Приключение доисторического мальчика. Приключения доисторического мальчика
В холодное, пасмурное и дождливое утро на берегу огромной реки сидел маленький девятилетний мальчик.
Могучий поток неудержимо мчался вперед: в своих желтых волнах он уносил сбившиеся в кучи ветви и травы, вырванные с корнем деревья и громадные льдины с вмерзшими в них тяжелыми камнями.
Мальчик был один. Он сидел на корточках перед связкой только что нарезанного тростника. Его худенькое тело привыкло к холоду: он не обращал никакого внимания на ужасающий шум и грохот льдин.
Отлогие берега реки густо поросли высоким тростником, а немного дальше вздымались, словно высокие белые стены, размытые рекою обрывистые откосы меловых холмов.
Цепь этих холмов терялась вдали, в туманном и голубоватом сумраке; дремучие леса покрывали ее.
Недалеко от мальчика, на скате холма, чуть повыше того места, где река омывала холм, зияла, точно громадная разинутая пасть, широкая черная дыра, которая вела в глубокую пещеру.
Здесь девять лет тому назад родился мальчик. Здесь же издавна ютились и предки его предков.
Только через эту темную дыру входили и выходили суровые обитатели пещеры, через нее они получали воздух и свет; из нее вырывался наружу дым очага, на котором днем и ночью старательно поддерживался огонь.
У подножия зияющего отверстия лежали огромные камни, они служили чем-то вроде лестницы.
На пороге пещеры показался высокий, сухощавый старик с загорелой морщинистой кожей. Его длинные седые волосы были приподняты и связаны пучком на темени. Его мигающие красные веки были воспалены от едкого дыма, вечно наполняющего пещеру. Старик поднял руку и, прикрыв ладонью глаза под густыми, нависшими бровями, взглянул по направлению к реке. Потом он крикнул:
– Крек! – Этот хриплый отрывистый крик походил на крик вспугнутой хищной птицы.
«Крек» означало «птицелов». Мальчик получил такое прозвище недаром: с самого детства он отличался необычайной ловкостью в ночной ловле птиц: он захватывал их сонными в гнездах и с торжеством приносил в пещеру. Случалось, за такие успехи его награждали за обедом изрядным куском сырого костного мозга – почетного блюда, приберегаемого обычно для старейшин и отцов семейства.
Крек гордился своим прозвищем: оно напоминало ему о ночных подвигах.
Мальчик обернулся на крик, мгновенно вскочил с земли и, захватив связку камыша, подбежал к старику.
У каменной лестницы он положил свою ношу, поднял в знак почтения руки ко лбу и произнес:
– Я здесь, Старейший! Чего ты от меня желаешь?
– Дитя, – ответил старик, – все наши ушли еще до зари в леса на охоту за оленями и широкорогими быками. Они вернутся только к вечеру, потому что – запомни это – дождь смывает следы животных, уничтожает их запах и уносит клочья шерсти, которые они оставляют на ветвях и корявых стволах деревьев. Охотникам придется много потрудиться, прежде чем они встретят добычу. Значит, до самого вечера мы можем заниматься своими делами. Оставь свой тростник. У нас довольно древков для стрел, но мало каменных наконечников, хороших резцов и ножей: все они обточились, зазубрились и обломались.
– Что же ты повелишь мне делать, Старейший?
– Вместе с братьями и со мной ты пойдешь вдоль Белых холмов. Мы запасемся большими кремнями; они часто попадаются у подножья береговых утесов. Сегодня я открою тебе секрет, как их обтесывать. Уже пора, Крек. Ты вырос, ты силен, красив и достоин носить оружие, сделанное собственными руками. Обожди меня, я пойду за другими детьми.
– Слушаю и повинуюсь, – ответил Крек, склоняясь перед стариком и с трудом сдерживая свою радость.
Старик ушел в пещеру, откуда внезапно раздались странные гортанные возгласы, похожие скорее на крики встревоженных молодых животных, чем на человеческие голоса.
Старик назвал Крека красивым, большим и сильным. Он, должно быть, хотел подбодрить мальчика; ведь на самом деле Крек был мал, даже очень мал, и очень худощав.
Широкое лицо Крека было покрыто красным загаром, надо лбом торчали жидкие рыжие волосы, жирные, спутанные, засыпанные пеплом и всяким сором. Он был не слишком красив, этот жалкий первобытный ребенок. Но в его глазах светился живой ум; его движения были ловки и быстры.
Он стремился поскорее двинуться в путь и нетерпеливо ударял широкой ступней с крупными пальцами о землю, а всей пятерней сильно тянул себя за губы.
Наконец старик вышел из пещеры и стал спускаться по высоким каменным ступеням с проворством, удивительным для его преклонных лет. За ним шла целая орда мальчуганов-дикарей. Все они, как и Крек, были чуть прикрыты от холода жалкими плащами из звериных шкур.
Самый старший из них – Гель. Ему уже минуло пятнадцать лет. В ожидании того великого дня, когда охотники, наконец, возьмут его с собой на охоту, он успел прославиться как несравненный рыболов.
Старейший научил его вырезывать из раковин острием кремневого осколка смертоносные крючки. При помощи самодельного гарпуна с зазубренным костяным наконечником Гель поражал даже громадных лососей.
За ним шел Рюг-большеухий. Если бы в то время, когда жил Рюг, человек уж приручил собаку, о Рюге непременно сказали бы: «У него собачий слух и нюх».
Рюг по запаху узнавал, где в частом кустарнике созрели плоды, где показались из-под земли молодые грибы; с закрытыми глазами распознавал он деревья по шелесту их листьев.
Старейший подал знак, и все двинулись в путь. Гель и Рюг гордо выступали впереди, а за ними серьезно и молча следовали все остальные.
Все маленькие спутники старика несли на спине корзины, грубо сплетенные из узких полосок древесной коры; одни держали в руках короткую палицу с тяжелой головкой, другие – копье с каменным наконечником, а третьи – что-то вроде каменного молота.
Они шли тихо, ступали легко и неслышно. Недаром старики постоянно твердили детям, что им надо привыкнуть двигаться бесшумно и осторожно, чтобы на охоте в лесу не спугнуть дичи и не попасть в когти диким зверям, не угодить в засаду к злым и коварным людям.
Матери подошли к выходу из пещеры и с улыбкой смотрели вслед уходящим.
Тут же стояли две девочки, стройные и высокие, – Маб и Он. Они с завистью смотрели вслед мальчикам.
Только один, самый маленький представитель первобытного человечества остался в дымной пещере; он стоял на коленях около очага, где посреди огромной кучи пепла и потухших углей слабо потрескивал огонек.
Это был младший мальчик – Ожо.
Ему было грустно; время от времени он тихо вздыхал: ему ужасно хотелось пойти со Старейшим. Но он сдерживал слезы и мужественно исполнял свой долг.
Сегодня его черед поддерживать огонь от зари до ночи.
Ожо гордился этим. Он знал, что огонь – самая большая драгоценность в пещере; если огонь погаснет, его ждет страшное наказание. Поэтому, едва мальчуган замечал, что пламя уменьшается и грозит потухнуть, он начинал быстро подбрасывать в костер ветки смолистого дерева, чтобы вновь оживить огонь.
И если порой глаза Ожо заволакивались слезами, то единственным виновником этих слез был едкий дым костра.
Скоро он и думать перестал о том, что делают теперь его братья. Другие заботы удручали маленького Ожо: он был голоден, а ведь ему едва минуло шесть лет…
Он думал о том, что если старейшины и отцы вернутся сегодня вечером из лесу с пустыми руками, то он получит на ужин всего-навсего два-три жалких побега папоротника, поджаренных на угольях.
ГЛАВА II Один из дней первобытных времен
Ожо был голоден, а его братья были еще голодней: ведь они долго шли на холодном ветру. Старейший всю дорогу шепотом и знаками объяснял им, как узнавать росшие по берегу водяные растения. В зимнее время, когда нет мяса, их мясистыми корнями можно с грехом пополам наполнить голодный желудок.
Он говорил, а его маленьких путников томило желание украдкой сорвать и проглотить дикие ягоды и плоды, которые каким-то чудом уцелели от морозов. Но есть в одиночку строго воспрещалось. Все, что находили, приносили в пещеру. Дети привыкли, что только в пещере, после осмотра старшими, добыча делилась между всеми. Поэтому они пересиливали искушения голода и опускали в мешки все, что собирали по пути.
Увы! Пока что им удалось найти только с десяток маленьких сухих яблок, несколько тощих, полузамерзших улиток и серую змейку, не толще человеческого пальца. Змейку нашел Крек. Она спала под камнем, который он повернул. У Крека была привычка: куда бы он ни шел, переворачивать по дороге все камни, какие были ему под силу.
Но если нашим путникам попадалось по дороге мало съедобного, то большие куски кремня во множестве валялись по склонам холмов. Мешки мальчуганов сильно потяжелели. Самые маленькие шли, согнувшись под своей ношей. И все-таки они изо всех сил старались скрыть свою усталость. Дети знали, что старшие привыкли молча переносить страдания и будут смеяться над их жалобами.
Дождь, мелкий град не прекращались ни на минуту.
Крек бодро шагал вслед за стариком, мечтая о том времени, когда он станет великим и славным охотником и будет носить настоящее оружие, а не маленькую детскую палицу. Пот градом катился с него, и немудрено: он тащил два огромных кремневых желвака.
За ним нахмурившись шли Гель и Рюг; их разбирала досада. Оба они, точно на смех, ничего не нашли за всю дорогу. Хоть бы рыбешку какую-нибудь поймали. Отыскали всего-навсего какого-то заморенного паука, такого же голодного, как и они.
Остальные брели как попало, съежившись и понурив головы. Дождь давно уже струился по их растрепанным волосам и впалым щекам.
Так шли они долго. Наконец Старейший дал знак остановиться. Все тотчас же повиновались ему.
– Вот там, на берегу, под навесом утеса, есть хорошее сухое местечко для отдыха, – сказал он. – Садитесь… Откройте ваши мешки.
Кто лег, кто присел на корточки на песок. Лучшее место под навесом мальчики предоставили Старейшему.
Крек показал старику все, что нашлось в мешках, и почтительно поднес ему маленькую змейку. Такой лакомый кусок, по его мнению, должен был достаться Старейшему.
Но старик тихонько оттолкнул протянутую руку мальчика и сказал:
– Это вам! Если нет жареного мяса, я буду жевать корни. Я привык к этому, так делали мои отцы. Посмотрите на мои зубы, – вы увидите, что мне часто приходилось есть сырое мясо и разные плоды и корни. Во времена моей молодости прекрасный друг – огонь, который все мы должны почитать, нередко надолго покидал наши стоянки. Иногда целыми месяцами, а то и годами, мы, не имея огня, натруждали свои крепкие челюсти, пережевывая сырую пищу. Принимайтесь за еду, дети. Пора!
И дети с жадностью набросились на жалкое угощение, которое им роздал старик.
После этого скудного завтрака, который только чуть-чуть утолил голод путешественников, старик приказал детям отдохнуть.
Они тесно прижались друг к другу, чтобы получше согреться, и сразу заснули тяжелым сном.
Только один Крек ни на минуту не мог сомкнуть глаз. Скоро с ним будут обращаться как с настоящим взрослым юношей, – эта мысль не давала ему заснуть. Он лежал не шевелясь и украдкой, с глубокой любовью и даже с некоторым страхом наблюдал за стариком. Ведь Старейший столько перевидал на своем веку, знал столько таинственных и чудесных вещей.
Старик, медленно пережевывая корень, внимательно, зорким и опытным глазом осматривал один за другим куски кремня, лежавшие около него.
Наконец он выбрал кремень, округлый и длинный, похожий на огурец, и, придерживая его ногами, поставил стоймя.
Крек старался запомнить каждое движение старика.
Когда кремень был крепко зажат в этих природных тисках, старик взял обеими руками другой камень, более тяжелый, и несколько раз осторожно ударил им по закругленной верхушке кремня. Легкие, едва заметные трещины пошли вдоль всего кремня.
Потом Старейший аккуратно приложил этот грубый молот к обитой верхушке и навалился на него всем своим телом с такой силой, что жилы вздулись на его лбу; при этом он слегка поворачивал верхний камень; от боков кремня отлетали длинные осколки разной ширины, похожие на продолговатые полумесяцы, с одного края толстые и шероховатые, с другого – тонкие и острые. Они падали и рассыпались по песку, словно лепестки большого увядшего цветка.
Эти прозрачные осколки, цвета дикого меда, резали не хуже наших стальных ножей. Но они были непрочны и скоро ломались.
Старик передохнул немного, потом выбрал один из самых крупных осколков и принялся оббивать его легкими частыми ударами, стараясь придать ему форму наконечника для копья.
Крек невольно вскрикнул от удивления и восторга: он собственными глазами видел, как изготовляют ножи и наконечники для копий и стрел.
Старейший не обратил никакого внимания на возглас Крека. Он принялся собирать острые лезвия.
Но вдруг он насторожился и быстро повернул голову к реке. На его обычно спокойном и гордом лице отразились сперва удивление, а потом невыразимый ужас.
С севера доносился какой-то странный, неясный шум, пока еще далекий; порой слышалось ужасающее рычание. Крек был храбр, и все же ему стало страшно. Он попытался остаться спокойным и, подражая старику, насторожился, схватившись рукой за палицу.
Шум разбудил детей. Дрожа от страха, они повскакали со своих мест и кинулись к старику. Старейший велел им немедля забраться на вершину почти отвесной скалы. Дети тотчас принялись карабкаться кверху, ловко цепляясь руками за каждый выступающий камень, пользуясь каждой выбоиной в скале, чтобы поставить ногу. На небольшом уступе, неподалеку от вершины, они улеглись на животы, облизывая ободранные в кровь пальцы.
Старик не мог последовать за ними. Он остался под выступом скалы, и Крек упрямо отказался покинуть его.
– Старейший! – воскликнул он. – Неведомая опасность грозит нам, как ты говоришь. Ты любишь меня, и я не покину тебя. Мы вместе умрем или вместе победим. Ты непоколебим и силен, ты будешь сражаться, а я… если оттуда идут к нам злые люди или дикие звери, – я прокушу им печень.
Пока Крек, размахивая руками, произносил эту воинственную речь, грозный шум усилился. С каждой минутой он приближался к месту, где укрылись старик и ребенок.
– У тебя, Крек, глаза зоркие и молодые. Посмотри на реку. Что ты видишь?
– Небо потемнело от больших птиц. Они кружатся над водой. Наверно, их злобные крики и пугают нас.
– А на воде ты ничего не видишь? Посмотри еще раз. Птицы кружатся над рекой? Значит, они следуют за какой-то плывущей по реке добычей, выжидая, когда можно будет накинуться на нее. Но кто же это так страшно рычит и ревет? Я подниму тебя, – взгляни еще раз.
Но и на руках у Старейшего Крек напрасно всматривался вдаль.
– Что видно сверху? – крикнул старик детям, лежавшим в безопасности на скале, над его головой. – Говори ты, Рюг.
– Что-то огромное черное виднеется на белой глыбе далеко, посередине реки, – ответил мальчик. – Но что это – разобрать нельзя. Черное шевелится.
– Хорошо, Рюг. Не черный ли это широкорогий бык?
– Нет, это чудовище больше широкорогого быка! – воскликнул Рюг.
– Слушай, Старейший! – вскричал Гель. – Теперь не одно, а два черных пятна видны на белой глыбе, и оба они шевелятся; а возле них глыба совсем красная.
– Я вижу их! Я их вижу! – подхватил Крек, побледнев и задрожав всем телом. – Там два зверя, и оба огромные. Они на льдине, а льдина больше нашей пещеры. Они не двигаются. Сейчас они проплывут мимо нас. Вот смотри! Мы погибли!
Старейший поставил Крека на землю и обернулся к реке.
То, что увидел старый охотник, заставило его побледнеть от ужаса. Крек и остальные дети плакали и дрожали от страха.
По пенистым, мутным волнам, шум которых сливался с оглушительным криком бесчисленного множества хищных птиц, плыла, кружась и покачиваясь, гигантская льдина.
На льдине виднелся чудовищной величины слон-мамонт с косматой гривой. Задние ноги животного глубоко провалились, словно в западню, в трещину льда. Зверь стоял, с трудом опираясь передними ногами на края трещины; изогнутые клыки были подняты кверху, а из хобота, торчавшего, словно мачта, бил к небу непрерывный кровавый фонтан. Все тело зверя было залито кровью, струившейся из пронзенного брюха. Он рычал и ревел в предсмертных судорогах.
Рядом с ним лежал огромный косматый носорог, поразивший своим рогом мамонта, – лежал неподвижно и безмолвно, задушенный своим могучим врагом.
В ту минуту, когда чудовища проплывали на окровавленной льдине мимо Старейшего, гигантский слон страшно заревел и свалился на труп побежденного врага.
Земля задрожала от этого предсмертного крика. Эхо долго-долго повторяло его, а хищные птицы на мгновение словно замерли в воздухе.
Но затем они с новой яростью бросились на приступ ледяного плота, где покоились теперь два гигантские трупа. Коршуны и орлы накинулись наконец на добычу.
Глыба льда исчезла из виду, унося трупы страшных зверей. Старик обтер рукой пот с обветренного лица и позвал своих маленьких спутников.
Стуча зубами, еле ступая дрожащими ногами, бедняжки спустились к старику, руку которого все еще судорожно сжимал Крек.
Разве можно было теперь приниматься за работу? Урок изготовления кремневых орудий был отложен, и все в угрюмом молчании, опасливо поглядывая по сторонам, двинулись обратно к пещере.
Дети поминутно оборачивались и смотрели назад. Они все еще слышали шум летевших птиц. Им чудилось, что их настигает один из тех прожорливых зверей, которые, наверное, следовали за жуткой льдиной.
Но мало-помалу они успокоились, и Крек, улыбаясь, сказал на ухо Рюгу:
– Ожо завидовал нам, когда мы уходили. А теперь, пожалуй, будет рад, что ему пришлось остаться хранителем огня: ему не было так страшно, как нам.
Но Рюг покачал головой и возразил:
– Ожо смелый; он, наверное, пожалеет, что не видел этих чудовищ.
ГЛАВА III Вечный враг
Дети без помехи вернулись домой до наступления ночи.
После страшного приключения, рассказ о котором заставил дрожать матерей и плакать маленьких сестер, родная пещера, жалкая и дымная, показалась детям уютным жильем.
Здесь им нечего было бояться. Кругом поднимались крепкие каменные стены, а яркий огонь нежно ласкал и согревал их.
Огонь – лучший друг человека: он побеждает холод, он отпугивает диких зверей. Но есть один враг, против которого бессилен даже огонь.
Этот вечный враг всегда подстерегает человека и несет ему гибель, стоит только перестать с ним бороться, – этот вечный враг, всегда и во все времена был врагом жизни вообще.
Имя этому неумолимому врагу, этому жадному тирану, который даже и в наши дни продолжает свои опустошительные набеги на землю и истребляет тысячи людей, имя ему – голод.
Прошло четыре долгих дня с тех пор как дети вернулись в пещеру, а охотники – деды и отцы – все еще отсутствовали.
Не заблудились ли они в лесу, несмотря на свою опытность? Или охота оказалась безуспешной? Или они напрасно рыскают до сих пор по лесу? – Никто не знал этого.
Впрочем, и Старейший, и матери, и дети привыкли к таким долгим отлучкам отцов. Они знали – охотники ловки, сильны, находчивы, и совсем не беспокоились о них. Оставшихся дома одолевали иные заботы: все запасы пищи в пещере иссякли.
Небольшой кусок протухшей оленины – остаток от прошлой охоты – съели еще в первые дни.
В пещере не оставалось ни кусочка мяса; приходилось приниматься за свежие шкуры, отложенные для одежды.
Маленькими плоскими кремнями с искусно зазубренными острыми краями женщины соскоблили шерсть и отделили жилки с тяжелых шкур. Затем они разрезали кожи на небольшие куски. Эти еще покрытые пятнами крови куски вымочили в воде и варили их до тех пор, пока они не превратились в густую клейкую массу.
Нужно заметить, что этот отвратительный суп варился без горшка. Изготовлять глиняную посуду люди научились гораздо позже, чем орудия из грубо обтесанного и обитого камня.
В пещере Крека воду кипятили в искусно сплетенных мешках – корзинах из древесной коры; такой мешок, разумеется, нельзя было ставить на горящие уголья; чтобы нагреть воду, в мешок бросали один за другим докрасна раскаленные на огне камни. В конце концов вода закипала, но какой мутной и грязной становилась она от золы.
Несколько корней, с трудом вырванных из замерзшей земли, были съедены.
Гель принес какую-то отвратительную рыбу. Это было все, что ему удалось поймать после долгих и тяжких усилий. Но и эту жалкую добычу встретили с радостью. Ее тотчас же разделили и тут же съели: рыбу даже не потрудились поджарить на угольях. Но рыба была небольшая, а голодных ртов много. Каждому досталось по крошечному кусочку.
Старейший, желая хоть чем-нибудь занять измученных голодом обитателей пещеры, решил раздать всем какую-нибудь работу. Об этих работах мы поговорим позже, а пока осмотрим пещеру.
Наше счастье, что мы можем проникнуть туда только мысленно. Иначе мы, наверное, задохнулись бы от ужасающего зловония и спертого воздуха, царивших в этом мрачном убежище первобытных людей.
Некогда почвенные воды вырыли в толще мягкой горной породы обширный глубокий погреб. Главная пещера сообщалась узкими проходами с другими, более мелкими пещерами. Со сводов, потемневших от дыма, свешивались сталактиты и падали тяжелые капли воды. Вода просачивалась повсюду, стекала по стенам, накапливалась в выбоинах пола. Правда, пещера спасала первобытного человека от свирепого холода, но это было нездоровое, сырое жилище. Обитатели ее часто простужались, болели. В наше время ученые нередко находят в таких пещерах вздутые, изуродованные кости.
Но вернемся в жилище Крека. Вдоль стен главной пещеры, на грязной, покрытой нечистотами земле, лежали кучи листьев и мха, прикрытые кое-где обрывками звериных шкур, – постели семьи.
Посреди пещеры возвышалась глубокая и большая куча пепла и сальных потухших углей, с краю она была чуть теплая, но посредине горел небольшой костер; Крек, дежурный хранитель огня, беспрестанно подбрасывал хворост, вытягивая его из лежавшей рядом связки.
Среди пепла и углей виднелись разные объедки и отбросы: обглоданные кости, расколотые в длину, с вынутым мозгом, обгорелые сосновые шишки, обуглившиеся раковины, пережеванная кора, рыбьи кости, круглые камни и множество кремней разной формы.
Эти обломки кремней – остатки обеденных «ножей», резцов и других орудий. Кремневые орудия очень хрупки, и они часто тупились и ломались. Тогда их просто бросали в мусорную кучу.
Первобытные люди, конечно, и представить себе не могли, что когда-нибудь их отдаленные потомки будут рыться в кухонных отбросах, искать затупившиеся сломанные ножи, подбирать угольки их очага, чтобы потом выставить их в просторных залах великолепных музеев.
В этой первобытной квартире не было никакой мебели. Несколько широких раковин, несколько плетеных мешков из коры или тростника, нечто вроде больших чаш, сделанных из черепов крупных животных, составляли всю домашнюю утварь.
Зато оружия было много – и оружия страшного, хотя и очень грубо сделанного. В пещере хранился большой запас копий, дротиков и стрел. Здесь были острые каменные наконечники, прикрепленные к древку с помощью растительного клея, древесной и горной смолы или жил животных. Здесь были костяные кинжалы – заостренные отростки рогов оленей и быков; здесь были палицы – зубчатые палки с насаженными на них клыками животных, каменные топоры с деревянными рукоятками, кремневые резцы всех размеров и, наконец, круглые камни для пращи.
Но мы напрасно стали бы искать в пещере какого-нибудь домашнего животного. Ни собаки, ни кошки, ни курицы не было видно у очага, возле мусорных куч. В те далекие времена человек еще не умел приручать животных.
Крек никогда не видел и не пробовал ни коровьего, ни козьего молока.
И никто в те суровые времена, о которых идет речь в нашем рассказе, не видал и не знал, что такое колос ржи или ячменя. Никто, даже сам Старейший.
Быть может, он и находил иногда во время своих странствий по равнинам высокие, незнакомые ему растения, свежие колосья которых он растирал в руках, пробовал есть и находил вкусными. Наверное, он указывал на эти колосья своим спутникам, и те тоже с удовольствием грызли вкусные зерна.
Однако понадобились века и века, прежде чем потомки этих людей научились, наконец, собирать семена растений, сеять их возле своих жилищ и получать много вкусного и питательного зерна. Но Крек никогда в жизни не видел ни хлеба, ни зерновой каши.
Обитатели пещеры не могли похвастать большими запасами пищи. Охота и рыбная ловля, особенно в холодное время года, доставляли так мало добычи, что ее хватало лишь на дневное пропитание, и прятать в запас было нечего. Кроме того, пещерный человек был слишком беспечен, чтобы думать о завтрашнем дне. Когда ему удавалось раздобыть сразу много мяса или рыбы, он по нескольку дней не выходил из пещеры и пировал до тех пор, пока у него оставался хоть один кусок дичины.
Так случилось и теперь. Старшие ушли в лес на охоту только тогда, когда в пещере уже не оставалось почти ничего съестного. Немудрено, что на четвертый день их отсутствия обитатели пещеры начали глодать уже обглоданные раньше и брошенные в золу кости.
Старейший приказал Рюгу собрать все эти кости и перетолочь их на камне. Потом Рюг вооружился каменным скребком и принялся соскребывать горькую обуглившуюся кору с побегов папоротника, собранных когда-то маленьким Ожо.
Девочки, Маб и Он, стойко, без жалоб и стенаний переносившие голод, получили приказание зашить рваные меха – запасную одежду семьи.
Одна прокалывала костяным шилом дырочки в разорванных краях жирных шкур, другая продевала в эти дырочки при помощи довольно тонкой костяной иглы, очень похожей на нашу штопальную, жилы и сухожилия животных. Они так увлеклись этой трудной работой, что забыли на время терзавший их мучительный голод.
Остальные дети, по приказу Старейшего и под его наблюдением, чинили оружие; даже из самых мелких кремней старик учил изготовлять наконечники для стрел.
Ожо, несмотря на суровую погоду, послали за желудями. Это было не слишком приятное занятие. Когда снег покрывал землю, на поиски желудей выходили опасные соперники человека – голодные кабаны.
Но Ожо не боялся встретиться с ними. Он не хуже Крека лазил по деревьям, и в случае опасности сумел бы вмиг вскарабкаться на ветки.
Впрочем, время от времени Рюг-большеухий выходил взглянуть, где Ожо и что с ним.
Рюг взбирался по тропинке, которая поднималась зигзагами от пещеры к вершине холма, и издали ободрял маленького братишку. В то же время он чутко прислушивался.
Но всякий раз ветер доносил до него только шум леса. Как ни настораживал Рюг свои большие уши, он не слышал шагов охотников.
День близился к концу, и никто уже не надеялся увидеть сегодня охотников. Постепенно всеми овладело тупое, мрачное отчаяние.
Чтобы как-нибудь подбодрить наголодавшихся обитателей пещеры, Старейший приказал всем идти в лес, на вершину холма, и, пока еще не наступила ночь, поискать какой-нибудь пищи.
Быть может, вместе со старшими дети скорее найдут в этом уже не раз обысканном лесу что-нибудь съедобное – натеки древесного клея, зимних личинок, плоды или семена растений.
Все безропотно повиновались приказу Старейшего; казалось, у многих пробудилась надежда.
Женщины взяли оружие, дети захватили палки, и все ушли.
Один Крек остался у костра, гордый оказанным ему доверием. Он должен был до самого вечера поддерживать огонь на очаге и поджидать возвращения маленького Ожо.
Доисторический мальчик по имени Крек приглашает вас к себе в гости. Адрес у него простой: пещера над рекой – там, где вода омывает холм. Вы не заблудитесь – в пещере постоянно горит огонь. Когда будете в пути, остерегайтесь диких животных. И, пожалуйста, не ошибитесь веком!
Э. Д"Эрвильи
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДОИСТОРИЧЕСКОГО МАЛЬЧИКА
ГЛАВА I На берегу реки
В холодное, пасмурное и дождливое утро на берегу огромной реки сидел маленький девятилетний мальчик.
Могучий поток неудержимо мчался вперед: в своих желтых волнах он уносил сбившиеся в кучи ветви и травы, вырванные с корнем деревья и громадные льдины с вмерзшими в них тяжелыми камнями.
Мальчик был один. Он сидел на корточках перед связкой только что нарезанного тростника. Его худенькое тело привыкло к холоду: он не обращал никакого внимания на ужасающий шум и грохот льдин.
Отлогие берега реки густо поросли высоким тростником, а немного дальше вздымались, словно высокие белые стены, размытые рекою обрывистые откосы меловых холмов.
Цепь этих холмов терялась вдали, в туманном и голубоватом сумраке; дремучие леса покрывали ее.
Недалеко от мальчика, на скате холма, чуть повыше того места, где река омывала холм, зияла, точно громадная разинутая пасть, широкая черная дыра, которая вела в глубокую пещеру.
Только через эту темную дыру входили и выходили суровые обитатели пещеры, через нее они получали воздух и свет; из нее вырывался наружу дым очага, на котором днем и ночью старательно поддерживался огонь.
У подножия зияющего отверстия лежали огромные камни, они служили чем-то вроде лестницы.
На пороге пещеры показался высокий, сухощавый старик с загорелой морщинистой кожей. Его длинные седые волосы были приподняты и связаны пучком на темени. Его мигающие красные веки были воспалены от едкого дыма, вечно наполняющего пещеру. Старик поднял руку и, прикрыв ладонью глаза под густыми, нависшими бровями, взглянул по направлению к реке. Потом он крикнул:
– Крек! – Этот хриплый отрывистый крик походил на крик вспугнутой хищной птицы.
"Крек" означало "птицелов". Мальчик получил такое прозвище недаром: с самого детства он отличался необычайной ловкостью в ночной ловле птиц: он захватывал их сонными в гнездах и с торжеством приносил в пещеру. Случалось, за такие успехи его награждали за обедом изрядным куском сырого костного мозга – почетного блюда, приберегаемого обычно для старейшин и отцов семейства.
Крек гордился своим прозвищем: оно напоминало ему о ночных подвигах.
Мальчик обернулся на крик, мгновенно вскочил с земли и, захватив связку камыша, подбежал к старику.
У каменной лестницы он положил свою ношу, поднял в знак почтения руки ко лбу и произнес:
– Дитя, – ответил старик, – все наши ушли еще до зари в леса на охоту за оленями и широкорогими быками. Они вернутся только к вечеру, потому что – запомни это – дождь смывает следы животных, уничтожает их запах и уносит клочья шерсти, которые они оставляют на ветвях и корявых стволах деревьев. Охотникам придется много потрудиться, прежде чем они встретят добычу. Значит, до самого вечера мы можем заниматься своими делами. Оставь свой тростник. У нас довольно древков для стрел, но мало каменных наконечников, хороших резцов и ножей: все они обточились, зазубрились и обломались.
– Что же ты повелишь мне делать, Старейший?
– Вместе с братьями и со мной ты пойдешь вдоль Белых холмов. Мы запасемся большими кремнями; они часто попадаются у подножья береговых утесов. Сегодня я открою тебе секрет, как их обтесывать. Уже пора, Крек. Ты вырос, ты силен, красив и достоин носить оружие, сделанное собственными руками. Обожди меня, я пойду за другими детьми.
– Слушаю и повинуюсь, – ответил Крек, склоняясь перед стариком и с трудом сдерживая свою радость.
Старик ушел в пещеру, откуда внезапно раздались странные гортанные возгласы, похожие скорее на крики встревоженных молодых животных, чем на человеческие голоса.
Старик назвал Крека красивым, большим и сильным. Он, должно быть, хотел подбодрить мальчика; ведь на самом деле Крек был мал, даже очень мал, и очень худощав.
Широкое лицо Крека было покрыто красным загаром, надо лбом торчали жидкие рыжие волосы, жирные, спутанные, засыпанные пеплом и всяким сором. Он был не слишком красив, этот жалкий первобытный ребенок. Но в его глазах светился живой ум; его движения были ловки и быстры.
Он стремился поскорее двинуться в путь и нетерпеливо ударял широкой ступней с крупными пальцами о землю, а всей пятерней сильно тянул себя за губы.
Наконец старик вышел из пещеры и стал спускаться по высоким каменным ступеням с проворством, удивительным для его преклонных лет. За ним шла целая орда мальчуганов-дикарей. Все они, как и Крек, были чуть прикрыты от холода жалкими плащами из звериных шкур.
Самый старший из них – Гель. Ему уже минуло пятнадцать лет. В ожидании того великого дня, когда охотники, наконец, возьмут его с собой на охоту, он успел прославиться как несравненный рыболов.
Старейший научил его вырезывать из раковин острием кремневого осколка смертоносные крючки. При помощи самодельного гарпуна с зазубренным костяным наконечником Гель поражал даже громадных лососей.
За ним шел Рюг-большеухий. Если бы в то время, когда жил Рюг, человек уж приручил собаку, о Рюге непременно сказали бы: "У него собачий слух и нюх".
Рюг по запаху узнавал, где в частом кустарнике созрели плоды, где показались из-под земли молодые грибы; с закрытыми глазами распознавал он деревья по шелесту их листьев.
Старейший подал знак, и все двинулись в путь. Гель и Рюг гордо выступали впереди, а за ними серьезно и молча следовали все остальные.
Все маленькие спутники старика несли на спине корзины, грубо сплетенные из узких полосок древесной коры; одни держали в руках короткую палицу с тяжелой головкой, другие – копье с каменным наконечником, а третьи – что-то вроде каменного молота.
Они шли тихо, ступали легко и неслышно. Недаром старики постоянно твердили детям, что им надо привыкнуть двигаться бесшумно и осторожно, чтобы на охоте в лесу не спугнуть дичи и не попасть в когти диким зверям, не угодить в засаду к злым и коварным людям.
Матери подошли к выходу из пещеры и с улыбкой смотрели вслед уходящим.
(Худ. Кондиайн)
Только один, самый маленький представитель первобытного человечества остался в дымной пещере; он стоял на коленях около очага, где посреди огромной кучи пепла и потухших углей слабо потрескивал огонек.
Ему было грустно; время от времени он тихо вздыхал: ему ужасно хотелось пойти со Старейшим. Но он сдерживал слезы и мужественно исполнял свой долг.
Сегодня его черед поддерживать огонь от зари до ночи.
Ожо гордился этим. Он знал, что огонь – самая большая драгоценность в пещере; если огонь погаснет, его ждет страшное наказание. Поэтому, едва мальчуган замечал, что пламя уменьшается и грозит потухнуть, он начинал быстро подбрасывать в костер ветки смолистого дерева, чтобы вновь оживить огонь.
И если порой глаза Ожо заволакивались слезами, то единственным виновником этих слез был едкий дым костра.
Скоро он и думать перестал о том, что делают теперь его братья. Другие заботы удручали маленького Ожо: он был голоден, а ведь ему едва минуло шесть лет…
Он думал о том, что если старейшины и отцы вернутся сегодня вечером из лесу с пустыми руками, то он получит на ужин всего-навсего два-три жалких побега папоротника, поджаренных на угольях.
Когда я был школьником, мне как-то подалась в руки эта книга. Я помню, как увлекла она меня с первых же страниц, И с каким волнением я следил за приключениями Крека мальчика, жившего много тысяч лет тому назад. Особенное впечатление произвело на меня то событие в жизни Крека, которое оказало такое большое влияние на всю его последующую жизнь. Это тот случай, когда Крек, которому его сородичи доверили их самое большое сокровище - огонь, не сумел его сохранить, и огонь погас, а вместе с ним, казалось, умерла и вся жизнь. Ведь люди не умели добывать огонь - они могли его только поддерживать и сохранять. Я переживал вместе с Креком это страшное событие в его жизни и в жизни его родных и близких. И с какой радостью я потом прочитал, что не все еще потеряно, что Крек случайно узнал от Фо-чужеземца, человека из другого племени, - способ добывания огня - и огонь снова запылал!...
Жаль было закрывать последнюю страницу книги и расставаться с ее героями, хотелось узнать еще больше об их жизни, такой трудной, полной опасностей, такой не похожей на нашу жизнь. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Приключения доисторического мальчика Э. д`Эрвильи. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений.
) Но потом оказалось, что это возможно и что для этого нужно читать книги по истории - и они расскажут, как жили люди в те далекие времена. Оказалось, что такой же жизнью, какой жил Крек его друзья, какой жили наши далекие предки, еще и в наши дни живут люди в тропических лесах Африки, Южной. Америки, Юго-Восточной Азии, в пустынях Австралии. О жизни этих людей рассказывают путешественники, ученые, которые у них побывали. Правда, они живут в других природных условиях, в другом климате» их окружают другие растения, их леса населены другими животными, и все же их жизнь очень напоминает жизнь тех людей, о которой рассказывает эта книга, о которой рассказывают книги по истории.
Расскажу немного и я о жизни одного такого племени. Оно было открыто в пустынях Центральной Австралии несколько лет тому назад. Вы увидите, что хотя люди этого племени живут совсем в иной среде - не в лесах, а в пустыне, не в холодном, а в жарком климате, охотятся не на северных оленей, а на кенгуру, - все-таки в их жизни очень многое напоминает то, о чем рассказывает эта книга - книга о жизни доисторического мальчика. А это значит, что изучая жизнь таких племен, мы можем узнать очень многое и о жизни наших собственных далеких предков.
Племя, о котором я хочу рассказать, называется биндибу, и было оно открыто автралийскими учеными, которые отправились в пустыни Центральной Австралии в поисках еще не известных науке первобытных племен. После нескольких дней полного трудностей путешествия по выжженной солнцем пустыне, путешественники обнаружили ручей, протекающий в глубоком ущелье между высокими скалами. Здесь росло несколько деревьев, а между ними стояли небольшие шалаши из ветвей, листьев и травы - укрытия от солнца и непогоды. Под каждым таким укрытием было вырыто в земле небольшое углубление - место ночлега для одного человека, а рядом находились остатки костров, огнем которых люди обогревались в холодные ночи. Это было стойбище небольшого племени.
Вскоре появились и люди. Вернулись с охоты мужчины, неся в руках охотничью добычу. Они с рассвета бродили по пустыне в поисках ящериц, подбивали палками птиц, а изредка им попадались и более крупные животные-кенгуру или большие нелетающие птицы-эму. Кенгуру и эму они поражали простыми деревянными копьями.
Вернулись и женщины с маленькими детьми. Самых маленьких они несли на руках, а дети постарше шли сами. Женщины и дети тоже бродили по пустыне в поисках съедобных корней, семян, орехов, всевозможных насекомых и мелких животных, которых эти люди употребляют в пищу, предварительно зажарив в горячей золе или на углях костра.
Хотя биндибу никогда прежде не видели белых людей, они оказались добродушными, гостеприимными, приветливыми людьми. Они приняли белых путешественников как своих друзей, а не как врагов, которых надо опасаться, которым нельзя доверять. И путешественникам очень понравились эти простые, честные, прямодушные люди.
Племя биндибу состоит всего из нескольких десятков человек. По утрам, на рассвете, все они, за исключением только беспомощных стариков и больных, отправлялись на охоту и на поиски растительной пищи, а к вечеру возвращались в стойбище с добычей. Они превосходно знали окружающую их пустыню- каждая ложбина, кустарник, ручей были им хорошо знакомы с детства.
Там, где белые путешественники нередко погибали среди песков и скал от жажды, биндибу без труда находят источники воды и никогда не испытывают в ней недостатка.
Земледелия и скотоводства ни биндибу, ни остальные племена Австралии еще не знают. Они живут только охотой, рыболовством и собиранием диких съедобных растений-так же, как жили и наши далекие предки, как жил Крек и люди его племени.
Для охоты им служат копья и простые метательные палки. Копья они бросают с помощью особой копьеметалки, сделанной из дерева, длиной около полуметра. На одном ее конце укреплен упор для копья. Копьеметалка при метании копья как бы удлиняет руку, увеличивает ее размах и посылает копье вперед на большое расстояние. На другом конце копьеметалки с помощью затвердевшей смолы укреплен каменный нож. С его помощью биндибу изготовляют копья и другие изделия из дерева, разрезают туши убитых на охоте животных. У биндибу набор орудий невелик, но зато некоторые (как, например, копьеметалка) служат для самых различных целей.
Однажды охотнику-биндибу захотелось показать белым путешественникам, как много источников воды известно ему в пустыне. И тогда копьеметалка превратилась в географическую карту. Острым камнем он вырезал на ней многочисленные кружки, соединенные прямыми линиями. Каждый кружок означал какой-нибудь водоем-колодец, озеро, ручей,- а прямые линии означали дороги в пустыне от одного водоема к другому. Ведь вода для биндибу, этих людей пустыни,- это сама жизнь. Воду они прославляют, слагают о ней песни, и чаще всего поют те песни, где говорится о животворной силе воды.
В то время, как охотники-мужчины никогда не расстаются со своими копьями, женщины, покидая стойбище, не расстаются с длинными, заостренными на конце палками. С их по как жили люди сотни и тысячи лет тому назад. Изучает она это по тем остаткам орудий, жилищ, предметов искусства, которые сохранились в земле или в пещерах, где жили первобытные люди.
Но не все в этой книге на уровне науки наших дней. Ведь паука развивается, люди узнают о прошлом все больше, и многое из того, что казалось когда-то правильным, теперь уже не отвечает уровню наших знаний.
Начнем с того, о чём мы уже говорили,- с огня. В книге очень ярко изображена смерть огня - тот страшный для людей час, когда огонь потух. Они приняли это как смерть самого дорогого существа. И это было действителъно ужасным для них событием, если они не умели добывать огонь. Но мы уже знаем, что австралийцы, которые ведь тоже живут в каменном веке, умеют добывать огонь и делают это даже двумя способами - высверливанием, с помощью двух деревянных палочек, и высеканием искры ударами камня о камень. И у нас возникает обоснованное сомнение в том, что герои нашей книги еще не знали ни одного из этих способов, что эти способы известны были в то время только немногим людям. Скорее всего, способы искусственного добывания огня в это время уже были широко распространены и хорошо известны многим.
Есть и еще одна неточность, гораздо более важная,- и о ней тоже, необходимо здесь сказать. Каменный век был очень длительной эпохой в истории человечества - он продолжался много тысяч лет. Культура человечества все это время не стояла на месте, а развивалась. Создавались новые, все более совершенные орудия. Если сначала люди только умели оббивать и раскалывать «камень, то постепенно они научились его шлифовать, и тогда появились замечательные, гладко отшлифованные каменные орудия, очень прочные и острые. Делались все новые открытия и изобретения,- так и в этой книге рассказывается о том, как ее герои случайно изобрели плот. Создавались все более совершенные виды жилищ: если сначала люди жили преимущественно в пещерах, то постепенно они научились строить настоящие дома, в том числе даже на сваях. Если сначала люди жили только охотой, рыболовством и собиранием диких растений, то постепенно они научились сами выращивать полезные растения - появилось земледелие, приручили животных-появилось скотоводство. Если сначала люди только пекли и жарили свою пищу на горячей золе и углях, как это делают и сегодня австралийцы, то со временем они изобрели гончарство- научились делать посуду из обожженной на огне глины, И все это произошло на протяжении только каменного века.
Вот почему историю каменного века - этого огромного периода в истории человечества - принято делить на две части: древний каменный век (его называют палеолит) и новый каменный век (неолит), - и каждый из них тоже продолжался тысячелетия. В древнем каменном веке люди еще не умели шлифовать камень - в новом они уже научились это делать. В древнем каменном веке они еще не умели делать большие лодки, выдолбленные из древесных стволов, - в новом у них уже появились такие лодки. В древнем каменном веке у людей еще не было хороших домов, а в новом уже были. В древнем каменном веке люди не знали ни земледелия, ни скотоводства. Единственным животным, прирученным человеком уже в то время, была собака. Австралийских охотников сопровождают повсюду и даже помогают охотиться стаи собак динго. А в новом каменном веке появилось уже и земледелие, и скотоводство. В древнем каменном веке люди еще на научились делать посуду из обожженной глины, а в новом ужа умели делать такую посуду и умели варить в ней пищу.
И вот мы читаем в этой книге, как изгнанный из своего племени Крек и его спутники, которые добровольно решили его сопровождать, встречают озерных жителей. Эти люди живут совсем иной жизнью - так не похожей на ту жизнь, какую вели у себя на родине Крек, его братья и Старейший. Озерные жители уже умели шлифовать камень и просверливать в каменных орудиях отверстия для рукояток,- значит, они жили уже в неолите-новом каменном веке. А Крек и его друзья у себя на родине еще не умели всего этого делать,- их соплеменники, следовательно, еще вели образ жизни людей палеолита - древнего каменного века. Кстати, стрелы никогда не шлифовались, как об этом говорится в книге, даже в неолите шлифовались главным образом орудия для обработки дерева-топоры, тесла. У озерных жителей были большие, выдолбленные из древесных стволов лодки; у них были обмазанные глиной хижины, стоящие прямо в озере на сваях,- это все тоже признаки неолита, и всего этого тоже не знала родная община Крека. Правда, озерные жители не умели обрабатывать землю и выращивать растения, а из домашних животных они приручили только собаку, но ведь и в неолите земледелие и скотоводство появились не сразу, а постепенно. Не научились еще озерные жители делать и глиняную посуду, но и это умение в том же неолите пришло не сразу.
Образ жизни озерных жителей, как ее изображает автор, это образ жизни людей раннего неолита, когда еще не появились многие достижения, свойственные обществу более позднего, развитого неолита. Но это уже не палеолит. А образ жизни пещерных жителей, из среды которых вышли Крек, Старейший и их сородичи,- это образ жизни людей древнего каменного века - палеолита. Могло ли так случиться, чтобы на одной и той же европейской территории жили б одно и то же время такие различные по своей культуре, по своему образу жизни племена? Ведь между ними лежат даже не сотни, а, Образ жизни озерных жителей, как ее изображает это образ жизни людей раннего неолита, когда еще не появились многие достижения, свойственные обществу более позднего, развитого неолита. Но это уже не палеолит. А образ жизни пещерных жителей, из среды которых вышли Крек, Старейший и их сородичи,- это образ жизни людей древнего каменного века - палеолита. Могло ли так случиться, чтобы на одной и той же европейской территории жили в одно и то же время такие различные по своей культуре, по своему образу жизни племена? Ведь между ними лежат даже не сотни, а, может быть, тысячи лет культурного развития. Ведь, уйдя от пещерных жителей - палеолитических охотников на северного оленя - и примкнув к озерным жителям, Крек и его друзья шагнули совсем в другую историческую эпоху!
Культура человечества ив то время не стояла на месте. Но развивалась она тогда очень медленно. Если сейчас в мире сосуществуют культуры каменного и атомного веков, то в Евроне той эпохи, о которой идет речь в книге, еще не могла произойти встреча таких различных по уровню своего развития культур.
Почему же все-таки в наши дни сохранились на Земле отдельные племена, живущие в каменном веке? Объясняется это разными причинами, и самая главная из них- удаленность этих племен от центров мировой цивилизации. Ведь живут они в тропических лесах, в горах, в окружении морей или пустынь, отрезанные от всего остального мира.
Борьба за существование в этих условиях была очень трудна для людей, и это еще более задержало их культурное развитие.
Но благодаря этому автор книги сумел познакомить нас, ее читателей, с двумя большими эпохами в истории человечества - с древним и новым каменным веком, И вместе с героями книги мы тоже встретимся с людьми тех времен, узнаем их горести и радости, увидим, как они жили. Эта увлекательная книга познакомит нас с жизнью наших далеких предков. И когда мы закроем последнюю страницу, эта жизнь и эти люди, прежде такие далекие и чужие, станут нам теперь ближе и понятнее.
В. Кабо .
Если домашнее задание на тему: » Приключения доисторического мальчика Э. д`Эрвильи Краткое содержание произведения. оказалось вам полезным, то мы будем вам признательны, если вы разместите ссылку на эту сообщение у себя на страничке в вашей социальной сети.
ГЛАВА I На берегу реки
В холодное, пасмурное и дождливое утро на берегу огромной реки сидел маленький девятилетний мальчик.
Могучий поток неудержимо мчался вперед: в своих желтых волнах он уносил сбившиеся в кучи ветви и травы, вырванные с корнем деревья и громадные льдины с вмерзшими в них тяжелыми камнями.
Мальчик был один. Он сидел на корточках перед связкой только что нарезанного тростника. Его худенькое тело привыкло к холоду: он не обращал никакого внимания на ужасающий шум и грохот льдин.
Отлогие берега реки густо поросли высоким тростником, а немного дальше вздымались, словно высокие белые стены, размытые рекою обрывистые откосы меловых холмов.
Цепь этих холмов терялась вдали, в туманном и голубоватом сумраке; дремучие леса покрывали ее.
Недалеко от мальчика, на скате холма, чуть повыше того места, где река омывала холм, зияла, точно громадная разинутая пасть, широкая черная дыра, которая вела в глубокую пещеру.
Здесь девять лет тому назад родился мальчик. Здесь же издавна ютились и предки его предков.
Только через эту темную дыру входили и выходили суровые обитатели пещеры, через нее они получали воздух и свет; из нее вырывался наружу дым очага, на котором днем и ночью старательно поддерживался огонь.
У подножия зияющего отверстия лежали огромные камни, они служили чем-то вроде лестницы.
На пороге пещеры показался высокий, сухощавый старик с загорелой морщинистой кожей. Его длинные седые волосы были приподняты и связаны пучком на темени. Его мигающие красные веки были воспалены от едкого дыма, вечно наполняющего пещеру. Старик поднял руку и, прикрыв ладонью глаза под густыми, нависшими бровями, взглянул по направлению к реке. Потом он крикнул:
- Крек! - Этот хриплый отрывистый крик походил на крик вспугнутой хищной птицы.
«Крек» означало «птицелов». Мальчик получил такое прозвище недаром: с самого детства он отличался необычайной ловкостью в ночной ловле птиц: он захватывал их сонными в гнездах и с торжеством приносил в пещеру. Случалось, за такие успехи его награждали за обедом изрядным куском сырого костного мозга - почетного блюда, приберегаемого обычно для старейшин и отцов семейства.
Крек гордился своим прозвищем: оно напоминало ему о ночных подвигах.
Мальчик обернулся на крик, мгновенно вскочил с земли и, захватив связку камыша, подбежал к старику.
У каменной лестницы он положил свою ношу, поднял в знак почтения руки ко лбу и произнес:
- Я здесь, Старейший! Чего ты от меня желаешь?
- Дитя, - ответил старик, - все наши ушли еще до зари в леса на охоту за оленями и широкорогими быками. Они вернутся только к вечеру, потому что - запомни это - дождь смывает следы животных, уничтожает их запах и уносит клочья шерсти, которые они оставляют на ветвях и корявых стволах деревьев. Охотникам придется много потрудиться, прежде чем они встретят добычу. Значит, до самого вечера мы можем заниматься своими делами. Оставь свой тростник. У нас довольно древков для стрел, но мало каменных наконечников, хороших резцов и ножей: все они обточились, зазубрились и обломались.
- Что же ты повелишь мне делать, Старейший?
- Вместе с братьями и со мной ты пойдешь вдоль Белых холмов. Мы запасемся большими кремнями; они часто попадаются у подножья береговых утесов. Сегодня я открою тебе секрет, как их обтесывать. Уже пора, Крек. Ты вырос, ты силен, красив и достоин носить оружие, сделанное собственными руками. Обожди меня, я пойду за другими детьми.
- Слушаю и повинуюсь, - ответил Крек, склоняясь перед стариком и с трудом сдерживая свою радость.
Старик ушел в пещеру, откуда внезапно раздались странные гортанные возгласы, похожие скорее на крики встревоженных молодых животных, чем на человеческие голоса.
Старик назвал Крека красивым, большим и сильным. Он, должно быть, хотел подбодрить мальчика; ведь на самом деле Крек был мал, даже очень мал, и очень худощав.
Широкое лицо Крека было покрыто красным загаром, надо лбом торчали жидкие рыжие волосы, жирные, спутанные, засыпанные пеплом и всяким сором. Он был не слишком красив, этот жалкий первобытный ребенок. Но в его глазах светился живой ум; его движения были ловки и быстры.
Он стремился поскорее двинуться в путь и нетерпеливо ударял широкой ступней с крупными пальцами о землю, а всей пятерней сильно тянул себя за губы.
Наконец старик вышел из пещеры и стал спускаться по высоким каменным ступеням с проворством, удивительным для его преклонных лет. За ним шла целая орда мальчуганов-дикарей. Все они, как и Крек, были чуть прикрыты от холода жалкими плащами из звериных шкур.
Самый старший из них - Гель. Ему уже минуло пятнадцать лет. В ожидании того великого дня, когда охотники, наконец, возьмут его с собой на охоту, он успел прославиться как несравненный рыболов.
Старейший научил его вырезывать из раковин острием кремневого осколка смертоносные крючки. При помощи самодельного гарпуна с зазубренным костяным наконечником Гель поражал даже громадных лососей.
За ним шел Рюг-большеухий. Если бы в то время, когда жил Рюг, человек уж приручил собаку, о Рюге непременно сказали бы: «У него собачий слух и нюх».
Рюг по запаху узнавал, где в частом кустарнике созрели плоды, где показались из-под земли молодые грибы; с закрытыми глазами распознавал он деревья по шелесту их листьев.
Старейший подал знак, и все двинулись в путь. Гель и Рюг гордо выступали впереди, а за ними серьезно и молча следовали все остальные.
Все маленькие спутники старика несли на спине корзины, грубо сплетенные из узких полосок древесной коры; одни держали в руках короткую палицу с тяжелой головкой, другие - копье с каменным наконечником, а третьи - что-то вроде каменного молота.
Они шли тихо, ступали легко и неслышно. Недаром старики постоянно твердили детям, что им надо привыкнуть двигаться бесшумно и осторожно, чтобы на охоте в лесу не спугнуть дичи и не попасть в когти диким зверям, не угодить в засаду к злым и коварным людям.
Матери подошли к выходу из пещеры и с улыбкой смотрели вслед уходящим.
Тут же стояли две девочки, стройные и высокие, - Маб и Он. Они с завистью смотрели вслед мальчикам.
Только один, самый маленький представитель первобытного человечества остался в дымной пещере; он стоял на коленях около очага, где посреди огромной кучи пепла и потухших углей слабо потрескивал огонек.
Это был младший мальчик - Ожо.
Ему было грустно; время от времени он тихо вздыхал: ему ужасно хотелось пойти со Старейшим. Но он сдерживал слезы и мужественно исполнял свой долг.
Сегодня его черед поддерживать огонь от зари до ночи.
Ожо гордился этим. Он знал, что огонь - самая большая драгоценность в пещере; если огонь погаснет, его ждет страшное наказание. Поэтому, едва мальчуган замечал, что пламя уменьшается и грозит потухнуть, он начинал быстро подбрасывать в костер ветки смолистого дерева, чтобы вновь оживить огонь.
И если порой глаза Ожо заволакивались слезами, то единственным виновником этих слез был едкий дым костра.
Скоро он и думать перестал о том, что делают теперь его братья. Другие заботы удручали маленького Ожо: он был голоден, а ведь ему едва минуло шесть лет…
Он думал о том, что если старейшины и отцы вернутся сегодня вечером из лесу с пустыми руками, то он получит на ужин всего-навсего два-три жалких побега папоротника, поджаренных на угольях.
ГЛАВА II Один из дней первобытных времен
Ожо был голоден, а его братья были еще голодней: ведь они долго шли на холодном ветру. Старейший всю дорогу шепотом и знаками объяснял им, как узнавать росшие по берегу водяные растения. В зимнее время, когда нет мяса, их мясистыми корнями можно с грехом пополам наполнить голодный желудок.
Он говорил, а его маленьких путников томило желание украдкой сорвать и проглотить дикие ягоды и плоды, которые каким-то чудом уцелели от морозов. Но есть в одиночку строго воспрещалось. Все, что находили, приносили в пещеру. Дети привыкли, что только в пещере, после осмотра старшими, добыча делилась между всеми. Поэтому они пересиливали искушения голода и опускали в мешки все, что собирали по пути.
Увы! Пока что им удалось найти только с десяток маленьких сухих яблок, несколько тощих, полузамерзших улиток и серую змейку, не толще человеческого пальца. Змейку нашел Крек. Она спала под камнем, который он повернул. У Крека была привычка: куда бы он ни шел, переворачивать по дороге все камни, какие были ему под силу.
Но если нашим путникам попадалось по дороге мало съедобного, то большие куски кремня во множестве валялись по склонам холмов. Мешки мальчуганов сильно потяжелели. Самые маленькие шли, согнувшись под своей ношей. И все-таки они изо всех сил старались скрыть свою усталость. Дети знали, что старшие привыкли молча переносить страдания и будут смеяться над их жалобами.
Дождь, мелкий град не прекращались ни на минуту.
Крек бодро шагал вслед за стариком, мечтая о том времени, когда он станет великим и славным охотником и будет носить настоящее оружие, а не маленькую детскую палицу. Пот градом катился с него, и немудрено: он тащил два огромных кремневых желвака.
За ним нахмурившись шли Гель и Рюг; их разбирала досада. Оба они, точно на смех, ничего не нашли за всю дорогу. Хоть бы рыбешку какую-нибудь поймали. Отыскали всего-навсего какого-то заморенного паука, такого же голодного, как и они.
Остальные брели как попало, съежившись и понурив головы. Дождь давно уже струился по их растрепанным волосам и впалым щекам.
Так шли они долго. Наконец Старейший дал знак остановиться. Все тотчас же повиновались ему.
- Вот там, на берегу, под навесом утеса, есть хорошее сухое местечко для отдыха, - сказал он. - Садитесь… Откройте ваши мешки.
Кто лег, кто присел на корточки на песок. Лучшее место под навесом мальчики предоставили Старейшему.
Крек показал старику все, что нашлось в мешках, и почтительно поднес ему маленькую змейку. Такой лакомый кусок, по его мнению, должен был достаться Старейшему.
Но старик тихонько оттолкнул протянутую руку мальчика и сказал:
- Это вам! Если нет жареного мяса, я буду жевать корни. Я привык к этому, так делали мои отцы. Посмотрите на мои зубы, - вы увидите, что мне часто приходилось есть сырое мясо и разные плоды и корни. Во времена моей молодости прекрасный друг - огонь, который все мы должны почитать, нередко надолго покидал наши стоянки. Иногда целыми месяцами, а то и годами, мы, не имея огня, натруждали свои крепкие челюсти, пережевывая сырую пищу. Принимайтесь за еду, дети. Пора!
И дети с жадностью набросились на жалкое угощение, которое им роздал старик.
После этого скудного завтрака, который только чуть-чуть утолил голод путешественников, старик приказал детям отдохнуть.
Они тесно прижались друг к другу, чтобы получше согреться, и сразу заснули тяжелым сном.
Только один Крек ни на минуту не мог сомкнуть глаз. Скоро с ним будут обращаться как с настоящим взрослым юношей, - эта мысль не давала ему заснуть. Он лежал не шевелясь и украдкой, с глубокой любовью и даже с некоторым страхом наблюдал за стариком. Ведь Старейший столько перевидал на своем веку, знал столько таинственных и чудесных вещей.
Старик, медленно пережевывая корень, внимательно, зорким и опытным глазом осматривал один за другим куски кремня, лежавшие около него.
Наконец он выбрал кремень, округлый и длинный, похожий на огурец, и, придерживая его ногами, поставил стоймя.
Крек старался запомнить каждое движение старика.
Когда кремень был крепко зажат в этих природных тисках, старик взял обеими руками другой камень, более тяжелый, и несколько раз осторожно ударил им по закругленной верхушке кремня. Легкие, едва заметные трещины пошли вдоль всего кремня.
Потом Старейший аккуратно приложил этот грубый молот к обитой верхушке и навалился на него всем своим телом с такой силой, что жилы вздулись на его лбу; при этом он слегка поворачивал верхний камень; от боков кремня отлетали длинные осколки разной ширины, похожие на продолговатые полумесяцы, с одного края толстые и шероховатые, с другого - тонкие и острые. Они падали и рассыпались по песку, словно лепестки большого увядшего цветка.
Эти прозрачные осколки, цвета дикого меда, резали не хуже наших стальных ножей. Но они были непрочны и скоро ломались.
Старик передохнул немного, потом выбрал один из самых крупных осколков и принялся оббивать его легкими частыми ударами, стараясь придать ему форму наконечника для копья.
Крек невольно вскрикнул от удивления и восторга: он собственными глазами видел, как изготовляют ножи и наконечники для копий и стрел.
Старейший не обратил никакого внимания на возглас Крека. Он принялся собирать острые лезвия.
Но вдруг он насторожился и быстро повернул голову к реке. На его обычно спокойном и гордом лице отразились сперва удивление, а потом невыразимый ужас.
С севера доносился какой-то странный, неясный шум, пока еще далекий; порой слышалось ужасающее рычание. Крек был храбр, и все же ему стало страшно. Он попытался остаться спокойным и, подражая старику, насторожился, схватившись рукой за палицу.
Шум разбудил детей. Дрожа от страха, они повскакали со своих мест и кинулись к старику. Старейший велел им немедля забраться на вершину почти отвесной скалы. Дети тотчас принялись карабкаться кверху, ловко цепляясь руками за каждый выступающий камень, пользуясь каждой выбоиной в скале, чтобы поставить ногу. На небольшом уступе, неподалеку от вершины, они улеглись на животы, облизывая ободранные в кровь пальцы.
Старик не мог последовать за ними. Он остался под выступом скалы, и Крек упрямо отказался покинуть его.
- Старейший! - воскликнул он. - Неведомая опасность грозит нам, как ты говоришь. Ты любишь меня, и я не покину тебя. Мы вместе умрем или вместе победим. Ты непоколебим и силен, ты будешь сражаться, а я… если оттуда идут к нам злые люди или дикие звери, - я прокушу им печень.
Пока Крек, размахивая руками, произносил эту воинственную речь, грозный шум усилился. С каждой минутой он приближался к месту, где укрылись старик и ребенок.
- У тебя, Крек, глаза зоркие и молодые. Посмотри на реку. Что ты видишь?
- Небо потемнело от больших птиц. Они кружатся над водой. Наверно, их злобные крики и пугают нас.
- А на воде ты ничего не видишь? Посмотри еще раз. Птицы кружатся над рекой? Значит, они следуют за какой-то плывущей по реке добычей, выжидая, когда можно будет накинуться на нее. Но кто же это так страшно рычит и ревет? Я подниму тебя, - взгляни еще раз.
Но и на руках у Старейшего Крек напрасно всматривался вдаль.
- Что видно сверху? - крикнул старик детям, лежавшим в безопасности на скале, над его головой. - Говори ты, Рюг.
- Что-то огромное черное виднеется на белой глыбе далеко, посередине реки, - ответил мальчик. - Но что это - разобрать нельзя. Черное шевелится.
- Хорошо, Рюг. Не черный ли это широкорогий бык?
- Нет, это чудовище больше широкорогого быка! - воскликнул Рюг.
- Слушай, Старейший! - вскричал Гель. - Теперь не одно, а два черных пятна видны на белой глыбе, и оба они шевелятся; а возле них глыба совсем красная.
- Я вижу их! Я их вижу! - подхватил Крек, побледнев и задрожав всем телом. - Там два зверя, и оба огромные. Они на льдине, а льдина больше нашей пещеры. Они не двигаются. Сейчас они проплывут мимо нас. Вот смотри! Мы погибли!
Старейший поставил Крека на землю и обернулся к реке.
То, что увидел старый охотник, заставило его побледнеть от ужаса. Крек и остальные дети плакали и дрожали от страха.
По пенистым, мутным волнам, шум которых сливался с оглушительным криком бесчисленного множества хищных птиц, плыла, кружась и покачиваясь, гигантская льдина.
На льдине виднелся чудовищной величины слон-мамонт с косматой гривой. Задние ноги животного глубоко провалились, словно в западню, в трещину льда. Зверь стоял, с трудом опираясь передними ногами на края трещины; изогнутые клыки были подняты кверху, а из хобота, торчавшего, словно мачта, бил к небу непрерывный кровавый фонтан. Все тело зверя было залито кровью, струившейся из пронзенного брюха. Он рычал и ревел в предсмертных судорогах.
Рядом с ним лежал огромный косматый носорог, поразивший своим рогом мамонта, - лежал неподвижно и безмолвно, задушенный своим могучим врагом.
В ту минуту, когда чудовища проплывали на окровавленной льдине мимо Старейшего, гигантский слон страшно заревел и свалился на труп побежденного врага.
Земля задрожала от этого предсмертного крика. Эхо долго-долго повторяло его, а хищные птицы на мгновение словно замерли в воздухе.
Но затем они с новой яростью бросились на приступ ледяного плота, где покоились теперь два гигантские трупа. Коршуны и орлы накинулись наконец на добычу.
Глыба льда исчезла из виду, унося трупы страшных зверей. Старик обтер рукой пот с обветренного лица и позвал своих маленьких спутников.
Стуча зубами, еле ступая дрожащими ногами, бедняжки спустились к старику, руку которого все еще судорожно сжимал Крек.
Разве можно было теперь приниматься за работу? Урок изготовления кремневых орудий был отложен, и все в угрюмом молчании, опасливо поглядывая по сторонам, двинулись обратно к пещере.
Дети поминутно оборачивались и смотрели назад. Они все еще слышали шум летевших птиц. Им чудилось, что их настигает один из тех прожорливых зверей, которые, наверное, следовали за жуткой льдиной.
Но мало-помалу они успокоились, и Крек, улыбаясь, сказал на ухо Рюгу:
- Ожо завидовал нам, когда мы уходили. А теперь, пожалуй, будет рад, что ему пришлось остаться хранителем огня: ему не было так страшно, как нам.
Но Рюг покачал головой и возразил:
- Ожо смелый; он, наверное, пожалеет, что не видел этих чудовищ.
ГЛАВА III Вечный враг
Дети без помехи вернулись домой до наступления ночи.
После страшного приключения, рассказ о котором заставил дрожать матерей и плакать маленьких сестер, родная пещера, жалкая и дымная, показалась детям уютным жильем.
Здесь им нечего было бояться. Кругом поднимались крепкие каменные стены, а яркий огонь нежно ласкал и согревал их.
Огонь - лучший друг человека: он побеждает холод, он отпугивает диких зверей. Но есть один враг, против которого бессилен даже огонь.
Этот вечный враг всегда подстерегает человека и несет ему гибель, стоит только перестать с ним бороться, - этот вечный враг, всегда и во все времена был врагом жизни вообще.
Имя этому неумолимому врагу, этому жадному тирану, который даже и в наши дни продолжает свои опустошительные набеги на землю и истребляет тысячи людей, имя ему - голод.
Прошло четыре долгих дня с тех пор как дети вернулись в пещеру, а охотники - деды и отцы - все еще отсутствовали.
Не заблудились ли они в лесу, несмотря на свою опытность? Или охота оказалась безуспешной? Или они напрасно рыскают до сих пор по лесу? - Никто не знал этого.
Впрочем, и Старейший, и матери, и дети привыкли к таким долгим отлучкам отцов. Они знали - охотники ловки, сильны, находчивы, и совсем не беспокоились о них. Оставшихся дома одолевали иные заботы: все запасы пищи в пещере иссякли.
Небольшой кусок протухшей оленины - остаток от прошлой охоты - съели еще в первые дни.
В пещере не оставалось ни кусочка мяса; приходилось приниматься за свежие шкуры, отложенные для одежды.
Маленькими плоскими кремнями с искусно зазубренными острыми краями женщины соскоблили шерсть и отделили жилки с тяжелых шкур. Затем они разрезали кожи на небольшие куски. Эти еще покрытые пятнами крови куски вымочили в воде и варили их до тех пор, пока они не превратились в густую клейкую массу.
Нужно заметить, что этот отвратительный суп варился без горшка. Изготовлять глиняную посуду люди научились гораздо позже, чем орудия из грубо обтесанного и обитого камня.
В пещере Крека воду кипятили в искусно сплетенных мешках - корзинах из древесной коры; такой мешок, разумеется, нельзя было ставить на горящие уголья; чтобы нагреть воду, в мешок бросали один за другим докрасна раскаленные на огне камни. В конце концов вода закипала, но какой мутной и грязной становилась она от золы.
Несколько корней, с трудом вырванных из замерзшей земли, были съедены.
Гель принес какую-то отвратительную рыбу. Это было все, что ему удалось поймать после долгих и тяжких усилий. Но и эту жалкую добычу встретили с радостью. Ее тотчас же разделили и тут же съели: рыбу даже не потрудились поджарить на угольях. Но рыба была небольшая, а голодных ртов много. Каждому досталось по крошечному кусочку.
Старейший, желая хоть чем-нибудь занять измученных голодом обитателей пещеры, решил раздать всем какую-нибудь работу. Об этих работах мы поговорим позже, а пока осмотрим пещеру.
Наше счастье, что мы можем проникнуть туда только мысленно. Иначе мы, наверное, задохнулись бы от ужасающего зловония и спертого воздуха, царивших в этом мрачном убежище первобытных людей.
Некогда почвенные воды вырыли в толще мягкой горной породы обширный глубокий погреб. Главная пещера сообщалась узкими проходами с другими, более мелкими пещерами. Со сводов, потемневших от дыма, свешивались сталактиты и падали тяжелые капли воды. Вода просачивалась повсюду, стекала по стенам, накапливалась в выбоинах пола. Правда, пещера спасала первобытного человека от свирепого холода, но это было нездоровое, сырое жилище. Обитатели ее часто простужались, болели. В наше время ученые нередко находят в таких пещерах вздутые, изуродованные кости.
Но вернемся в жилище Крека. Вдоль стен главной пещеры, на грязной, покрытой нечистотами земле, лежали кучи листьев и мха, прикрытые кое-где обрывками звериных шкур, - постели семьи.
Посреди пещеры возвышалась глубокая и большая куча пепла и сальных потухших углей, с краю она была чуть теплая, но посредине горел небольшой костер; Крек, дежурный хранитель огня, беспрестанно подбрасывал хворост, вытягивая его из лежавшей рядом связки.
Среди пепла и углей виднелись разные объедки и отбросы: обглоданные кости, расколотые в длину, с вынутым мозгом, обгорелые сосновые шишки, обуглившиеся раковины, пережеванная кора, рыбьи кости, круглые камни и множество кремней разной формы.
Эти обломки кремней - остатки обеденных «ножей», резцов и других орудий. Кремневые орудия очень хрупки, и они часто тупились и ломались. Тогда их просто бросали в мусорную кучу.
Первобытные люди, конечно, и представить себе не могли, что когда-нибудь их отдаленные потомки будут рыться в кухонных отбросах, искать затупившиеся сломанные ножи, подбирать угольки их очага, чтобы потом выставить их в просторных залах великолепных музеев.
В этой первобытной квартире не было никакой мебели. Несколько широких раковин, несколько плетеных мешков из коры или тростника, нечто вроде больших чаш, сделанных из черепов крупных животных, составляли всю домашнюю утварь.
Зато оружия было много - и оружия страшного, хотя и очень грубо сделанного. В пещере хранился большой запас копий, дротиков и стрел. Здесь были острые каменные наконечники, прикрепленные к древку с помощью растительного клея, древесной и горной смолы или жил животных. Здесь были костяные кинжалы - заостренные отростки рогов оленей и быков; здесь были палицы - зубчатые палки с насаженными на них клыками животных, каменные топоры с деревянными рукоятками, кремневые резцы всех размеров и, наконец, круглые камни для пращи.
Но мы напрасно стали бы искать в пещере какого-нибудь домашнего животного. Ни собаки, ни кошки, ни курицы не было видно у очага, возле мусорных куч. В те далекие времена человек еще не умел приручать животных.
Крек никогда не видел и не пробовал ни коровьего, ни козьего молока.
И никто в те суровые времена, о которых идет речь в нашем рассказе, не видал и не знал, что такое колос ржи или ячменя. Никто, даже сам Старейший.
Быть может, он и находил иногда во время своих странствий по равнинам высокие, незнакомые ему растения, свежие колосья которых он растирал в руках, пробовал есть и находил вкусными. Наверное, он указывал на эти колосья своим спутникам, и те тоже с удовольствием грызли вкусные зерна.
Однако понадобились века и века, прежде чем потомки этих людей научились, наконец, собирать семена растений, сеять их возле своих жилищ и получать много вкусного и питательного зерна. Но Крек никогда в жизни не видел ни хлеба, ни зерновой каши.
Обитатели пещеры не могли похвастать большими запасами пищи. Охота и рыбная ловля, особенно в холодное время года, доставляли так мало добычи, что ее хватало лишь на дневное пропитание, и прятать в запас было нечего. Кроме того, пещерный человек был слишком беспечен, чтобы думать о завтрашнем дне. Когда ему удавалось раздобыть сразу много мяса или рыбы, он по нескольку дней не выходил из пещеры и пировал до тех пор, пока у него оставался хоть один кусок дичины.
Так случилось и теперь. Старшие ушли в лес на охоту только тогда, когда в пещере уже не оставалось почти ничего съестного. Немудрено, что на четвертый день их отсутствия обитатели пещеры начали глодать уже обглоданные раньше и брошенные в золу кости.
Старейший приказал Рюгу собрать все эти кости и перетолочь их на камне. Потом Рюг вооружился каменным скребком и принялся соскребывать горькую обуглившуюся кору с побегов папоротника, собранных когда-то маленьким Ожо.
"Приключения доисторического мальчика" - самая известная повесть французского драматурга Э. Дэрвильи.
В начале произведения читатель знакомится с мальчиком по имени Крек. Это главный герой. В свои 9 лет Крек полноценный помощник в племени. Он заслужил своё имя отличной охотой на птиц, Крек означает "птицелов". Он очень горд тем что может быть наравне в труде со взрослыми членами племени.
Вместе со Старейшим и мальчиками Гелем и Рюком, Крек отправляется за кремнями для изготовления орудий труда и наконечников для стрел.
В пещере поддерживать огонь остаётся самый маленький мальчик племени Ожо.
В пути подростки собирали в свои торбы ягоды и все что им казалось съедобным. На привале старейший проверял то что они собрали и делил на всех поровну.
Во время привала дети увидели на реке льдину. На льдине шёл бой дикого носорога и мамонта. Это пугающее зрелище заставило всех прижаться к старейшему. Но сражающиеся животные погибли и льдина их унесла.
Вернувшись в пещеру, дети рассказали про случай на реке. Но вход в пещеру узкий и крупное животное туда не попадёт, это успокаивало. Но дети были голодны. Мужчины племени уже долгое время были на охоте. Запасы были съедены и старейший решил оправить всех собирать хоть что-нибудь съестное. В этот раз поддерживать огонь остался Крек.
Маленький Ожо собирал жёлуди, и принёс в пещеру пеструшку. Чувство голода Крека победило чувство долга и мальчики отправились за пеструшками. Мигрирующие крысы-пеструшки начали их кусать, и маленькие охотники были вынуждены забраться на дерево. От усталости они уснули.
В это время вернулись в пещеру соплеменники мальчиков. По дороге голодное племя съело по куску мяса сырым. Войдя в пещеру с холода первобытные люди увидели потухший огонь. Приговор племени был суров, мальчиков решили казнить. Их несознательность могла привести к гибели все племя. Но Крек рассказал как можно добыть огонь. Он узнал у чужестранца, которого приютили в племени, он был изранен и вскоре умер. Но мальчику успел рассказать как извлечь огонь трением деревянных палочек.
Крека изгнали из племени. Решив ночевать на дереве Крек сражается с рысью и побеждает. Его догоняют старейший,Гель и Рюк. Они решили путешествовать вместе с мальчиком. Перезимовав в пещере, которую нашёл Рюк, они отправляются к реке. Там путешественники знакомиться с жителями озера и остаются с ними.
Заканчивается повесть тем, что Крек встречает оставшихся от его племени младшего брата Ожо и сестёр. Все остаются жить на озере, а Крек позже становится вождем.
Уважению к старшим, ответственности - вот чему учит книга.
Картинка или рисунок Эрвильи - Приключения доисторического мальчика
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание оперы Аида Верди
«Аида» – история запретной любви на фоне экзотических декораций. Так большинство людей представляют себе эту оперу. На самом деле «Аида»
- Краткое содержание Боярин Орша Лермонтов
Боярин, прозванный Иваном Грозным Орша, после долгой службы отправляется домой. Его единственным утешением является молодая дочь.
- Краткое содержание Горный мастер Бажов
В этом рассказе Бажова речь идет о верности, доверии близкому человеку. Главная героиня – Катерина осталась одна, ее жених Данила пропал. Болтали всякое: будто сбежал, будто сгинул
- Краткое содержание Островский Бедность не порок
Действие происходит в небедном семействе купцов. Как говорится, в семье не без… странного дядюшки. Несчастный Любим пьёт и плохо шутит. Дошутился он до того, что (назло брату Гордею) пошёл на паперть.
- Краткое содержание Кинг - Оно
Летом 1958 года в одном небольшом городе под именем Дерри появляется серийный убийца. Он имеет нечеловеческую внешность и жестокость. Его жертвами становятся дети. Семь 11-летним ребятам из города приходится по отдельности столкнуться с чудовищем.
