На каком языке писала леся украинка. О лесе украинке и ее единственном русском произвед. Все, все покинуть, до тебе полинуть

Ну какие контраргументы можно выдвинуть в ответ на ВЫДУМКУ? Это всё равно что я буду доказывать - с чертежами и математическими расчётами - что двигатель ракеты на бозонах Хиггса из научно-фантастического рассказа не способен работать. Автор данной псевдонаучной работы говорит: "Группка студентов испортила украинский язык", точно также автор упомянутого мной фантастического рассказа скажет мне "Группа учёных разработала бозонный двигатель". Я, что, буду строить ракету, чтобы доказать, что она не полетит? Даже существование бозонов Хиггса под вопросом. Вот докажите, мне, пожалуйста, что планеты Нибиру не существует? Или, наоборот, что она существует? Когда докажете, тогда и будем обсуждать эту статью.
К тому же, я не филолог, и в области истории языка являюсь непрофессионалом. Поэтому за контраргументами могу только обратиться к специалистам, например, написавшим статью в Википедии.
Вот что там пишется по поводу польских и других западноевропейских заимствований в украинском языке:
"Близость лексики с польским языком и отличие от русского объясняются как сохранением в обоих языках древней славянской лексики, утраченной в современном русском («або», «вапно», «коло»,…) так и значительными взаимными польско-украинскими языковыми контактами (прослеживаются ещё со времён Киевской Руси) при почти полном отсутствии (церковно)славянизмов, составляющих заметную долю русского словаря".
Кстати, в этой же статье чётко отмечено, что"ближайшим генеалогически к украинскому является белорусский язык (начиная с IX-XI вв. оба языка частично формировались на общей диалектной базе - в частности, северная диалектная группа украинского языка участвовала в формировании разговорного белорусского языка, оба народа к XVI в. имели общий западнорусский письменный язык".
Так что, "родным" братом украинского языка является отнюдь не русский, а белорусский, а русский, конечно, тоже брат, но "двоюродный". Из этого следует, что утверждение, будто украинский язык является "диалектом" русского языка, "испорченным" германизмами и полонизмами, совершенно не соответствует действительности.
Ну, а мысль, что польские и немецкие слова внедрялись в разговорный украинский кучкой каких-то "свидомых" русофобов, видимо, возникла в результате искажения и смешивания следующих двух фактов (опять-таки, цитирую Википедию, CapsLock мой):
"На землях Западной Украины в XIX веке, параллельно со становлением литературной нормы украинского языка, предпринимались попытки создать искусственный язык - «язычие», основанный НА ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОЙ И РУССКОЙ ГРАММАТИКЕ с примесью украинизмов и полонизмов. На этом «язычии» издавались газеты и журналы. Ряд ярких представителей западноукраинской литературы, в том числе Иван Франко (ранняя проза и поэтический сборник «Баляди і розкази»), начинали писать на «язычии». С 1887-1893 годов «язычие», как чуждое живой языковой традиции и потому не получившее поддержки в народных массах, сменяется в ведущих москвофильских изданиях русским литературным языком".
А также:
"В XVIII-XX веках слова из западноевропейских языков заимствовались через РУССКИЙ язык (в восточной части Украины) и или польский язык (в Галиции), либо деятели украинской культуры вводили слова западноевропейского происхождения непосредственно из этих языков (причём русский и польский языки стимулировали заимствование своим примером)"
С первым примером, как говорится, "ноу комментс", а насчёт второго, то, конечно, можно интерпретировать выражение "деятели украинской культуры вводили слова западноевропейского происхождения", как искусственное и насильственное внедрение "сверху" латинизированных слов в славянский язык, но это будет искажением смысла, потому что здесь не говорится о каких-то "декретах", "пересмотре словарей" и т.п. Тут имеется в виду, что просвещённые украинские литераторы и учёные, которые контактировали с культурой стран Европы, при написании книг пользовались терминами, заимствованными из европейских языков, потому что в Украине в это время не существовало таких явлений или предметов, а, следовательно, и слов, их обозначающих (понятно, что высокоразвитых науки и технологий в Украине в 19 веке не было - с этим я полностью соглашусь). То есть, дело обстояло так, как, например, со словами "индустриализация", "компьютер", "митохондрия" и подобными, которых полно и в русском языке. Россия была до революции отсталой аграрной страной, и слово "индустриализация" появиться в русском языке не могло, первый компьютер изобрели, к сожалению, не в России, митохондрию (это биологический термин) обнаружили в клетке впервые не русские учёные. А кто первый открывает - тот и даёт название, которое потом внедряется во все языки. Кстати, насчёт "парасольки", которая приводится в пример в той статье, на которую вы сослались, как полонизм. Так вот, изначально это - французское слово "пара соль", обозначавшее зонтик от Солнца (думаю, крестьяне в Украине не пользовались таким приспособлением до поры до времени), а вовсе не польское. А русское слово "зонтик" - тоже не русского происхождения, а немецкого. Так что, как говорится, не надо нас дурить (это я не к Вам, а к авторам той статьи).
И на всякий случай, я ещё раз хочу подчеркнуть, что, как уважающий себя учёный, считаю недостойным спорить с людьми, которые в название своей статьи вводят слово "БЫДЛОМОВА" и иллюстрируют эту статью картинкой со словами "Я общаюсь на мове с коровами и свиньями!". Вы по этой ссылке ходили? Видели, что это за сайт, на который Вы ссылаетесь? Это же откровенная (к тому же, грубая) пропаганда.

Жизнь славной дочери украинского народа Леси Украинки можно сравнить с драмой-феерией, в которой трагическая борьба человека с телесным недугом происходит на фоне расцвета поистине сказочного поэтического дарования. «Дочери Прометея», как гордо величают поэтессу, на протяжении всей жизни никогда не изменяло мужество, и она даже «без надежды надеялась» (есть у нее стихотворение «Contra spem spero»). Единственное, чего боялась Леся Украинка, - это быть «известной, но не читаемой». Прожив всего 42 года, писательница создала огромное количество самобытных лирических, эпических и драматических произведений, переводов и научных исследований. Она не давала себе времени на отдых и передышку, всегда была в гуще литературной и общественной жизни. Жизнестойкость Леси поражала современников, аИ. Франко отмечал, что и «как лирический талант она заметна своим мужеством и большой глубиной чувств». Наверное, вся духовная сила древних родов Косачей и Драгомановых, откуда она происходила, уходящих корнями в XV век и оставивших заметный след в украинской истории, перелилась в хрупкую, болезненную, но необыкновенно талантливую женщину.

В семье Леси царило художественное слово. Ее отец, Петр Антонович Косач, окончил юридический факультет и занимался крестьянскими делами. В семье он был оплотом доброты и спокойствия. Всесторонне образованный, любил и знал литературу, а к талантливой дочери относился с особой нежностью. Его супруга, Олена Пчилка (Ольга Петровна Драгоманова), известная писательница, этнограф, была человеком деятельным как в семейной, так и в общественной жизни. Рождение шестерых детей не превратило ее в мать-наседку. Все свои силы она приложила к тому, чтобы младшие Косачи выросли людьми образованными, любящими Украину и родной язык, людьми, «нужными» обществу. Она не без гордости говорила, что создала «литературную семью».

Леся родилась 25 февраля 1871 года в городе Новоград-Волынский. При крещении она получила имя Лариса, но домашние звали ее Лося, а неразлучную пару (Лариса и ее брат Михаил) в шутку величали Мышелосей. Девочка к пяти годам научилась читать и свое первое письмо к любимому дядюшке Михаилу Драгоманову сознательно подписала именем Леся. Уже в раннем детстве она была исключительно одаренным, наблюдательным и настойчивым ребенком, с увлечением вышивала и рисовала, легко перенимала народные песни, записывала и исполняла их, прекрасно играла на пианино. Ее музыкальные способности отмечал композитор Лысенко. В домашнем театре Леся была и исполнительницей, и режиссером, и декоратором. Ей легко давались иностранные языки, особенно немецкий и французский, а всего она знала десять языков. Так как мать была категорически против обучения детей в школе, Леся систематически занималась под ее руководством с домашними учителями, но только на протяжении двух лет. «Все свои знания Леся добыла сама, - вспоминала ее сестра Ольга, - благодаря своей огромной тяге к ним и своему необычайно сильному и живому характеру…»

Первое стихотворение девочка написала в неполные десять лет под впечатлением горького известия об аресте и ссылке ее тетки Е. А. Косач. Оно и по сей день открывает любой сборник поэтессы и вовсе не напоминает детский стишок.

Ні долі, ні волі у мене нема,

Зосталася тільки надія одна:

Надія вернутись ще раз на Вкраїну,

Поглянути ще раз на рідну країну,

Поглянути ще раз на синій Дніпро, -

Там жити чи вмерти, мені все одно…

Когда Лесе было 11 лет, случилась беда. Увлеченная фольклором девочка много часов простояла, наблюдая за крещенскими обрядами на реке Стыр, и жестоко простудилась. Промерзшие ноги, воспаление суставов, высокая температура, как оказалось, были злыми предвестниками «тридцатилетней войны» с туберкулезом, который вслед за костями поразил легкие и почки, довел до малокровия. Измученное болями, израненное операциями, вытяжками, гипсом, костылями тело - а в нем несломленная, чистая душа. «Я выйду одна против бури и стану - померяем силу!» - писала Леся в одном из своих стихотворений. Ее стойкость стала при жизни такой же легендой, как и не свойственная женщине сила стиха.

Когда Лесе исполнилось 13 лет, в журнале было опубликовано ее стихотворение «Ландыш». С тех пор и стали известны всему миру прекрасные поэтические строки, подписанные гордым и красивым именем Украинка. Этот псевдоним был своеобразным вызовом существовавшим порядкам, предвзятому отношению ко всему украинскому и в первую очередь к языку и литературе. От юношеских, почти идиллических стихов поэтесса перешла к мотивам мужества, твердой воли и борьбы, к философскому осмыслению бытия. Но ее поэзия сохраняла неповторимую музыкальность. Многие композиторы, начиная сН. В. Лысенко, писали на ее стихи песни и романсы, использовали тексты и сюжеты ее поэм и драматических произведений для опер, балетов, камерных и симфонических произведений.

Леся Украинка стремительно вошла в мировую плеяду поэтов как гениальный лирик, чьи чувства обострены постоянным страданием и невозможностью обычного человеческого счастья.

От цикла к циклу («Слезы-перлы», «Мелодии», «Ритмы»), от одного поэтического сборника к другому («На крыльях песен», 1892 г.; «Думы и мечты», 1899 г.; «Отзвуки», 1902 г.) выкристаллизовывался стиль необычайной художественной силы. Поэтика произведений Л. Украинки так же разнообразна, как и тематика. Она «поражает необыкновенным разнообразием строфики, метрики, ритмики… - отмечал М. Рыльский. - Мы видим у нее канонические сонеты, октавы, секстины, гекзаметры и вполне оригинальные построения строф…» Л. Украинка свободно владела литературной и народной речью, что в сочетании с оригинальным даром художественного видения мира сделало ее мастером поэтического слова.

Тяжелобольная женщина не замыкалась в своем творчестве. Она постоянно принимала непосредственное участие в общественной и политической жизни. Когда родные и друзья призывали ее «отринуть всякую политику», Леся говорила: «Я никак не могу, так как не только убеждения, но и мой темперамент мне этого не позволяет… Тогда мне нужно отказаться от моих стихов, моих самых искренних слов…» Поэтесса участвовала в издании украинских газет и журналов, была активным членом писательских кружков «Плеяда» и «Просвещение», вела курсы украинского языка в Киеве.

Леся Украинка выступала в печати как публицист и критик. Так, для журнала «Жизнь» она написала шесть больших обзорных статей, охватив единым взглядом важнейшие процессы современной литературы, а в «Заметках о новейшей польской литературе» подняла вопросы эстетики, социологии, истории и современной политики. Эрудиция Леси была феноменальной и постоянно расширялась благодаря неутомимой жажде знаний. Современников поражала фундаментальность ее образования. Для домашнего обучения сестер еще в 19 лет Леся написала учебник на украинском языке «Древняя история восточных народов» (он был опубликован Ольгой Косач-Кривенюк после смерти сестры). Глубокое знание истории придавало поэтической фантазии Украинки удивительную убедительность. Но каких бы исторических событий не касалась Леся в своих произведениях, их основная мысль легко проецировалась на судьбу Украины и ее народа. А сюжеты стихотворений «Пан-политик» и «Пан-народолюбец» (1905) словно подсмотрены в дне сегодняшнем:

Тепер всяк хам показує натуру,

А нам мовчать? Це був би лютий срам!

Та я готов піддержать сім програм!..

Я становлю свою кандидатуру!

За свои беспощадные и свободолюбивые стихи, на которые часто ссылались революционеры в своих воззваниях, Леся Украинка долгие годы находилась под негласным надзором полиции, а в 1907 году даже была арестована. Она жила с верой в справедливое социальное переустройство общества, в котором украинский народ и его язык будут вольными, но с презрением относилась к тем политическим деятелям, которые дальше своего «пупка» ничего видеть не хотели и считали его центром мироздания.

Слово, которое Леся Украинка сравнивала с искрой, огнем, сталью, она считала единственным своим оружием в борьбе за лучшее будущее.

Слово, моя ти єдиная зброє,

Ми не повинні загинуть обоє!

Може, в руках невідомих братів

Станеш ти кращим мечем для катів.

Леся дружила со многими такими «неизвестными друзьями». Один из них, С. К. Мержинский - из числа первых белорусских марксистов, - глубоко запал ей в сердце. Однако чувствам молодых людей резко воспротивилась Ольга Петровна, пользуясь материальной и физической зависимостью больной дочери. Сергей был тоже нездоров, и, когда в 1901 году он умирал от туберкулеза, Леся, отринув все запреты и чрезмерную материнскую опеку, почти шесть месяцев ухаживала за ним в Минске. Смерть Мержинского стала для нее «черным днем и одновременно ярчайшим всплеском в творчестве». Фактически за одну ночь Леся написала драматическую поэму «Одержимая», которую посвятила ушедшему навсегда другу. В письме И. Франко она признавалась: «…Я писала в такую ночь, после которой верно долго буду жить, если уж тогда жива осталась. И писала, даже не исчерпав скорби, а в самом ее апогее. Если бы меня кто-нибудь спросил, как из всего этого жива вышла, я бы могла ответить: J’en ai fait drama (я из этого создала драму), значит, судьба».

Среди друзей, разделивших ее горе, был и К. В. Квитка. Они познакомились еще весной 1898 года. Климент изучал народную музыку и записывал украинские песни и мелодии. Леся с детских лет тоже интересовалась фольклором. Они долгое время присматривались друг к другу. В душе женщины жила боль об ушедшей любви, а Климент, испытав в детстве много потрясений, был недоверчив и малоразговорчив. Их сблизила общая работа над фольклорными сборниками. И на этот раз Леся не позволила матери помешать ее женскому счастью. Она писала сестре Ольге: «Своего отношения к Клене (Клименту) я не изменю, разве в направлении еще большей доброжелательности. Только все-таки досадно, и тяжело, и фатально, что ни одна моя дружба, или симпатия, или любовь до сих пор не обошлась без этой ядовитой ревности со стороны матери…»

25 июня 1907 года Климент и Леся обвенчались в Вознесенской церкви в Киеве. Никто из родных не присутствовал при этом. Семья долго не хотела поверить, что Леся может найти счастье в отрыве от родных, с мало приспособленным к жизни мужчиной моложе ее, и к тому же тоже больным туберкулезом. Но супруги жили в мире и согласии, поддерживая и во всем помогая друг другу. Только в одном мать Леси оказалась права - материально обеспечить семью Климент не мог. Лечение Леси в Крыму, Италии, Египте, поездки к врачам в Германию и Австрию требовали больших затрат. А поэтессе еще так хотелось помогать другим людям. Так, она субсидировала и приняла активное участие в фольклорной экспедиции Ф. Колессы по записи на фонограф кобзарских дум и народных песен на Полтавщине. Леся часто была вынуждена откладывать в сторону неоконченные произведения и писать критические статьи, составлять и переписывать различные бумаги. Но основной доход приносили переводы. Украинка, которая, великолепно знала 10 языков и мировую литературу, с 13 лет работала в этой области. Благодаря ей на украинском языке увидели свет стихи и проза Г. Гейне, В. Гюго, В. Шекспира, Дж. Г. Байрона, А. Негри, М. Метерлинка, Г. Гауптмана, Н. Гоголя, И. Тургенева, а также древнеиндийская «Риг-веда», поэмы Гомера и Данте, древнеегипетская лирика. Львиная доля переводов, как и оригинальных произведений, печаталась в Западной Украине, так как российская цензура запрещала издавать книги на украинском языке. Произведения же украинских авторов - В. Стефаника, О. Кобылянской, И. Франко - поэтесса переводила на русский язык. Поэтические строки Л. Украинки впоследствии перевели на русский язык такие мастера, как С. Маршак, А. Прокофьев, Н. Заболоцкий, М. Светлов, П. Антокольский, М. Алигер и другие.

Значительное место в творческом наследии Л. Украинки занимают изумительные по слогу и поэтическому восприятию поэмы. Эпическая форма повествования «Роберта Брюса - короля шотландского», «Одного слова», «Виллы-посестры», «Старой сказки» и «Изольды Белорукой» позволила поэтессе с предельной ясностью передать события, настроения, глубину чувств и психологию своих героев удивительно изящным слогом.

Давня повість! і на байку схожа, -

Є в ній певні справи, єсть і мрії,

Але правда, наче зірка гожа,

Сипле скрізь проміння золотії.

Последние пять лет жизни Леся Украинка буквально отвоевала у смерти. В этот период были созданы монументальные композиции драматических поэм «Руфин и Присцилла», «Адвокат Мартиан», «Лесная песня», «Каменный хозяин», «Оргия», которые Л. Костенко назвала «феноменальным явлением в украинской литературе». Она писала: «По масштабам художественного мышления это явление редкостное даже в контексте высочайших достижений мировой культуры. В ее античных и христианских сюжетах нетрудно проследить жгучие аналогии, весь гордиев узел национальной истории и всю остроту во все времена жгучих проблем. В украинской литературе до Леси Украинки драматической поэмы практически не было. Такое определение жанра - „драматическая поэма“ - она ввела первая». Лишь оригинальный талант мог создать одну за другой вещи, столь различные по материалу, тональности, стилю и одновременно так взаимодополняющие друг друга. Ее драматические произведения объединяют трагедийное, лирическое и возвышенное начала. Впервые в литературе с «хохлацкой дерзостью» женщина замахнулась осмыслить легендарный образ Дон Жуана и подарила миру одно из лучших прочтений этого сюжета.

Вершиной поэтического гения Леси Украинки стала драмафеерия «Лесная песня». Последние годы поэтесса жила вдали от родных ей мест, нуждаясь в теплом климате. Зиму она по совету врачей проводила в Италии или Египте, лето - в Грузии. «Видно, мне на роду написано быть такой princesse lointaine (далекой царевной), пожила в Азии, поживу в Африке, а там… Вот так буду двигаться все дальше и дальше - и исчезну, превращусь в легенду… Разве не хорошо?» Леся тосковала по родной Волыни, чьи живописные места она часто вспоминала. В один из таких печальных периодов за 10–12 дней, по ее словам, она создала дивное поэтическое произведение, где красота нетронутой природы, чудесный мир наивной народной мифологии противостоят человеческой грубости, убогости и бескрылости. Трудно назвать другую пьесу, в которой бы вечно возрождающейся природе отводилась такая значительная роль. Сила «Лесной песни» в том, что в ней слились воедино нежная мелодия поэтического слова и надежда на то, что доброта, искренность, самопожертвование могут стать спасением для возрождающегося человеческого духа. А последний монолог дочери леса - Мавки - звучит как завещание самой поэтессы.

О, не журися за тіло!

Ясним вогнем засвітилось воно,

Чистим, палючим, як добре вино,

Вільними іскрами вгору злетіло.

Легкий, пухкий попілець

Ляже, вернувшися, в рідну землицю,

Вкупі з водою там зростить вербицю, -

Стане початком тоді мій кінець.

1 августа 1913 года Леся Украинка скончалась в грузинском городе Сурами. Похоронена она на Байковом кладбище в Киеве. Ее светлая и мужественная душа покинула измученное болезнями тело, но навеки осталась среди людей, тревожа сердца бессмертными строками…

Для всех нас, не помнящих истории и плохо знакомых с культурным наследием.

Леся Українка - вовсе не Леся, и совсем не Українка (та й зовсім не українка теж).

Настоящее имя - Лариса Петровна Косач. Родители Леси (Ларисы) - Пётр Косач и Ольга Драгоманова были русскими, точнее, русинами. Род же Ольги, матери Леси-Ларисы происходил от греческих корней.

Впрочем, мама Леси тоже баловалась поэзией и издавалась под псевдонимом Оле́на Пчі́лка. В принципе, украинский язык не был родным ни для «Леси», ни для «Олены», но существовал заказ на украинизацию, и заказчики из Австрии неплохо оплачивали работу. Другом семьи был Иван Яковлевич Франко (тоже русин?), собственно, он тоже был в этом бизнесе. Как говорится, «ничего личного» И только папа Леси (Ларисы Петровны) Пётр Антонович Косач был ярым защитником русского языка и единства всех русских (великороссов, малороссов, белорусов...). Да кто же об этом сейчас помнит? Ведь и в советский период вспоминать об этом считалось неприличным...

Некоторые подробности (можете перепроверить эту версию, если интересно): http://alternatio.org/articles/item/2073-жертва-матери-малоизвестная-леся-украинка

А это мать Леси-Ларисы. "Благородная девица" Российской Империи и член-корр АН УССР, дочь помещика и племянница декабриста Якова Якимовича Драгоманова... http://podgift.ru/mans3_5r.htm

А вот двоюродный дедушка Леси (Ларисы). Яков Акимович (Якимович) Драгоманов. Декабрист, т.е. масон, член Общества Соединённых Славян. Он, хотя и выступал против российского государственного строя, был истинным интернационалистом. И, как следует из названия общества, выступал за единство славян (во всяком случае, такая цель декларировалась). Кстати, был весьма достойным, честным и смелым человеком и офицером. Хотя в день Сенатского восстания он лежал в госпитале, и каторга ему не грозила, он честно признался в своих революционных убеждениях и не отрицал своего участия в заговоре... http://www.hrono.ru/biograf/bio_d/dragomanov_jakov.php

http://ru.wikipedia.org/wiki/%C4%F0%E0%E3%EE%EC%E0%ED%EE%E2,_%DF%EA%EE%E2_%DF%EA%E8%EC%EE%E2%E8%F7

Продолжая копать чуть глубже вокруг «яблони», рядом с которой падали драгомановы «яблочки», находим это. Общество соединённых славян, как выясняется, выступало за федерализацию. Т.е. за объединение всех славян в едином большом государстве: «Россия, Польша, Богемия, Моравия, Венгрия с Трансильванией, Сербия, Молдавия, Валахия, Далмация и Кроация. Венгров члены общества считали славянами». Как видим, Украины в данном списке нет (т.е. она является частью России). При этом, в рамках федеративного государства «славяне» предлагали чётко определить границы каждого из государств, входящих в федерацию (делить Россию на Великую, Малую, Новую, Красную, Белую и т.п. части Руси не предлагалось). Общество соединённых славян, возможно, было самым миролюбивым (правда, некоторые считают его самым воинственным) из всех декабристских сообществ. Хотя оно и присоединилось к общему плану цареубийства (некоторые члены этого общества дали соответствующую клятву), «славяне» категорически выступали против вооружённого восстания, т.к. военные революции (!) «бывают не колыбелью, а гробом свободы, именем которой совершаются». Впрочем, за свободу народа они были готовы пролить свою собственную кровь...

http://www.hrono.ru/libris/lib_n/nechk15.php

Речь идёт не о происхождении поэтов, а о происхождении идеи разделения России и Украины (и вытекающего отсюда кровопролития). Да и о происхождении самого современного украинского языка, скроенного на заказ... И ведь что интересно: ни заказчики, ни исполнители не были украинцами в этническом смысле. Впрочем, Пушкин тоже приложил руку к созданию современного русского языка. Но делал это не по заказу интервентов, и идея нового русского ("москальского", т.е. пушкинского!) языка не содержит в себе даже толики мысли о необходимости разделения большой русской славянской общности.

Рекомендую прочесть вот этот текст, написанный Пантелеимоном Кулишом, одним из изобретателей современного украинского (ещё первой его версии, мало похожей на ту химеру, которой пользуются современные украинские политики).

Леся Украинка (укр. Леся Українка, настоящее имя - Лариса Петровна Косач-Квитка, Лариса Петрівна Косач-Квітка)
Леся Украинка – это псевдоним поэтессы. Настоящее имя – Лариса Петровна Косач-Квитка. Родилась 13 февраля 1871 года в семье помещика. Мать ее Ольга Петровна Косач была писательницей, известной под псевдонимом Елена Пчилка. Вся семья была образованной и талантливой. Отец увлекался искусством и литературой. Дядя Ларисы – Михаил Драгоманов – был ученым-фольклористом, он имел большое влияние на будущее творчество девочки. Дом Косачей часто был переполнен различными деятелями культуры, так что ребенок воспитывался в духе искусства, поэзии, прозы и музыки.
Образованию дочери родители уделяли огромное внимание. Еще с маленького возраста Лариса изучала ряд иностранных языков. Уже с 5 лет она писала собственные пьесы на фортепиано. В 8 лет из-под ее руки вышел первый ее стих. Девочка очень любила игру на фортепиано и поэзию.
Но вот в 1881 году, когда ребенку исполнилось всего 10 лет, ее начала беспокоить ужасная боль в ноге. Врачи сначала поставили неверный диагноз и назначенное лечение ничуть не помогало. Дальше боль распространилась на руки. Врачами был вынесен окончательный вердикт – туберкулез костей. За этим следовала очень сложная операция, но результатов она не дала. Вот только рука осталась сильно повреждена. И вот маленькая девочка обречена была жить с этим всю свою оставшуюся жизнь.
Продолжать играть на фортепиано Леся не могла, поскольку вела, практически, лежачий образ жизни. Здесь начинается ее продуктивная литературная деятельность. Украинка занимается переводами, пишет собственные произведения. Известный ее перевод на украинский язык – это «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя, который она сделала совместно с братом. Ее произведения начали выходить в печать.
Леся Украинка много путешествовала в связи с болезнью, но никакие курорты ей не помогали. Болезнь лишь усугублялась. Жизнь Ларисы оборвалась 1 августа 1913 года в городе Сурами, что в Грузии. Похоронена писательница в Киеве на Байковом кладбище.
Имя Леси Украинки почитается не только на территории Украины. Она известна во многих странах. Чем так заслужила признание в сердцах миллионов? Да своим неунывающим характером, способностью держаться на плаву даже в самую ужасную бурю, все неудачи и несчастья встречать с улыбкой, и, несомненно, огромным талантом музыкантши и писательницы. В честь Украинки названы улицы во многих городах, ее портрет изображен на 200-гривневой банкноте. Ее имя знают взрослые и дети, ее стихи, ее жизнь, ее отношение к несчастьям служат многим поддержкой в трудную минуту.

Горить моє серце, його запалила
Гаряча іскра палкого жалю.
Чому ж я не плачу? Рясними сльозами
Чому я страшного вогню не заллю?

Душа моя плаче, душа моя рветься,
Та сльози не ринуть потоком буйним,
Мені до очей не доходять ті сльози,
Бо сушить їх туга вогнем запальним.

Хотіла б я вийти у чистеє поле,
Припасти лицем до сирої землі
І так заридати, щоб зорі почули,
Щоб люди вжахнулись на сльози мої.

***
Горит мое сердце - горячая искра
Печали зажглась,опалила меня.
Так что ж я не плачу,так что же слезами
Залить не спешу ее злого огня?

Душа моя плачет в тоске неизбывной,
Но слезы не льются потоком живым,
До глаз не доходят горючие слезы,
Печаль осушает их зноем своим.

Хотела бы выйти я в чистое поле,
К земле припадая,прижаться бы к ней
И так зарыдать,чтоб услышали звезды,
Чтоб мир ужаснулся печали моей.
Перевод В.Звягинцевой

Зосталася тільки надія одна:
Надія вернутись ще раз на Вкраїну,
Поглянути ще раз на рідну країну,
Поглянути ще раз на синій Дніпро, –
Там жити чи вмерти, мені все одно;
Поглянути ще раз на степ, могилки,
Востаннє згадати палкії гадки…
Ні долі, ні волі у мене нема,
Зосталася тільки надія одна.

[Луцьк, 1880]

Надежда
Ни доли,ни воли мне жизнь не дала,
Одна лишь,одна надежда мне мила:

Увидеть опять Украину мою
И все, что мне любо в родимом краю,

На Днепр голубой поглядеть еще раз,
А там все равно - пусть умру хоть сейчас,

Взглянуть еще раз на курганы в степях,
Вздохнуть напоследок о пылких мечтах.

Ни доли,ни воли судьбой не дано,
Одной лишь надеждой мне жить суждено.
Перевод В.Звягинцевой

Нічка тиха і темна була.
Я стояла, мій друже, з тобою;
Я дивилась на тебе з журбою,
Нічка тиха і темна була…

Вітер сумно зітхав у саду.
Ти співав, я мовчазна сиділа,
Пісня в серці у мене бриніла;
Вітер сумно зітхав у саду…

Спалахнула далека зірниця.
Ох, яка мене туга взяла!
Серце гострим ножем пройняла.
Спалахнула далека зірниця…
1893-1894

Ночь тиха и темна была.

Я стояла,мой друг,с тобою,
Я смотрела на тебя с тоскою.
Ночь тиха и темна была.
Ветер грустно вздыхал в саду.

Ты пел,я молча сидела,
Песня в груди моей звинела;
Ветер грустно вздыхал в саду….
Вспыхнула далекая зарница,

Ох,какая меня печаль взяла!
По сердцу острым ножем прошла…
Вспыхнула далекая зарница…
Построчный перевод М.Давиша

Хотіла б я тебе, мов плющ, обняти,
Так міцно, щільно, і закрить од світа,
Я не боюсь тобі життя одняти,
Ти будеш мов руїна, листом вкрита, -

Плющ їй дає життя, він обіймає,
Боронить від негоди стіну голу,
Але й руїна стало так тримає
Товариша, аби не впав додолу.

Їм добре так удвох, - як нам з тобою, -
А прийде час розсипатись руїні, -
Нехай вона плюща сховає під собою.
Навіщо здався плющ у самотині?

Хіба на те, аби валятись долі
Пораненим, пошарпаним, без сили
Чи з розпачу повитись на тополі
І статися для неї гірш могили?
1900

Хотела бы я тебя,как плющ,обнять.

Хотела бы я тебя,как плющ,обнять,
Так сильно,крепко и от света закрыть,
Я не боюсь твою жизнь отнять
Ты будешь, как руины, листом укрыт,-

Плющ дает руинам жизнь, он обнимает,
Защищает от непогоды голую стену,
Но и она стойко подпирает
Друга, чтобы он не упал.

Им так хорошо двоем,- как нам с тобой,-
Но придет время рассыпется стена,-
Пусть она плющ похоронит под собой,
Зачем ему оставаться в одиночестве?

Лишь затем, чтобы валяться в пыли,
Израненному, изорванному, без силы,
Или в отчаянии зацепиться за тополь,
И стать наказанием хуже могилы?
Построчный перевод М.Давиша

«Не співайте мені сеї пісні…»

Не співайте мені сеї пісні,
Не вражайте серденька мого!
Легким сном спить мій жаль у серденьку,
Нащо співом будити його?

Ви не знаєте, що я гадаю,
Як сиджу я мовчазна, бліда.
То ж тоді в мене в серці глибоко
Сяя пісня сумная рида!

Рецензии

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру - порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.