Полная запись прослушки переговоров сечина и улюкаева избранное. «Забирай, клади, и пойдем чайку попьем»: расшифровка переговоров Сечина и Улюкаева в день задержания министра Полная запись переговоров сечина и улюкаева

На процессе против Алексея Улюкаева по обвинению в коррупции прокурор огласил 5 сентября записи прослушки переговоров экс-главы МЭР с директором «Роснефти» Игорем Сечиным. РБК предлагает читателю расшифровку этих записей

Алексей Улюкаев и Игорь Сечин (слева направо) (Фото: Михаил Метцель / ТАСС)

Телефонный разговор главы «Роснефти» и министра

Сечин: Алло, Алексей Валентинович? Дорогой! (Смешок).
Улюкаев: Да, Игорь Иванович, весь внимание. Как я рад тебя слышать.
Сечин: Да не говори, я тоже. Ну во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы там...
Улюкаев: Да.
Сечин: А значит, во-вторых, еще масса вопросов накопилась там и по советам директоров, и по всему.
Улюкаев: Ну так давай обсудим все.
Сечин: У меня только просьба одна: если можно на секундочку к нам подъехать, потому что тут, может быть... Покажу вообще. Ну вообще на компанию посмотреть.
Улюкаев: Да, с удовольствием посмотрю на компанию, а чего ж.
Сечин: А и по времени... Вот у меня сейчас большие переговоры в 14 начнутся часа на два.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Вот где-нибудь в 16.30: вот так можно?
Улюкаев: Вполне можно, да. Я же завтра лечу. А ты, кстати, в Лиме будешь?
Сечин: Я в Лиме буду.
Улюкаев: Ну вот я тоже в Лиме буду, там еще сможем продолжить.
Сечин: Поработаем.
Улюкаев: Продолжить, поработать. Давай, это самое, сейчас...

Сечин: Семнадцать, вот...

Улюкаев: Сейчас, подожди секундочку... Нет, чуть-чуть позже, если можно.
Сечин: Давай.
Улюкаев: Да, потому что у меня в 16 начнется.
Сечин: Во сколько? В 18?
Улюкаев: Давай в 18?
Сечин: Пораньше бы немножко, пораньше.
Улюкаев: В 17.30?
Сечин: Ну давай в 17?
Улюкаев: А?
Сечин: В 17 сможешь?
Улюкаев (вздыхает): Да у меня тут, в том числе, и ваши, по-моему, разные компании по закупкам. Там я их и собираю. Ну давай в 17.
Сечин: В 17? Спасибо большое.
Улюкаев: Давай, все.
Сечин: Все, обнимаю, спасибо.

Первое записывающее устройство

Неизвестный: Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит.

Слышен шум, шорох и скрип двери.
Сечин: Ой слушай, а ты без куртки...
Улюкаев: (Неразборчиво.)
Сечин: Вообще надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо.
Сечин: Да? Ну вы посидите пока, ладно?
Слышен шорох, звук шагов.
Сечин: Ну, затянули выполнение поручения. В командировке были.

Улюкаев: Ну...

Сечин: Пока туда-сюда собрали.

Слышны стуки, шепот, звуки застегиваемой молнии, шорох одежды.
Сечин: Утепляюсь уже.

Улюкаев:... (неразборчиво)
Сечин: Да не говори.
Улюкаев: Надо узнать, когда машина, иэто самое...
Сечин: А?
Улюкаев: Всегда когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев (вздыхает): Что...
Сечин: Направо?
Улюкаев: Зеленая изгородь.
Сечин: Так. Шокина чай принесет?
Неизвестный: Да-да-да...
Сечин: И корзинку там с колбасой.
Неизвестный: Есть, есть.
Сечин: Так. (Кашляет.) Так, несколько слов, поподробней немножко о компании. Ну в 1998 году, когда мы начали заниматься, в принципе компания добывала 4 млн т нефти. Собственно, она никому не нужна была... Так она и проскочила в эпоху приватизации.

Улюкаев: за границу?

Сечин: Значит, ну потом суды, потом возврат выведенных активов начался. Вот интересная страничка четвертая.

Слышен шелест бумаги.

Улюкаев: Угу

Сечин: Что за это время мы создали. Вот основные показатели компаний, акции которых торгуются на бирже: значит, это ресурсная база, текущая добыча и расходы на добычу. Сравнивали только публичные компании. Значит, ну вот по ресурсной базе, по геологоразведке — первое место в мире. По текущей добыче среди публичных компаний — первое место в мире. Себестоимость тоже как бы самая высококонкурентная. Ну тут надо...
Улюкаев: Вот если смотреть — извини, перебью — капитализацию компаний, вот эти позиции, то видно будет, что актив стоит там кратно, в 2-2,5 раза, дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иныеактивы.
Сечин: Но есть за исключением одного нюанса — налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая по сравнению с любыми другими компаниями и вообще самая тяжелая в мире. Вот можно к этим двум-трем [вероятно, имеется ввиду себестоимость добычи: $2-3 себестоимость добычи барреля нефти на скважине — РБК] добавить смело 25, и это будет с учетом налоговой базы. И плюс транспорт. Вот, считай. Условно говоря, 35 — для нас нижний предел такой, который...
Улюкаев: (Кашляет.) Операционной доходности?
Сечин: Нет, я имею в виду нижний уровень цены.
Улюкаев: Я и говорю — операционной, без учета обслуживания кредитов... возвратов.
Сечин: Да, который позволит нам операционную доходность обеспечивать. Поэтому ситуация не такая простая. Все равно надо заниматься налоговой базой.
Улюкаев: Надо заниматься обязательно. Она у вас не только большая, но она растущая, она растущая.
Сечин: Ну так, растущая и убивающая.

Улюкаев:... (неразборчиво)

Сечин: Это я разговаривал с (неразборчиво) из Eni. 2 млрд евро сдают Eni в бюджет Итали. Мы 50 млрд руб., это плюс к тому, что ты просишь нас сегодня добавить 17. Часть мы уже дали, а 50 млрд ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon большая фискальная нагрузка — 43%. Конечно, и акции стоят дорого.

Улюкаев: Ну конечно.

Сечин: Потому что она стабильно 43%. А у меня — 80%. Значит, и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да. Вот. Значит, что вот интересно. Например, BP, я вот почему сейчас работаю с акционерами и говорю им о недооцененных элементах, которые они обязательно должны учитывать. Вот бипишники были в первом... (неразборчиво) в первой колонке, за рамками первых десяти. Как только купили наши акции, стали четвертыми.

Улюкаев: Угу.

Сечин: Почему? Потому что мы разрешили им на баланс пропорционально владению поставить ресурсную базу.
Улюкаев: То есть у них же 20%? (у BP 19,75% акций «Роснефти». — РБК ).

Сечин: Да, они, по сути...

Улюкаев: Пятая часть?

Сечин: Да, и они сразу выскочили на другой уровень.

Улюкаев: Подожди, а если они ставят на баланс твою ресурсную базу, у тебя на балансе не остается? Это... получается.
Сечин: Остается, остается. Нет, остается. Нодля нас это вообще ничего не стоит, это просто разрешение использовать им. Вот. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делаем на 150%, они тоже 20% от этого замещения себе считают. И это ковенанты улучшает для них там и... То же самое по добыче. И они никогда бы не вышли на этот уровень добычи, если бы не давали на наши проекты тоже.

Улюкаев: Ну да, что... было бы два с хвостиком, небольшим.

Сечин: Да, да, да, да.

Улюкаев: Соответственно, они были бы ниже десятки.

Сечин: Да, да. Точно абсолютно. Да, значит, очень серьезный шаг мы сделали, как ты знаешь, в Индии по приобретению Essar (Essar Оil, владеет крупным НПЗ близ города Вадинар, сетью АЗС и портом, сделка уже закрыта. — РБК ). И я хотел попросить, тожемы будем обращаться, там надо по проектному финансированию будет поддержать.

Улюкаев:... (неразборчиво)

Сечин: Этот проект, да.
Улюкаев: Слушай, а нефть там будет иранская?
Сечин: Мы думаем, часть иранская, часть венесуэльская, часть иранская, 20 млн т переработки. Очень высокий индекс Нельсона — 11,8 там (чем выше этот индекс, тем выше стоимость НПЗ и качество его продукции. — РБК ). Глубоководный порт, 2700 заправок, поэтому это такой проект для этого рынка уникальный просто.
Улюкаев: А через свою сеть заправок какая часть пойдет переработки?
Сечин: Ну примерно, я тебе не могу сказать, примерно, наверное, ну где-то четвертая часть.

Улюкаев: Четвертая часть.

Сечин: Да. Четвертая часть. Они... Там завод, может быть. Терминал позволяет экспортно-импортные операции делать, сырую нефть...

Улюкаев:... потому что к индусам зайти — это такое большое дело.

Сечин: Да.
Улюкаев: Это, по сути, первая такая крупная покупка.
Сечин: Это правда.
Улюкаев: Это никому еще не удавалось.
Сечин: Это правда. Да. Ну так, что еще могу сказать? Ну по технологии разработки мы занимаем серьезные ведущие позиции. И если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки очень так серьезно. Но у нас еще зависит... Это связано с нашим оборудованием.Скажем, в Штатах для гидроразрыва оборудование позволяет ну, скажем, сейчас до 30 и выше разрывов делать за раз. Ну мы делаем 12-15, там до 20, может быть там. Но у них другие компрессора, там большое давление, другие пропанты. Значит, пропант — это специальная фракция, которая закачивается при гидроразрыве в трещины и не позволяет породе схлопываться, создавая коллекторную базу для сбора нефти или газа там, значит. Раньше у нас применялся песок, но песок вот вымывается водой. Американцы сейчас применяют новые виды пропантов с изменяющим центром тяжести, они цепляются, там всякие острые краешки у них есть, они цепляются и не вымываются из породы. Вот много нюансов. Но развитие у нас идет, несмотря на пожелания ОПЕКа (усмехается). Я думаю, что мы должны быть готовы все равно вот к лукавству. И я докладывал Владимиру Владимировичу тоже об этом. Дело в том, что они все равно готовят развитие добычи. Все! Значит, Венесуэла — ну я просто точно знаю, абсолютно — сейчас провели тендер, и «Шлюмберже» выиграла на $3,6 млрд по увеличению бурового сервиса. То есть они планируют поднять добычу на 250 тыс. баррелей в сутки в течение полугода. Значит, первое. Второе: Иран будет увеличивать. Они сейчас уже три и девять, четыре и девять (3,9-4,9 млн баррелей в сутки. — РБК ), у них замысел дойти, добавить миллион баррелей. И этот миллион баррелей...

Улюкаев: Ну они вроде бы четыре и две где-то готовы, это, замораживаться.

Сечин: Ну.

Улюкаев: Ну тоже, наверное, да.

Сечин: Хм. Да. Я думаю, что правды никто не говорит. Причем вот им всем надо, вот я считаю: Ирак, Нигерия — им всем надо, им всем надо полгода примерно для выдачи дополнительных объемов. А эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь, вот мне кажется, лукавство в этом заключается: сейчас поддержать сланцевую нефть.
Улюкаев: Угу.

Улюкаев: Эти воспользуются.

Сечин: А дальше они на полгода скажут: «Ну мы заморозили на полгода, — а эти имеют временной лаг (видимо, США. — РБК ) для подготовки новых объемов». И мы будем терять рынки.Они с новыми объемами будут выходить на рынки.

Улюкаев: Плюс за это время администрация Трампа тоже, значит, там же очень... Традиционные источники он очень сильно собирается поддерживать, добычу.​
Сечин: Да, он хочет добычу поддержать, это правда. Он и заявлял об этом.

Улюкаев: Он готов будет и на налоговые...

Сечин: Льготы и финансирование. Он заявлял об этом неоднократно. Это тезис его предвыборной программы. И это надо...

​Улюкаев: Это надо учесть. Ему потребуется какое-то время, потому что там адаптация, там администрации, ты знаешь... Но центральный, пожалуй, пункт...
Сечин: Да, это надо учитывать, но в общем мы потихонечку работаем, Леша.
Улюкаев: Да нет, смотри, что касается налогов, я двумя руками полностью, вот во всем значит на твоей стороне и считаю, мы поступаем близоруко, значит нелепо.Мы искажаем совершенно будущую картину мира.Мы хотим инвестиции привлечь. Мы не привлечем инвестиции и подорвем собственную инвестиционную базу. И это вот совершенно тупиковый путь, особенно что касается всех старых месторождений. Потому что там просто нужно бурить и качать, бурить и воду заливать. Но это нельзя остановить этот процесс, а если у тебя Ирак (неразборчиво) падает, ну ты тут...
Сечин: Ну, как...
Улюкаев: Себе в убыток что ли будешь делать? Это странная
Сечин: Конечно. ,>

Улюкаев: Странная, значит, логика, никуда, никуда не годящаяся. Вот. Поэтому, безусловно, вот ну как бы 100% за. И конечно же, действительно, нужно вот международных несколько таких...

Сечин: Ну Леш, я прошу тебя, ты на нас не обижайся. За вот затяжки все эти...

Улюкаев: Нет, Игорь, а чего я, ну...
Сечин: Я ж почувствовал, ну это, как заштормило чуть-чуть... (усмехается) Да.
Улюкаев: Нет, ты не...
Сечин: По приватизации мы работаем. Я и сегодня встречался, завтра улетаю в Европу. Но основное я тебе скажу тебе следующее: значит кредитовать готовы в полном объеме, покупать особо не хотят. Поэтому мы делаем разные там всякие предложения, разные «морковки» сочиняем для того, чтобы затянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут. Японцы, ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство все-таки, там сейчас император, правда, должен подписать, но уже внесли в парламент. С ними тоже работаем.

Улюкаев: С? ..

Сечин: Ну со всеми там.

Улюкаев: Ну, хорошо...

Сечин: Там больше с молодыми.

Улюкаев: С молодыми больше?

Сечин: Да. Вот. Ну работаем и не расслабляемся. Я в общем пока ничего говорить не хочу, но мы настойчиво работаем, чтобы задание выполнить полностью.
Улюкаев: Вот мне вот честно из сегодняшних соображений очень хотелось японцев привлечь. Индийцы все эти — все это не то. От индусов ты ничего не получишь.
Сечин: С корейцами работаем... Нет, ни китайцы, ни индусы... Это...
Улюкаев: Не нужны совершенно...
Сечин: С ними никакой синергии уже не будет.
Улюкаев: Абсолютно. А у тех еще можно получить.
Сечин: Эти могут, да. Вот я тоже считаю, что эти могут. Настроены они так очень прагматично. Они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу — получить политические плюсы, по территории там...Нам даже в ходе переговоров такие вопросы ставили, но мы отвергли это.
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Сразу сказали: «Ребята, нет!»
Улюкаев: Им сейчас неплохо. Что значит решить? Абэ должен что-то показать своим. Они ему говорят: «Ты идешь на постоянные уступки русским». Он скажет: «Ну почему? Я приобретаю очень интересные активы — это гарантированное обеспечение нашей страны, значит, энергоресурсами на десятилетия вперед. Я для японцев создаю». Им это было довольно выгодно.
Сечин: Знаешь, я им так и говорю, что: «Ребята, значит, тут суть предложений наших такая: вы получаете долю в компании — это первое условие для развития совместных проектов. Значит, второе наше предложение следом за долей — это создание на... (неразборчиво) по добыче, транспортировке и совместной работе на рынках». Мы им дали предложение: «Что если вы это делаете, то вы получаете доступ там к Центрально-Татарскому участку, к Верхнечонской доле (видимо, речь о Верхнечонскнефтегазе. — РБК ) и еще ряд месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами? Вы, правда, получаете миноритарный пакет.Но если вы на это идете, то при форс-мажоре мы берем обязательство по поставке только на японский рынок».
Улюкаев: Для них это очень важно. У них очень большая зависимость от Залива.
Сечин: Да.

Улюкаев: Им нужно сбалансировать...

Сечин: Мы вот именно это и говорим. А что такое форс-мажор? Можем прописать изменение цены на 20%, например. Повышение цены на 20% или понижение ее на 20%. Резкое изменение рыночной обстановки. Все, тогда вот это предприятие начинает поставлять весь объем производства только в ваш адрес, и вы снижаете любую зависимость от любых поставщиков. В общем, предложения у нас очень приличные, взвешенные такие, и мы работаем. Там есть риски затягивания сроков. Значит, поэтому сроки здесь имеют принципиальное значение для них. Они пытаются завести рака за камень по поводу тендерных процедур там, значит, и так дальше, но сами ждут результатов визита.

Улюкаев: Да.

Сечин: Поэтому мы им сказали, вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы ничего не знаем, мы сами в такой же ситуации. До 5-го числа мы должны подписать, вы это имейте в виду. Тут уже не наша компетенция, это компетенция правительства была. Пожалуйста, можем 15-го объявить, если у нас все состыкуется с вами.

Значит, да, на дату подписания мы им сказали, 10% аванс сюда нам перечислите, который, если вы не завершаете сделку, переходит в собственность компании.
Улюкаев: Ну понятно. Важно будет вот сейчас, 20-го числа в Лиме начальник будет встречаться с Абэ. Это обязательно.
Сечин: Да-да.

Улюкаев: Вот это вот.

Сечин: Я буду в Лиме.
Улюкаев: Да, я тоже буду. А еще до этого днем раньше я встречаюсь с этим Сэко (Хиросиге Сэко, японский министр по экономическому сотрудничеству с Россией. — РБК ). Надо его поддавить, министра этого самого, ответственного за Россию.
Сечин: Ну да, да. Ну так они шаги делают. Это я не могу сказать, что они как-то нас совсем, там, оставляют в стороне.
Улюкаев: Угу, угу.
Сечин: Нет. У них замысел есть. Ну попытки делают, прям нам говорили, вот, нам будет тяжело, если не будет подвижек. Я сказал: «Нет, ребята, вы знаете, вы по этим вопросам ко мне не обращайтесь. Мы солдаты — нам что говорят, мы и делаем». Леша, ну спасибо тебе большое, не задерживаю. Да. У тебя сложный график.
Улюкаев: Да, сейчас на курсы заскочу еще.
Сечин: Угу, (неразборчиво).

Улюкаев: По дороге. Потом где-нибудь...

Сечин: Пойдем?

Мужчина: От Ивановича? (смеется)

Сечин: Да. Там в тот подъезд надо.

Улюкаев: ... (неразборчиво)

Второе записывающее устройство

Шум мотора.
Сечин: Ну, ладно, х-й с ним. А вот сюда можно, туда как бы? А вот, ага...
Неизвестный: Сюда, заезжаешь...
Сечин: Да и... Скажи Шокиной, пускай корзинку в двести шестую поставит и чай приготовит пока. Угу. Да, хватит...
Сечин: Ой, слушай, а ты без куртки, а?
Улюкаев: ... (неразборчиво) просто...
Сечин: Как ты ходишь-то вообще так?

Улюкаев: А?..

Сечин: Это самое, надо курточку какую-то...
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем?
Сечин: Да? Ну однусекунду... Вы посидите пока, ладно? ...

Шорох, шаги.

Сечин: Так, ты, сейчас, одну секунду. Секундочку... Ну, я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения, нув командировке были.
Улюкаев: Ну жизнь, конечно.
Сечин: Так, пока туда-сюда, собрали объем. Ну, вообще-то, можешь считать задание выполненным. Вот забирай, клади и пойдем чайку попьем.
Улюкаев: Да?
Сечин: Вот ключ на всякий пожарный.
Улюкаев: Да, пойдемте?
Сечин: Ага.
Стуки, шорох, звуки застегиваемой молнии, шаги.

Сечин: Угу. У меня уже организм не переносит холода вообще. Утепляюсь...

Улюкаев: Надо узнать, когда машина, и это самое... перегрева.

Сечин: А...

Улюкаев: Всегда, когда короткая дистанция.

Сечин: Ну да.

Улюкаев: ... решение... (вздыхает)

Сечин: Направо.

Улюкаев: Зеленая...

Сечин: Так Шокина чай принесет? ​
Неизвестный: Да, да.
Сечин: И корзинку там...
Мужчина: Есть, есть!
Сечин: (Неразборчиво.)
Неизвестный: Чай принеси.
Периодически слышны слабо-различимые голоса людей, кашель, скрип дверей, звук шагов, телефонные звонки.

Неизвестный говорит по телефону: Алло, да? Ах... (вздыхает).Давай, сейчас я уточню. Там все нормально, пьет чай. Вот. Тут просто согласно вашим распоряжениям, никакие машины с территории не выпускаются Сохраняем этот режим или можно выпускать?А-а... А так, а да. Угу.Ну пьет с посетителем чай. Да. Ага. Все, я понял, да, хорошо, есть! Все есть, ага. Хорошо, хорошо, есть, ага! Алло- алло? Ну, все нормально, да. В смысле, сохраняется режим. Все, давай. Ну... Алло-алло. Да. Все, хорошо, есть. А я наберу просто и... все. А да-да-да, я понял, хорошо. Да-да-да, ага.
Слышен шум мотора, телефонный звонок.

Неизвестный говорит по телефону: Да. А я... Я... А... Ну вот я, да-да-да. Алло-алло... Алло, да... Машина подошла. Я приготовил. Ну.

Шум мотора.

Сечин: ... (Неразборчиво.)
Неизвестный: От Иваныча? (Смеется.)
Сечин: Да, там. подъезд.
Шорох одежды, стук.
Сечин: Ага. Спасибо.
Улюкаев: Корзиночку...
Сечин: Да, корзиночку забирай.
Улюкаев: (Неразборчиво.)
Сечин: Все... Счастливо. Спасибо тебе большое, угу.
Улюкаев: (Неразборчиво.)
Сечин: До свидания.

Третье записывающее устройство

(Слышен шум мотора машины.)

Сечин: На стоянку встань там. На стоянку пускай... Да, ты на стоянку встань там, на стоянку встань, на стоянку встань, там. Ладно, бог с ним, этот ладно, это, х...й с ним, он в стороне стоит, там, ну. А ну тоже, сейчас...

Неизвестный: Сань, на стояночку поставь, пожалуйста.

Сечин: Да, здорово. На стоянку сейчас поставь, да.

(Слышны треск, шум мотора, хлопки дверцы и шорох одежды.)

Сечин: А он знает, куда ехать-то?

Неизвестный: Там... охрану выставили.

Неизвестный: выставили на улице людей, чтоб подсказали, как проехать.

Сечин: А-а... Хорошо.

Сечин: А, ну ладно, х...й с ним. А вот сюда можно, туда? А вот, ага.

Неизвестный: ... (неразборчиво)

Сечин: Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-ю поставит и чай приготовит пока... Ой, слушай, а ты без куртки?

Улюкаев: Просто...

Сечин: Как ты ходишь-то вообще так?

Улюкаев: А?

Сечин: Это самое, надо курточку какую-то?

Улюкаев: Не надо, не надо.

Сечин: Да? Ну одну секунду. Вы посидите пока, ладно? (Слышны шорох и шаги.)

Сечин: Так, ты сейчас. А ну я так, коротко тогда, чтоб ты не замерз. Ну во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения, ну в командировке были.

Улюкаев: Жизнь...

Сечин: Так, пока туда-сюда, пока собрали объем. Ну... Можешь считать задание выполненным. Вот забирай, клади и пойдем чайку попьем.

Улюкаев: Да?

Сечин: Так, вот ключ на всякий пожарный.

Улюкаев: ... (неразборчиво)

Сечин: Ага.

(Слышны стуки, шорох одежды.)

Сечин: У меня уже организм не переносит холода.

Прокурор рассказал, о чем Улюкаев говорил с Сечиным за несколько минут до своего ареста.

Во вторник, 5 сентября, прокурор во время рассмотрения в Замоскворецком суде Москвы дела бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева зачитал расшифровки аудиозаписи телефонного разговора между Улюкаевым и главным исполнительным директором «Роснефти» Игорем Сечиным, а также расшифровки аудиозаписи, сделанной во время их встречи в офисе «Роснефти» на Софийской набережной в Москве.

«Ведомости» публикуют полную версию расшифровки, которую зачитал прокурор. Было оглашено несколько фрагментов, некоторые частично повторяют друг друга.

Первая стенограмма, зачитанная прокурором (телефонный разговор Сечина и Улюкаева)

С: Алло, Алексей Валентинович? Алло.

Женщина: Алло. Игорь Иванович, добрый день, сейчас я соединяю, по первой.

Слышен звук работы коммуникационного устройства.

С: Алексей Валентинович, дорогой (усмехается).

У: Да, Игорь Иванович, весь внимание. Как я рад тебя слышать.

С: Да не говори, я тоже. Но, во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы, там...

С: А, значит, во-вторых, еще масса вопросов накопилось там и по советам директоров, и по всему.

У: Ну так давай обсудим все.

С: У меня только просьба одна. Если можно, на секундочку к нам подъехать, потому что тут может быть... Ну покажу вообще. Ну вообще на компанию посмотреть.

У: Да, с удовольствием посмотрю на компанию, а чего ж.

С: И по времени, вот у меня сейчас большие переговоры в 14 начнутся, часа на два.

С: Вот где-нибудь в 16.30, ну вот так можно?

У: Вполне можно, да. Я ж завтра лечу, а ты, кстати, в Лиме будешь?

С: Я в Лиме буду.

У: Ну вот я тоже в Лиме буду, там еще сможем продолжить.

С: Поработаем.

У: Поработать - давай. Это самое, сейчас...

С: 17, вот.

У: Сейчас, секундочку. Нет, чуть-чуть позже, если можно.

С: Давай.

У: Потому что у меня в 16 начнется.

С: Во сколько? В 18?

У: Сейчас 17, давай в 18.

С: Пораньше бы немножко, пораньше.

С: Ну давай в 17.

С: В 17 сможешь?

У (вздыхает): Да у меня тут в том числе и ваши, по-моему, разные компании по закупкам. Там я их и собираю. Ну давай в 17.

С: В 17? Спасибо большое

У: Давай.

С: Все, обнимаю, спасибо.

Вторая стенограмма, зачитанная прокурором (встреча в офисе «Роснефти» на Софийской набережной в Москве)

С: Чай приготовят пока. Да все отлично. Слушай, а ты без куртки?

С: Как ты ходишь вообще так?

С: Это самое, надо куртку какую-то.

У: Не надо, не надо, зачем?

У: Конечно!

С: Ну одну секунду, ладно. (Обращаясь к кому-то.) Вы посидите пока, ладно?

С: Так, секундочку, ага. Ну я коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнения поручения. Долго в командировке были.

У: Конечно.

С: Да. Пока туда-сюда. Собрали объем. Но можешь считать задание выполненным.

С: Утепляюсь…

С: Да и не говори.

У: Надо узнать, какая машина. Это самое… Когда короткая дистанция...
С: Ну да.

У: Они считают, что зеленая изгородь...

С: (видимо, обращаясь к кому-то по телефону) Так, Шокина чай принесет?!

Мужчина: Да-да.

С: И корзинку с колбасой!

Мужчина: Есть-есть.

Сечин: Так, несколько поподробнее о компании. Ну, в 1998 году, когда мы начали заниматься, компания 4 млн тонн нефти. Cобственно, она никому не нужна была. Так она проскочила в эпоху приватизации.

У: Ну да. За границу.

С: Значит, потом суды, возврат активов начался. Вот, интересная страничка четвертая.

С: Что за это время мы создали? Вот основные показатели нефтяных компаний, акции которых торгуются на бирже. Значит, это ресурсная база текущей добычи и расходов на добычу. Сравнивали только публичные компании. Значит, вот, мы по ресурсной базе и геологоразведке — первое место в мире. По текущей добыче среди компаний — первое место. Себестоимость тоже как бы самая высококонкурентная. Вот тут надо..

У: Вот если смотреть, извини перебью, капитализацию компании и эти позиции, то видно, что актив стоит там кратно, 2-2,5 раза дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иные активы.

С: Ну есть за исключением одного нюанса - налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая по сравнению с любыми другими компаниями. И самая тяжелая в мире. Вот можно к этим двум и трем смело добавить 25, и это будет с учетом налоговой базы. И плюс транспорт. Вот считай, условно говоря, 35 для нас нижний предел такой.

У: Операционная доходность?

С: Нет. Я имею в виду нижний уровень цены.

У: Я говорю: операционный, без учета обслуживания кредитов.

С: Да, который позволит операционную доходность дообеспечивать нам. Поэтому ситуация не такая простая. Нам надо заниматься налоговой базой.

У: Надо заниматься. Она у нас не только большая, но и растущая. Растущая?

С: Растущая и убывающая. Я разговаривал там с ENI. 2 млрд евро сдает ENI в бюджет Италии. Мы 50 млрд. Вот плюс к тому, что ты нас просишь сегодня добавить там 17. Часть мы уже дали. А 50 млрд ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43, и акции стоят дорого, понимаешь?

У: Нет, ну конечно.

С: Но она стабильно 43, а у меня 80. Значит, мы рассчитываем (неразборчиво). Я вот сейчас почему работаю с акционерами и говорю о недооцененных элементах, которые они обязательно должны учитывать? Вот бипишники были за рамками первых десяти: как только купили наши акции, стали 4-ми. Потому что мы разрешили им на баланс пропорционально владению поставить ресурсную базу.

У: То есть 25 процентов, пятую часть?

С: Да, и они сразу выскочили в другой уровень.

У: Подожди, а если они ставят на свой баланс твою ресурсную базу, у тебя-то на балансе не остается?

С: Остается, остается, но для нас это вообще ничего не стоит. Это просто разрешение использовать им. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делали на 150%, они просто 20% от этого замещения себе считают. И то же самое по добыче . Они никогда бы не вышли за этот уровень добычи, если бы не давали на наши проекты тоже.

У: Если без, то было бы 20 с хвостиком небольшим, значит, они были бы ниже десятки.

С: Да, да, да, точно абсолютно. Очень серьезный, конечно, шаг мы сделали, как ты знаешь, в Индии по приобретению (неразборчиво). Я хотел просить, я буду обращаться, надо будет по проектному финансированию поддержать…

У: Слушай, нефть там будет иранская?

С: Мы думаем, что часть иранская, часть венесуэльская. Очень высокий индекс (неразборчиво). Глубоководный порт и 2700 заправок. Поэтому это такой проект для этого рынка уникальный

У: А свои собственные заправки? Через них какая часть переработки?

С: Могу тебе сказать примерно, наверное, где-то четвертая часть.

У: Четвертая часть.

С: Четвертая часть. Они там завод, может быть, терминал позволяет экспортно-импортные операции делать.

У: Нет (неразборчиво). Это, по сути, первая такая крупная попытка. Это никому не удавалось.

С: Да, это правда. Ну, что еще могу сказать: по технологии разработки мы занимаем серьезные ведущие позиции. Если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки очень так серьезно, но у нас еще зависит от связи с нашим оборудованием. В штатах на гидроразрывах оборудование позволяет там до 30 и выше делать разрывов за раз. Но мы делаем 12-15, до 20. Но у них другие компрессора, там больше давление, другие пропанки. Пропанки - это специальная такая фракция . Развитие у нас идет, несмотря на пожелание ОПЕК. Я докладывал Владимиру Владимировичу. Все они готовят развитие добычи. Все! Венесуэла. Я просто абсолютно знаю, что они сейчас провели тендер. «Шлюмберже» выиграла на $3,3 млрд по увеличению бурового сервиса, то есть они планируют поднять добычу на 250 баррелей в сутки в течение полугода. Это, значит, первое. Второе, Иран будет увеличивать, они сейчас уже 3,9-4,0, и у них замысел добавить еще миллион тонн баррелей.

У: Они 4 где-то готовы замораживать.

С: 3,9 сейчас, а 4,9 хотят.

У: 4. Нет, нет, эти готовы на 4 и не замораживаться.

У: Ну тоже, наверное, да.

С: Да, я думаю, правды никто не говорит: вот им всем надо. Вот считаем Ирак, Нигерия. Им надо полгода примерно для выдачи дополнительных объемов. А эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь вот, мне кажется, лукавство. Cейчас поддержать здесь сланцевую нефть.

У: Плюс за это время администрация Трампа, а он очень про традиционные источники, он очень сильно собирается поддерживать добычу.

С: Да. Он хочет добычу поддерживать, это правда. Он заявлял об этом.

У: Он будет готов на налоговые льготы.

С: Льготы и финансирование, он заявлял об этом неоднократно, это его тезисы предвыборной программы.

У: Это надо учесть. Ему потребуется какое-то время, потому что там адаптация администрации. Это у него центральный, пожалуй, пункт.

С: Это надо учитывать. Но мы потихонечку работаем, Леша.

У: Смотри, что касается налогов, я двумя руками полностью во всем на твоей стороне. Я считаю, что мы поступаем близоруко, а значит, нелепо. Мы искажаем совершенно будущую картину мира. Мы хотим инвестиций привлечь. Мы не привлечем инвестиций и подорвем собственный климат инвестиционной базы. И это совершенно тупиковый путь, особенно, что касается старых месторождений. Там просто нужно бурить и качать, бурить и воду заливать. Нельзя останавливать процесс. А если у тебя падает…

С: Ну как…

У: Ну ты как, себе в убыток будешь делать? Это странно.

С: Конечно.

У: Странная, значит, логика, никуда не годящаяся. Потому что, безусловно, мы 100% за. И конечно же, нужно международных несколько таких…

С: Леша, я тебя прошу, ты на нас не обижайся за затяжки все эти.

У: Нет, Игорь, а что?

С: Я же почувствовал, как заштормило чуть-чуть.

У: Нет, ты …

С: По приватизации мы работаем сейчас. Я сегодня встречался, завтра улетаем в Европу. Я тебе скажу, значит, следующее: кредитовать готовы в полном объеме. Покупать особо не хотят, поэтому мы делаем разные предложения, разные морковки сочиняем для того, чтобы затянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут. Японцы, ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство, должен император подписать, но уже внесли в парламент. С ними мы тоже работаем.

С: Ну со всеми там...

У: Ну хорошими?

С: Там больше с молодыми.

У: С молодыми больше?

С: Ну работаем, не расслабляемся: пока ничего говорить не хочу, но настойчиво работаем для того, чтобы задание выполнить полностью.

У: Вот честно, из сегодняшних соображений очень хотелось японцев привлечь. Индийцы все эти… Все это не то. От индусов ты ничего не получишь.

С: С корейцами работаем. Нет, не китайцы, не индусы (неразборчиво), это не нужно совершенно. С ними никакой синергии уже не будет.

У: Абсолютно. У них можно получить.

С: Эти могут. Настроены они очень прагматично. Они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу. Они хотят получить плюсы к территории. Там даже такие вопросы в ходе переговоров ставили, но мы отвергли это. Сразу сказали: ребята, нет.

У: Конечно, им сейчас неплохо. Что сейчас решить. Абэ должен что-то показать свое. Ему говорят: ты идёшь на постоянные уступки русским. Он может сказать: да, я приобретаю очень интересные активы, это гарантированное обеспечение нашей страны энергоресурсами на 10-летие вперед. (неразборчиво) Ему бы это было довольно выгодно.

С: Знаешь, я им так и говорю. Тут суть предложения нашего такова: вы получаете долю в компании, это первое условие для развития совместных проектов.

Значит, второе наше предложение - следом за долей создание (неразборчиво) добыча, транспортировка и совместная работа на рынках. Если вы это делаете, то вы получаете доступ к центральному татарскому участку и Верхнечонскую долю и еще ряд нефтяных месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами. Вы, правда, здесь получаете миноритарный пакет, но если вы на это идете, то при форс-мажоре мы берем поставки только на японский рынок.

У: Я думаю, для них это очень важно, у них большая зависимость.

С: Мы именно это и говорим, если форс- мажор. А что такое форс-мажор? Мы прописали изменение цены на нефть на 20 процентов: повышение на 20 процентов или понижение на 20 процентов, резкое изменение рыночной обстановки. Тогда предприятие начинает поставлять весь объем производства только в ваш адрес. И вы снижаете зависимость от других поставщиков. В общем, предложение у нас очень приличное, взвешенное. Мы работаем. Там есть три (неразборчиво), сроки здесь имеют принципиальное значение. Они пытаются завести рака за камень по ходу тендерных процедур. Сами ждут результатов визита. Поэтому мы им сказали: вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы сами в такой ситуации, до 5 числа мы должны подписать. Вот уже имейте в виду, тут уже не наша компетенция: это уже компетенция правительства. Пожалуйста, можем 15 объявить, если у нас все состыкуется с вами. Значит, на дату подписания мы им сказали 10% сюда, аванс нам перечислите, который, если вы не завершаете сделку, он переходит в собственность компании. Значит, вот такие условия.

У: Понятно. Ну важно будет в Лиме 20-ого, там начальник будет встречаться с Абэ.

С: Да, я буду в Лиме.

У: Вот это вот да, я тоже буду. А еще до этого я встречаюсь с Сэко. Там тоже надо еще его поддавить, министра этого самого, ответственного за Россию.

С: Ну, да-да. Ну так они шаги делают, я не могу сказать, что они нас как-то совсем там оставляют в стороне, У них замысел есть. Они нам по ходу дела прямо говорили: вот нам будет тяжело, если там не будет подвижек. Я им сказал: нет: ребята, вы знаете, вы с этим вопросом не обращайтесь, мы- солдаты: нам что говорят, то и делаем, это не наша епархия.

С: Леш, ну спасибо тебе, не задерживаем тебя, у тебя сложный график.

У: Да, на курсы заскочу по дороге.

С: Так, пойдем.

Третья стенограмма, зачитанная прокурором (место действия не уточняется)

С: Ну отлично, а вот сюда можно, туда как бы... а ну, ага.

Неизвестный Мужчина: Сюда заезжать?

С: Да. Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206 поставит и чай приговит пока.

С: Да, все отлично. Слушай, а ты без куртки?

С: Как ты ходишь так вообще?

У: Не надо, не надо, зачем?

У. Конечно.

С: Ну ладно, секунду, вы тут посидите пока... Так, секундочку. Сейчас. Секундочку, ага. Я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну во-первых, прошу прощения, что затянули выполнение поручения, в командировке были.

У: Ну жизнь, конечно.

С: Да, пока туда-сюда, собрали объем... ну можешь считать задание выполнено. Вот: забирай, клади, и пойдем чайку попьем.

С: У меня уже организм не переносит холода вообще, утепляюсь.

Пауза в разговоре. Слышны звуки шагов, разговоры посторонних лиц по телефону, не имеющие отношения к делу.

Сечин: Угу, спасибо. Да, корзиночку забери.

С: Счастливо, спасибо тебе большое.

С: До свидания!

Четвертая стенограмма (место действия не уточняется)

Шум мотора.

С: Ну ладно, «х» с ним — а вот сюда, можно куда как бы, а вот ага.

Неизвестный Мужчина: Сюда заезжаешь?

С: Да. Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206 поставит и чай приготовит пока. Угу, да, хватит?

Слышен шум, шорох.

С: А ты без куртки?

С: Как ты ходишь так вообще?

С: Это самое, надо курточку какую-то...

У: Не надо, не надо, зачем?

У: Конечно.

С: Ну ладно, секунду, вы тут посидите пока... Так, секундочку. Сейчас. Секндочку, ага. Я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну во-первых, прошу прощения, что затянули выполнение поручения, в командировке были.

У: Ну жизнь, конечно.

С: Так, пока туда-сюда, собрали объем... ну, можешь считать задание выполнено. Вот: забирай, клади, и пойдем чайку попьем.

С: Вот ключ на всякий пожарный.

У: Да, пойдемте.

Стук, топот, звуки застежки-молнии.

Сечин: У меня уже организм не переносит холода вообще, утепляюсь.

У: Надо узнать, когда машина, это самое, перегрела.

У: Всегда, когда короткая дистанция.

У: Решение?

С: Направо.

У: Зеленая?

С: Так, Шокина чай принесет?

Неизвестный Мужчина: Да-да.

С: И корзинку там.

Неизвесный Мужчина: Есть-есть.

Неизвестный Мужчина: Чай принеси.

Периодически слышны слабо различимые голоса людей, кашель, неизвестный мужчина говорит по телефону: Алло, да, давайте сейчас уточню, там все нормально, пьют чай. Вот, тут просто согласно вашим распоряжением никакие машины с территории не выпускаем. Сохраняем режим, или можно выпускать? А, а так да... пьет с посетителем чай. Да-да, все я понял хорошо, есть, все есть, хорошо, хорошо есть, ага. Алло, алло, ну все нормально в смысле сохраняется режим, все, давай. Алло-алло, да, все хорошо, есть. А я наберу просто, и все. А, да-да, а я понял, хорошо. Я понял, ага.

Слышен шум мотора и телефонный звонок.

Неизвестный Мужчина: Да, ну вот я, да-да, алло, машина подошла, я приготовил, да.

Слышен шум мотора. Неизвестный Мужчина говорит по телефону: Да.

Неизвестный Мужчина: От Иваныча? (смеется).

С: Да-да, к подъезду.

Слышен шорох одежды.

С: Спасибо.

У: Корзиночку...

С: Да, корзиночку забирай.

С: Все, спасибо тебе большое.

С: До свидания!

Пятая стенограмма (место действия не уточняется)

Шум мотора.

С: На стоянку встань там. Ладно... (неразборчиво) на стоянку пускать. Да, ты там на стоянку встань там, на стоянку встань, на стоянку встань. Ладно, бог с ним. Это — это-то ладно, он в стороне стоит там, ну... А, ну тоже сейчас.

Неизвестный Мужчина: Сань, на стояночку поставь, пожалуйста.

С: Да, здорово, на стоянку сейчас поставь, да.

Слышен треск мотора, хлопки дверцы, шорох одежды.

С: А он знает, куда ехать-то.

Неизвестный мужчина: Там охрана выставлена.

Неизвестный Мужчина: Выставил на улице людей, чтобы показать, как проехать.

С: А, хорошо.

Неизвестный Мужчина: ...

С: Ну ладно, а вот сюда можно, туда, а вот так, да.

Неизвестный Мужчина: …

С: Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206 поставят и чай приготовят пока. Ой, слушай, а ты без куртки?

У: Просто..

С: Как ты ходишь вообще так?

С: Это самое, надо курточку какую-то.

У: Не надо, не надо.

С: Да? Ну одну секунду. Вы посидите пока, ладно? (кому-то).

С: Так, ты сейчас, а, ну я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Долго в командировке были.
У: Жизнь...

С: Да, пока туда-сюда, собрали объем. Но можешь считать задание выполненным. Вот забирай, клади, и пойдем чайку попьем.

С: Так вот, ключ на всякий пожарный.

С: У меня уже организм не переносит холода...

Как поймали Улюкаева. Запись разговора Игоря и Лёши

На прошедшем во вторник заседании суда в Замоскворецком районном суде Москвы выяснились новые подробности дела против бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева. Сторона обвинения решила изучить материалы: прокурор зачитал протоколы задержания экс-министра, составленные оперативниками управления «К» ФСБ, а также расшифровки прослушек — аудиозаписей разговоров Улюкаева с главой «Роснефти» Игорем Сечиным.
Оказалось, что Сечин и возглавлявший на тот момент службу безопасности «Роснефти» Олег Феоктистов написали директору ФСБ Александру Бортникову заявление о том, что Улюкаев требует два миллиона долларов за содействие в сделке по приватизации «Башнефти», и дали свое согласие на участие в следственном эксперименте.

Он включал в себя инструктаж, обработку и маркировку денег препаратом «тушь семь ». Второй состоялся уже в офисе «Роснефти» 14 ноября 2016 года.

ИЗ СТЕНОГРАММЫ
«Скажи Шокиной (заместитель управляющего делами «Роснефти» Ольга Шокина . — Ред. ), пускай корзинку в 206 поставит и чай приготовит».
Слышен шум, шорох, скрип двери.
Сечин : «Ой, слушай, а ты без куртки».
Улюкаев : «Да».
Сечин : «Как ты ходишь вообще?»
Улюкаев : «А?»
Сечин : «Надо курточку какую-то».
Улюкаев : «Не надо, не надо, зачем».
Сечин : «Да?»
Улюкаев : «Конечно».
Сечин : «Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули с поручением. Туда-сюда, пока собрали объем. Командировка была. Но, считай, задание выполнено. Вот забирай, клади и пойдем чайку попьем»...
— зачитывает прокурор Непорожный материалы прослушки. Эту, первую часть прослушки, сторона обвинения считает особо важной.
Улюкаев в зале суда, слушая стенограмму собственного разговора с Сечиным, смеется.
Судя по записям, Сечин с Улюкаевым общаются на «ты» и довольно тепло. В конце второго разговора Сечин и вовсе говорит: «Обнимаю». Первая аудиозапись — самая длинная. Прокурор Непорожный читает ее около двадцати минут с выражением, по ролям.
ИЗ СТЕНОГРАММЫ
Сечин и Улюкаев обсуждают налоговую систему страны, перспективы работы «Башнефти», отношения с иностранными партнерами, в том числе планы президента США Трампа увеличить добычу нефти.
Так, Сечин говорит: «Мы думаем, часть нефти будет иранская, часть иракская, часть венесуэльская (…) Это будет уникальный проект».
Улюкаев: «К индусам зайти — это большое дело. Это, по сути, первая такая попытка. Еще никому не удавалось».
Сечин: «Да, это правда. По технологии переработки мы занимаем серьезные позиции, если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки очень серьезно».
В конце первой записи Сечин еще раз извинится.
Сечин: «Леш, я прошу тебя, ты на нас не обижайся за затяжки все эти».
Улюкаев: «Нет, Игорь, ты что».
Сечин: «У меня организм вообще не переносит холода, утепляюсь. Так, Шокина чай принесет?»
Мужчина: «Да, да».
Сечин: «И корзинку с колбасой».
Мужчина: «Есть, есть».
Периодически слышны слабо различимые голоса людей, кашель, шаги.
Улюкаев: «Корзиночку?»
Сечин: «Угу, спасибо. Корзиночку забери».
Улюкаев:
Сечин: «Счастливо, спасибо тебе большое!»
Улюкаев: «Угу».
Сечин: «До свидания», — читает прокурор.
Следующая сцена — само задержание министра — происходит во внутреннем дворе «Роснефти», где стоит служебная машина Улюкаева. Оперативники ФСБ находят в багажнике машины сумку со стодолларовыми купюрами.
— Что у вас в сумке?
— Бутылка дорогого вина от Сечина, подарок. Вот ключ [от замка], мне его дал Сечин.

Улюкаев достает из кармана брюк брелок. В актах осмотра денежных средств позже будет указано, что на сумке, деньгах и руках экс-министра было вещество «тушь семь».
Во дворе «Роснефти» Улюкаев скажет оперативникам, что не помнит, чтобы клал эту сумку в багажник, но припоминает, что касался ее, когда ставил в багажник корзину.
Защита экс-министра на суде заявила, что материалы оглашены не полностью. Она также указала суду на противоречие: из заявления Сечина-Феоктистова следует, что Улюкаев вымогал взятку в Москве, тогда как в обвинительном обвинении речь идет о Гоа (ранее Сечин и Улюкаев встречались в этом индийском штате в рамках рабочей поездки).

Она рассказала, что министерство в ходе подготовки приватизации «Башнефти» в 2016 году пришло к выводу, что «Роснефть» не имела препятствий для участия в сделке по покупке акций «Башнефти».
«Мы рассмотрели этот отчет (составленный агентом «ВТБ Капитал», — ред.) и направили его в правительство с просьбой одобрить все условия», — сказала она. В этом первом отчете агента, по ее словам, в качестве потенциальных покупателей, помимо «Роснефти», указывались «Газпром» и «Лукойл».
Далее поступило поручение вице-премьера Аркадия Дворковича с просьбой рассмотреть возможность сделки: «Мы пришли к выводу, что законодательных ограничений для участия в сделке «Роснефти» нет».
Затем соответствующий документ был подготовлен и направлен в правительство. «Мы писали, что ограничения не распространяются на нашу сделку, что у нас в перспективе еще одна сделка — продажа акций «Роснефти», и что сама сделка по приватизации «Башнефти» может иметь положительный эффект для бюджета», — рассказала Москвитина.

На вопрос прокурора Филипчука, были ли в заключении Минэкономразвития ограничения, она пояснила: «Была фраза, что если есть опасения [по сделке], то это можно сделать отдельным актом правительства ».

После этого уже премьер-министр Дмитрий Медведев поручил доработать отчет .
«Мы дали поручение агенту, но ничего существенного он не поменял», — сообщила свидетель. При этом она упомянула, что Минэнерго считало нецелесообразным участие в сделке компании, подконтрольной государству.
Москвитина добавила, что Улюкаев что-то вычеркнул из документа , но затруднилась вспомнить, какие именно были внесены правки. О том, что он считает сделку нецелесообразной, она узнала, как и коллеги, из СМИ.
Продолжение процесса — в четверг, 7 сентября. Обвинение не заявляет заранее, кто из свидетелей придет в суд. Но свидетелей Сечина и Феоктистова здесь очень ждут.

Из зачитанных стенограмм следует, что запись разговора велась через три устройства аудиофиксации, которые были выданы Сечину и двум неустановленным сотрудникам «Роснефти».

Сначала Сечин спрашивает, почему министр пришел без куртки, Улюкаев отвечает, что «куртка не нужна». После этого глава «Роснефти» извиняется за то, что «затянули выполнение поручения, собирали пока объем», и просит принести чай и корзинку с колбасой.

Сечин докладывает Улюкаеву о деловых и финансовых показателях «Роснефти», в частности, о капитализации. Улюкаев отмечает, что они «в 2,5 раза дешевле аналогов», Сечин соглашается с этим, но добавляет, что компания платит большие налоги. В разговоре также поднимается тема сланцевой нефти и соглашение о заморозке добычи нефти.

«Ну, в общем, мы потихонечку работаем», - заключает Сечин. Улюкаев отвечает, что «полностью на стороне Сечина» в вопросе налогов. После этого Сечин рассказывает о приватизации «Роснефти», Улюкаев отмечает, что «хотелось бы японцев привлечь». «Индусы - это не то, от них ты ничего не получишь», - говорит министр. Разговор заканчивается благодарностью Сечина за визит: «Леша, ну спасибо, что зашел, знаю, у тебя сложный график».

После этого прокурор зачитал расшифровку звонка из приемной экс-министра в приемную Сечина. В телефонном разговоре, датированным 14 ноября, Сечин заявляет, что у него «еще поручение не исполненное, по Гоа» (ранее гособвинение утверждало, что Улюкаев потребовал от Сечина взятку во время саммита БРИКС в индийском Гоа в 2016 году), а после приглашает чиновника приехать в офис «Роснефти». Они договариваются встретиться вечером того же дня, выходе Улюкаев просит у Сечина «корзиночку», на что глава «Роснефти» отвечает: «Да, корзиночку забирай».

РБК отмечает, что в одной из расшифровок в самом начале диалога, Сечин произносит: «Ну и «х» с ним».

Помимо стенограмм в суде зачитали заявление Сечина главе ФСБ о вымогательстве Улюкаева

Напомним, Алексей Улюкаев был задержан 14 ноября 2016 года в офисе "Роснефти" при получении взятки в размере двух миллионов долларов. По версии следствия, деньги были даны за положительную оценку Минэкономразвития, позволившую "Роснефти" выкупить у государства 50,08% акций "Башнефти". На следующий день президент России Владимир Путин освободил Улюкаева от должности министра в связи с утратой доверия, а суд отправил экс-министра под домашний арест. По ходатайству следствия суд арестовал имущество Улюкаева - 15 объектов недвижимости и денежные средства на сумму не менее 564 млн рублей.

Тайная запись беседы между Сечиным и Улюкаевым, предъявленная в суде в качестве доказательства вины последнего, дает редкую возможность заглянуть за кулисы процесса принятия важных экономических решений на самом высшем государственном уровне.

Попробуем же досконально разобрать этот разговор, состоявшийся в ноябре 2016 года в конторе «Роснефти», с деловой и экономической точки зрения. Мы не будем касаться вопроса о нравах высшего руководства страны, или о том, был ли на самом деле виновен Улюкаев в получении взятки. Нас интересует только информация, относящаяся к нефтяной отрасли и состоянию дел в компании «Роснефть».

Сразу оговоримся - тот факт, что Сечин заранее знал о том, что этот разговор будет опубликован, несколько девальвирует ценность беседы как источника информации и заставляет разглядывать его высказывания под определенным углом. Но, тем не менее, какие-то крупицы новых фактов из этого диалога почерпнуть можно.

В процессе встречи Сечин показывает Улюкаеву некую презентацию, видимо, посвященную компании «Роснефть». В ходе разговора они переходят с одной страницы на другую. По всей видимости, эта презентация каким-то образом связана с целью визита Улюкаева, если, конечно, сама эта встреча на самом деле не была лишь предлогом для передачи взятки.

Сечин: Что за это время мы создали. Вот основные показатели нефтяных компаний, акции которых торгуются на бирже. Значит, это ресурсная база текущей добычи и расходов на добычу. Сравнивали только публичные компании. Значит, вот, мы по ресурсной базе и геологоразведке - первое место в мире. По текущей добыче среди компаний - первое место. Себестоимость тоже как бы самая высококонкурентная. Тут надо…

Улюкаев: Вот если смотреть, перебью, капитализацию компании. Эти позиции, то видно будет, что актив стоит кратно в два раза дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иные активы.

Сечин: Мы и есть. За исключением одного нюанса - налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая, по сравнению с любыми другими компаниями. Самая тяжелая в мире, значит. Вот можно к этим двум и трем добавить смело 25, это будет с учетом налоговой базы. Плюс транспорт. То есть, считай, условно говоря, 35 для нас нижний предел такой.

Улюкаев: Это цены доходности?

Сечин: Нет, это нижний уровень цены.

Улюкаев: Я говорю с учетом обслуживания кредитов?

Сечин: Да, который позволит операционную доходность дообеспечивать нам

Сечин показывает Улюкаеву четверную страницу презентации. На ней приводится сравнение показателей крупнейших публичных нефтяных компаний мира, включая «Роснефть» - таких, как доказанные запасы нефти, текущий объем добычи, себестоимость добычи одного барреля. По словам Сечина, все сравнения складываются в пользу российской компании.

Однако по показателю рыночной капитализации «Роснефти» отстает от других компаний, на что обращает внимание Улюкаев.

На это Сечин отвечает, что налоговая нагрузка у «Роснефти» несоизмеримо более велика по сравнению с любыми другими компаниями.

Руководитель «Роснефти» заявляет, что несмотря на низкую прямую себестоимость добычи нефти (2–3 доллара за баррель), расходы компании слишком велики из-за высоких налогов (доходящих до 25 долларов за баррель) и транспортных расходов.

Сечин заключает, что для того, чтобы у компании была положительная операционная прибыль, необходимо, чтобы цена нефти была не ниже в 35 долларов за баррель.

Таким образом, Сечин обрисовал следующую ситуацию, при которой компания находится на точке безубыточности:

• Продажа 35 долл. за баррель
• Прямые затраты на добычу (2–3) долл. за баррель
• Налоги (25) долл. за баррель
• Другие расходы (7–8) долл. за баррель
• Операционная прибыль = 0

Это заявление легко проверить, заглянув в финансовый отчет «Роснефти» по МСФО за 3 квартал 2016 года - последний, который был в распоряжении участников беседы.

В том квартале добыча нефти собственными компаниями Роснефти, без учета ассоциированных и совместных предприятий, составила 355,4 млн. баррелей.

Пересчитаем квартальные показатели отчета о прибылях и убытках в доллары на показатели на один добытый баррель. Средний курс валюты за квартал составил около 65 рублей за доллар.

Затраты по направлению «Добыча нефти и ЖУВ» (жидких углеводородов) были следующими:

И в самом деле, заявление И.И. Сечина соответствовало действительности - операционные затраты по добыче углеводов составляли около 3 долларов за баррель.

Согласно отчетности, эти «производственные и операционные расходы по добыче углеводородов включают в себя затраты на сырье и материалы, обслуживание и ремонт оборудования, оплату труда рабочих, проведение мероприятий по повышению нефтеотдачи пластов, приобретение ГСМ, электроэнергии и прочие аналогичные затраты добывающих предприятий Компании» .

Правда, руководитель «Роснефти» не упомянул о других расходах, в том числе таких немаловажных, как амортизация основных средств. Впрочем, в презентации, возможно, речь шла о маржинальной себестоимости - то есть чистой себестоимости каждого дополнительного добываемого барреля нефти.

Соответствуют действительности и высказывания И.И. Сечина относительно налоговой нагрузки. В самом деле, расход на налоги составил по этому отчету 12 долларов за баррель, в то время, как экспортные пошлины в ноябре 2016 года, то есть во время этого разговора, были на уровне 92,7 за одну тонну нефти, то есть около 13 долларов за баррель.

Кстати, к настоящему времени эти налоги еще более увеличились в связи с ростом цен на нефть - во втором квартале 2017 года НДПИ составлял 17–18 долларов, а экспортные пошлины - около 11 долларов за баррель.

Расходы на транспортировку нефти (как на экспорт, так и на НПЗ) входят в другой сегмент «Роснефти» - «Переработка, коммерция и логистика», и в эту таблицу не включены. В тот же сегмент входят и экспортные пошлины, которые мы также не включили в эту таблицу.

Сечин: Поэтому ситуация не такая простая, нам надо заниматься налоговой базой.

Улюкаев: Надо заниматься, обязательно. Она у нас не только большая, но растущая, растущая.

Сечин: Растущая и убегающая. Я разговаривал там с этим же ENI, они 2 миллиарда евро сдают в бюджет Италии. Мы 50 миллиардов. Это плюс к тому, что ты просишь нас сегодня добавить там 17. Часть мы уже дали, а 50 миллиардов ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43% и акции стоят дорого. Понимаешь?

Улюкаев: Нет, ну конечно.

Сечин: У них стабильно 43, а у меня 80. Значит и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да.

Сечин доводит до сведения Улюкаева, что итальянская ENI платит в бюджет 2 млрд. евро, в то время как «Роснефть» - 50 млрд. При этом сам Улюкаев «просит добавить там 17».

Это заявление несколько непонятно. Налог на прибыль ENI в 2016 году и в самом деле составил 1,9 млрд. евро согласно их годовому отчету.

Но налоговые расходы «Роснефти», включая налог на прибыль, составили в 2016 году только 2 069 млрд. рублей, то есть около 31 миллиардов долларов по среднему курсу года.

Может быть, речь идет обо всей нефтяной индустрии России, и Сечин заступается, в том числе, за своих коллег? Однако общие налоговые сборы со всех нефтяных компаний гораздо выше, чем упомянутые 50 млрд. - в 2016 году государство планировало собрать с нефтяников всего 5 трлн. рублей, то есть около 80–90 млрд. долларов по тогдашнему курсу.

Возможно, это запись обрывочна, разговор уже перешел на другую тему и речь идет о дивидендах «Роснефти». В самом деле, компания ENI частично принадлежит итальянскому государству и платит ему дивиденды - правда, на самом деле не более одного миллиарда в год. «Роснефть» в 2016 заплатила дивидендов (относящихся к предыдущему году) на сумму 87 млрд. рублей. Государственный «Роснефтегаз» тогда имел долю в 69,5% в «Роснефти», и, следовательно, получил дивидендов на сумму около 60 миллиардов рублей.

Не исключено, что в беседе вообще речь шла о дивидендах «Роснефтегаза» - именно примерно в то время в правительстве шли разговоры о том, чтобы забрать деньги этой структуры в бюджет.

Таким образом, содержание это части разговора несколько загадочно. Возможно, причиной этому стала неадекватная запись или некорректная расшифровка беседы. Однако, скорее всего, руководитель «Роснефти» просто в разговоре завысил сумму налогов - в качестве полемического приема.

Сечин: Значит и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да. Например, BP. Я вот сейчас почему работаю с акционерами, говорю им (неразборчиво), что они должны учитывать. Вот бипишники в первой колонке за рамками… А как купили наши акции стали четвертыми. А почему? Потому что мы разрешили на баланс, пропорционально владению, поставить ресурсную базу.

Улюкаев: То есть 20%? Пятая часть?

Сечин: Да. И они сразу выскочили в другой уровень.

Улюкаев: Подожди, если они ставят на свой баланс твою ресурсную базу, у тебя баланс не остается?

Сечин: Остается, остается. Нефть остается. Но для нас это вообще ничего не стоит. Это просто разрешение использовать им. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делали на 150%, они просто 20% от этого замещения себе считают. И то же самое по добыче . Они никогда бы не вышли за этот уровень добычи, если бы не давали наши проекты тоже.

В этой части беседы речь идет о британской компании BP, являющейся акционером «Роснефти» с долей 19,75% акций. По всей видимости, И.И. Сечин указывает на то, что это компания какое-то время отставала от конкурентов по показателю рыночной капитализации, но после приобретения акций «Роснефти» сразу вышла на четвертое место в мире.

Довольно загадочна фраза Сечина о том, что «мы разрешили поставить на баланс нашу ресурсную базу».

BP, согласно требованиям МСФО, учитывает долю в «Роснефти» как инвестицию в ассоциированную компанию. Британская компания не консолидирует показатели «Роснефти», а учитывает соответствующую долю в прибыли «Роснефти» как свою прибыль от инвестиций, а долю в бухгалтерском капитале - как саму инвестицию.

В состав дополнительной отчетности BP включает статистику о своей добыче и резервах и включает туда часть добычи и резервов «Роснефти», соответствующую их доле в капитале российской компании. Для этого, разумеется, никакого разрешения ни от кого не требуется.

Понятно, что речь не идет о физическом выделении британцам каких-то месторождений и активов, как это предположил Улюкаев. Британцы просто получают от «Роснефти» дивиденды и возможность голосовать в совете директоров. Понятно, что Улюкаев не так глуп, чтобы этого не понимать - видимо, в процессе разговора произошло простое недопонимание.

Далее Сечин замечает, что коэффициент замещения запасов «Роснефти» равен 150%. Это означает, что каждому добытому компанией баррелю нефти соответствовало увеличение количества доказанных запасов на полтора барреля. Так как британцы часть запасов «Роснефти» отражают в своих отчетах и презентациях как свои собственные, то увеличение запасов «Роснефти» увеличивает и их отчетные запасы. Благодаря этому, по мысли И. И. Сечина, и выросла рыночная капитализация BP.

Заметим, что хотя здравое зерно в рассуждениях руководителя «Роснефти» и имеется, но рост капитализации BP последние годы происходил за счет преодоления последствий масштабной аварии и разлива нефти в Мексиканском заливе. Курс акций компании рухнул после этого происшествия в 2010 году, но через некоторое время начал восстанавливаться.

Сечин: Да, да, да, точно абсолютно. Очень серьезный, конечно, шаг мы сделали, как ты знаешь, в Индии по приобретению ESSAR. Я хотел попросить, я буду обращаться, надо будет по проектному финансированию поддержать…

Улюкаев: Слушай, а нефть там будет иранская?

Сечин: Часть иракская, часть венесуэльская, часть иранская. 20 миллионов тонн переработки, очень высокий индекс Нельсона – 11,8. Глубоководные порты, 2700 заправок. Это такой проект для рынка – уникальный просто.

Улюкаев: А вот свои собственные заправки через них. Какая часть переработки, сколько идет через свою сеть заправок?

Сечин: Четвертая часть. Они там завод, может быть терминал позволяет экспортно-импортные операции делать с сырой нефтью.

Улюкаев: Нет. Потому что к индусам зайти – большое дело.

Речь идет о приобретении «Роснефтью» в Индии крупной нефтеперерабатывающей компании ESSAR. В августе 2017 года эта сделка была завершена - «Роснефть» и международный трейдер Trafigura приобрели 98% этой компании за 12,9 млрд. долларов. Роснефть получила 49% индийской компании и можно предположить, что стоимость приобретения составила половину общей суммы, то есть 6,45 млрд. долларов. Пока нет точной информации, каким образом эта сумма будет оплачена - полностью деньгами или путем перенимания «Роснефтью» на себя задолженности по кредитам этой обремененной долгами компании.

«Роснефть», у которой также есть огромная финансовая задолженность, предпочла бы форму проектного финансирования для покупки этой индийской компании. В таких случаях создается специальная компания, на которую вешаются привлеченные от банков кредиты, используемые для осуществления этого приобретения. Вероятно, Игорь Иванович просил Улюкаева похлопотать о получении средств для этого проекта в государственных банках типа ВТБ.

Правда, в этой беседе не были названы никакие конкретные цифры, но, возможно, они были вырезаны из записи перед предоставлением её правоохранительным органам.

Сечин: Развитие у нас идет, несмотря на пожелание ОПЕК, я докладывал Владимиру Владимировичу об этом. Все они готовят развитие добычи, все, Венесуэла, я точно знаю абсолютно. Они планируют поднять добычу на 250 тысяч баррелей в сутки в течение полугода. Значит, первое.

Весьма показательно замечание Сечина о том, что он «точно знает абсолютно», что Венесуэла в течение полугода поднимет добычу на 250 тыс. баррелей в сутки.

На самом деле за время, прошедшее с окончания этого разговора, Венесуэла, напротив, достаточно серьезно сократила добычу. Причиной этому стало критическое финансовое состояние национальной нефтяной компании PDSVA, у которой просто не хватает средств на оплату задолженности сервисным компаниям и на новое бурение.

Такая неосведомленность Сечина о ситуации в Венесуэле несколько настораживает, учитывая, что «Роснефть» как раз в это время выдавала венесуэльцам авансы общим размером в 6 млрд. долларов.

Сечин: Второе. Иран будет увеличивать, у них сейчас 3,9-4,0. У них план добавить миллион тонн баррелей.

Улюкаев: Они и 4 где-то готовы замораживаться.

Сечин: 3,9 сейчас, а 4,9 хотят.

Улюкаев: 4. Нет-нет они готовы на 4 и замораживаться.

Сечин: Ну.

Улюкаев: Ну уж наверное да.

Сечин: Да. Я думаю, что правды никто не говорит. Им всем надо, я считаю, Ирак, Нигерия, им надо полгодика для выдачи дополнительных объемов. И эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь вот мне кажется лукавство заключается: сейчас поддержать здесь сланцевую нефть.

Улюкаев: Угу.

Улюкаев: Этим воспользуются.

Улюкаев: Плюс за это время администрация Трампа, а он очень про традиционные источники, он очень сильно собирается поддерживать добычу

Сечин: Да. Он хочет добычу поддерживать, это правда. Он заявлял об этом.

В этом фрагменте речь идет о готовящемся в то время соглашении нефтедобывающих стран в рамках процесса ОПЕК+ об ограничении добычи нефти.

И.И. Сечин предполагает, что нефтяные государства не пойдут на заморозку добычи ранее, чем через полгода, так как они хотели бы за это время нарастить свою добычу до уровня, который был бы для них приемлем в условиях заморозки.

Если все же замораживать добычу сейчас, продолжает он, то этим непременно воспользуются американцы и нарастят производство сланцевой нефти, чему будет способствовать новая администрация Трампа. В результате этого через полгода соглашение о заморозке добычи просто развалится.

Время показало тщетность опасений руководителя «Роснефти». Соглашение об ограничении добычи было все-таки принято в декабре 2016 года, и в мае 2017 года еще продлено до марта 2018.

Сечин: По приватизациям работаем, значит. Я сегодня встречался, завтра улетаю в Европу. Основное, я тебе скажу, значит, следующее: кредитовать готовы в полном объеме, покупать особо не хотят. Поэтому мы делаем там разные предложения, разные морковки сочиняем для того, чтобы утянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут, японцы - ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство все-таки, там сейчас император должен подписать, но уже внесли в парламент, с ними идет тоже работа.

Улюкаев: Вот мне, вот честно, из сегодняшних соображений хотелось бы японцев привлечь. Индийцы все эти - все это не то, от индусов ты ниче не получишь.

Сечин: С корейцами работаем. Нет, ни китайцы, ни индусы, это…

Улюкаев: Мне не нужны совершенно.

Сечин: С ними никакой синергии уже не будет.

Улюкаев: Абсолютно, а у тех можно получить.

Сечин: Эти могут, да, вот и я тоже считаю, что эти могут. Настроены они очень прагматично, они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу - перейти и получить политические , там по территории, нам даже в ходе переговоров такие вопросы ставили, но мы отвергли это.

Улюкаев: Ну конечно.

Сечин: Сразу сказали: ребята, нет.

Улюкаев: Им сейчас неплохо. Что значит решить… Абэ должен что-то показать своим, они ему говорят, ты идешь на постоянные уступки русским. Он скажет: да почему, я приобретаю очень интересные активны, это гарантированное обеспечение нашей страны внешними энергоресурсами на десятилетия вперед. Я для японцев создаю.

Сечин: Ну и как?

Улюкаев: Им это было довольно выгодно.

Сечин: Знаешь, мы, я им так и говорю, что, ребята, тут суть предложения нашего такая: вы получаете долю, долю в компании, во-первых, условия для развития совместных проектов. Значит, второе наше предложение, следом за долей - это создание по добыче, транспортировке, совместной работе на рынках. Если вы это делаете, то вы получаете доступ к центральному татарскому участку Верхнечонской доли и еще на ряд месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами. Вы, правда, здесь получаете миноритарный пакет, и если вы на это идете, то при форс-мажоре мы берем обязательство по поставке только на японский рынок.

Улюкаев: Для них это очень важно, у них очень большая зависимость от Залива. Им нужно сбалансировать.

Сечин: Мы вот именно это и говорим, а что такое форс-мажор - мы прописали изменение цены на 20%, например повышение цены на 20% или понижение на 20%, резкое изменение рыночной обстановки, тогда предприятие начинает поставлять весь объем производства только в ваш адрес, и вы снижаете любую зависимость от других поставщиков, в общем, предложение очень у нас приличное и взвешенное, мы работаем.

Там есть риски затягивания сроков, поэтому сроки здесь имеют принципиальное значение. Они пытаются завести рака за камень по поводу тендерных процедур там, но сами пока ждут результатов аудита. Вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы ничего не знаем и сами уже в такой ситуации: до пятого числа должны подписать. Имейте это в виду, это уже не наша компетенция, это компетенция правительства. Пожалуйста, можем 15-го объявить, если у нас все состыкуется с вами. Значит да, на дату подписания мы им сказали - 10% аванса вы сюда нам перечислите, если вы не заключаете сделку, он переходит в собственность компании. Ну вот такие условия.

В этом интереснейшем фрагменте беседы Сечина и Улюкаева речь идет о попытке продажи пакета «Роснефти» иностранным инвесторам. Иностранцы, к сожалению, не проявляли большого интереса к этому активу - они были готовы кредитовать компанию, но не покупать активы.

Кстати, довольно интересно, что кто-то был готов кредитовать «Роснефть» в условиях, когда это напрямую запрещено международными санкциями.

Как видно из диалога, переговоры с японцами о продаже им доли в «Роснефти» были достаточно серьезными, уже обсуждались довольно подробные детали возможной сделки. Правда, японцы даже в этих переговорах умудрились поднять вопрос о принадлежности Курильских островов.

Японцев пытались привлечь предоставлением им доли в месторождениях и гарантий эксклюзивных поставок с этих месторождений в случае кризиса на рынке нефти.

Хотя стороны и были близки к подписанию сделки, и даже озвучивались конкретные даты, этот план, как известно, провалился.

Буквально через несколько недель после беседы Сечина и Улюкаева было объявлено, что пакет Роснефти в 19,5% был продан консорциуму инвесторов, в составе которого находятся международная трейдинговая компания Glencore и Катар. Это сделка была, видимо, планом «Б», так как президент и правительство, конечно, предпочли бы войти в долгосрочные отношения с Японией для диверсификации источников выручки от продажи нефти.

Примечательно, что Сечин не стремится к расширению сотрудничества с Китаем. Видимо, уже существующие взаимоотношения - крупные поставки, строительство нефтепровода, получение аванса в 35 млрд. долларов - показались руководителю «Роснефти» вполне достаточными в отношениях с этими партнерами. Правда, впоследствии 20% долю во Верхнечонском месторождении, которую предлагали японцам, пришлось продать как раз китайской компании.

Эпилог

Этот интереснейший разговор о перспективах «Роснефти», как известно, закончился весьма неожиданно - одного из его участников арестовали. Не будем высказывать никаких предположений насчет собственно виновности Улюкаева - у нас просто нет никакой информации.

Хотя самые любопытные и конфиденциальные моменты беседы, несомненно, были вырезаны рукой «пострадавшей стороны», эта запись проливает некоторый свет на нравы, степень информированности и порядок принятия решения среди высшего руководства страны и крупнейшей государственной компании.

Руслан Халиуллин