.И. Коровин. – 12-е изд. – М., - 2012.

Повесть «Нос» входит в третий цикл произведений Н.В.Гоголя под названием «Петербургские повести». Перед читателем предстает столица Российской империи Петербург. В повести жизнь людей в своих типических проявлениях раскрывается при помощи приемов сатиры, гротеска. Последний прием часто строится на сочетании реальных признаков жизни и фантастического их восприятия.

Что реальное мы видим в повести? Перед нами Петербург, Невский проспект, по которому снуют люди. А вот и главный герой, майор Ковалев, франт и модник, ищущий в столице тепленькое местечко. Ничего фантастического! Сплошная проза жизни!

Фантастика начинается в тот момент, когда майор на Невском проспекте вдруг увидит…свой нос! Герой ошарашен, изумлен! Да и как не испытать этого, если его собственный нос «был в мундире», разъезжал на извозчике, молился в церкви…Ковалев «чуть не сошел с ума». Он преследует свой нос, пытается уговорить его вернуться на место…Да где там! Нос ведет себя независимо и принадлежность майору Ковалеву отрицает.Фантастика! Чистой воды фантастика! Кто виновник таинственного отделения носа Ковалева в повести не указано. Преследователя, виновника нет, но преследование все время ощущается. Тайна захватывает читателя буквально с первой фразы, о ней постоянно напоминается, она достигает кульминации, а разрешения этой тайны нет. Таинственным является не только отделение носа, но и то, как он существовал самостоятельно. Думаете, в финале повести мы узнаем, чем закончилась эта занимательная история? Нет! Финал повести сохраняет фантастическую интригу: "Но здесь происшествие закрывается туманом, и что далее произошло, решительно ничего не известно".

Таким образом, могу сделать вывод, что фантастика и реальность идут в повести рука об руку и служат одному: нарисовать чудовищную власть чинопочитания, показать всю нелепость человеческих взаимоотношений в условиях деспотическо-бюрократической субординации, когда личность, как таковая, теряет всякое значение.

В этой статье попробуем дать ответ на вопрос: «как в повести «Нос» проявляются черты фантастического реализма Гоголя».

Известный литературный классик Гоголь Николай Васильевич в каждом своём произведении удивляет и поражает затейливым сюжетом и гармоничным переплетением совершенно противоположных идей фантастики и реальности, юмора и трагедии. Этой теме посвящены многие исследования, посвящаются научные работы, статьи и даже целые книги.

Учитывая то, что реализм определяется как возможность отображения жизни с максимальной точностью в деталях, то фантастический реализм Гоголя можно определить, как интеллектуальное отражение реальности сквозь призму фантастических, необъяснимых событий и деталей.

Стоит отметить, что фантастическое в его произведениях выражается не просто во включении в сюжетную линию мифических существ и необъяснимых событий, оно колоритно описывает мировосприятие автора и позволяет проникнуть в его специфику видения мира, порой абсолютно отличающуюся от привычной.

Одним из таких ярких произведений является рассказ «Нос», который вошёл в цикл «Петербургских повестей». И, хотя, в нём полностью отсутствует выдуманный фантастический персонаж, в классическом его понимании, сама фантастика остаётся.

Сюжетная линия никак не подготавливает читателя к последующим развязкам. Она будто опрокидывает на голову читателя ушат с холодной водой, ставя сразу перед фактом случившегося фантастического события. До конца повести тайной остаются причины и предпосылки происшествия.

В повести, Нос показывает такую манеру поведения, какая подходит для высокопоставленного должностного лица: посещает молитву в соборе, совершает прогулки по улицам Петербурга, имеет планы на выезд заграницу. Создаётся удивительная ситуация, когда, казалось бы, происходят немыслимые вещи, но люди вокруг будто ослеплены и не замечают этого.

Таким образом у Носа наблюдается две сущности. Одна, непосредственно, физиологическая – как часть тела чиновника Ковалёва, а другая – социальная, которая наполнена событиями, как жизнь обычного человека, но при этом, являющегося по своему званию выше, чем его хозяин. Нос умело манипулирует своими сущностями, и Гоголь это красочно показывает в сюжетной линии.

Само повествование автор наполняет таким социальным феноменом, как слухи. Повсюду в тексте можно встретить, как люди делятся услышанным, что Нос посещал Невский проспект или заходил в магазин. Здесь слух проявляется на фоне необъяснимого события, которое воспринимается, как реальное. Через такой приём автор показывает, что путём слухов любое происшествие наполняется значимостью и достоверностью. Следовательно, человек высмеивается как источник немыслимых, неправильных, невозможных действий.

Невероятная пропажа носа с лица чиновника Ковалёва, удивительная самостоятельность отдельной части тела в сюжете символически отображает состояние общественного порядка в то время. У читателя закрадываются раздумья по поводу того, что статусность человека гораздо более значима, чем сам человек. Люди становятся зависимыми от стереотипов, шаблонов поведения и норм, принятых в обществе. В такой обстановке любой абсурдный предмет может получить среди людей больше привилегий, если наделён особым статусом и этот статус становится важнее, чем человек. В этом и раскрывается основная задумка произведения.

Таким образом, сквозь призму фантастических происшествий, Николай Васильевич Гоголь шутливо указывает читателю на вполне реальные проблемы общества. В этом и заключается фантастический реализм повести.

В произведении чётко отслеживается проблема «слепоты» людей сквозь призму общественного статуса, склонность к распространению слухов, что тем самым укрепляет привычные убеждения. Автор высмеивает их абсурдность и, в то же время, склонность людей к вере в эти невообразимые события.