Изъятие из алфавита буквы ять. Жизнь замечательных имен

Чтобы правильно писать тексты в старой орфографии, нужно знать не только то, какую писать из букв, обозначающих один и тот же звук - и или i, ф или ѳ, е или ѣ, - и уметь расставлять еры въ концахъ словъ; но и знать ещё кучу разных вещей. Например, отличать слова «ее» и «ея», «они» и «онѣ»; окончания -ого (дорогого , одного , кого ) и -аго/-яго (отдѣльнаго , самаго , синяго ); знать, когда в окончании пишется е (звонкiе и глухiе ), а когда - я (строчныя и прописныя ).

Но тем не менее, Лебедев был прав , что сложнее всего выучить, когда пишется ѣ (ять).

Правильное употребление буквы ять было доступно только тем, кто знал все подобные слова наизусть. Разумеется, существовали всякие правила. Например: если нужное слово поставить во множественном числе с ударением на е и получить ё, то ять писать не надо (весло - вёсла, метла - мётлы).

Чтобы правильно написать слово, часто нужно разбираться в его морфологии.

Я попытался составить некий «чеклистъ», который позволит довольно быстро проверить значительную часть орфограмм на е и ѣ, не обращаясь к словарю.

Склонение существительных

Если подойти к вопросу формально, то ѣ пишется:

1. В окончаниях предложного падежа существительных первого склонения: пень - о пнѣ, обычай - объ обычаѣ, поле - о полѣ.
2. В окончаниях дательного и предложного падежей существительных второго склонения: рыба - рыбѣ - о рыбѣ.

В падежных окочаниях слов т. н. четвёртого склонения (на -мя) ѣ не пишется: время - врем-ени, сѣмя - сѣм-ени. Здесь орфограмма не попадает на последнюю букву.

Суффиксы существительных

свидѣ-тел-ь, жн-ец-ъ, боч-енок, огон-ек-ъ, письм-ец-о, дяд-еньк-а, врем-ечк-о, изб-енк-а

Ваше Свят-ѣйш-ество

восхити-тел-ьный, Маш-еньк-ин

Имена прилагательные

Прилагательные в увеличительных, уменьшительных и ласкательных формах заканчиваются на -ехонекъ, -ешенекъ, -охонекъ, -ошенекъ, -еватый, -енькiй; в этих частях ѣ не пишется: малый - малехонекъ, мокрый - мокренькiй.

Прилагательные в сравнительной степени заканчиваются на ѣе, ѣй, а в превосходной - на ѣйшiй, ѣйшая, ѣйшее, айшее:

бѣлый - бѣлѣе - бѣлѣйший

Прилагательные на -овъ, -евъ, -ынъ, -инъ (и такие же с буквой о вместо ъ) оканчиваются в предложном падеже единственного числа мужского и среднего рода на ѣ, когда они употреблены в значении имён собственных: Иванов - объ Ивановѣ, Царицыно - въ Царицынѣ.

Местоимения

мнѣ, тебѣ, себѣ
о мнѣ, о тебѣ, о себѣ

• всѣ (и при склонении: всѣхъ, всѣмъ, всѣми…);
• весь, все - только в творительном падеже: всѣмъ (в форме женского рода «вся» даже в творительном падеже пишется е: всею);
• тѣ (и при склонении: тѣхъ, тѣмъ…);
• онѣ (множественное число от она );
• тот, то - в творительном падеже: тѣмъ;
• кто, что, никто, ничто - только в творительном падеже: кѣмъ, чѣмъ, никѣмъ, ничѣмъ (в отличие от родительного и дательного падежей: чего, чему, ничего, ничему);
• нѣкто, нѣчто, нѣкiй, нѣкоторый, нѣсколько.

В местоимении «чей» во всех формах пишется е.

Глаголы, причастия

Глаголы с такой ѣ сохраняют её во всех формах, образующихся от основы неопределённого наклонения, включая другие части речи:

видѣть, видѣл, видѣвший, видѣнный, видѣнiе

грѣть - грѣю,
грѣешь, грѣетъ, грѣй

обидѣть - обиженный, вертѣть - верченный

В глаголе ѣсть (в смысле есть еду) пишется ѣ: я ѣм; ты ѣшь; онъ, она, оно ѣстъ; мы ѣдимъ; вы ѣдите; они, онѣ ѣдятъ. Слово ѣда тоже пишется через ѣ.

Здесь видно, что в глагольном окочании -те второго лица множественного числа пишется е: вы читае-те, дѣли-те, одѣвае-те-сь. То же самое - в повелительном наклонении: читай-те, дѣли-те, одѣвай-те-сь.

Причастия среднего рода имеют окончание -ее: читающ-ее, дѣлящ-ее, одѣвающ-ее-ся; читавш-ее, дѣливш-ее, одѣвавш-ее-ся. В страдательной форме появляется окончание -ое: читаем-ое, читанн-ое.

Имена числительные

Ѣ и ё

гнѣзда, звѣзды, медвѣдка, сѣдла, загнѣта, смѣтка, вдѣжка, вѣшка, обрѣлъ, цвѣлъ, позѣвывать, надѣванъ, запечатлѣнъ.

Правда, в попадавшей в мои руки книге 1901 года издания буква ё всё же была напечатана в именах собственных: Гёте, Кёрнер.

Другие изменения гласных

Пишется е, если при изменении слова:

• звук выпадает/появляется: отецъ - отца, купецъ - купца, брать - беру;
• звук сокращается до ь: боленъ - больной, звѣрек - звѣрька;
• звук сокращается до й: заем - займу, таежный - тайга;
• звук переходит в и: блестѣть - блистать, умереть - умирать.

Чередование е и ѣ наблюдается в следующих случаях: одѣть - одежда, надѣть - надежда, нарѣчiе - изреченiе.

Согласные, после которых в корне пишется е

Выводы

Это позволяет не задаваться вопросом о правильном написании в значительной части случаев.

Кстати, невредно знать, что «ять» - слово мужского рода, то есть ять - это он, а не она.

Материал из УМКД (стр. 38)

В разных говорах судьба звука ě была разной. В одних говорах этот звук сохранился, в разных вариантах, либо как закрытый, либо как дифтонг ие . В других говорах он перешел в е , в других в и . Доказательством того, что звук стал исчезать в древнерусском языке, являются письменные памятники 13 века, где смешиваются буквы «ять» и Е. Точно не известно, как долго сохранялся этот звук в московском койне. Опираются на работы Ломоносова и Сумарокова, которые разграничивали произношение этих звуков. Ломоносов: «слух требует в е дебелости, в ě тонкости». Сумароков: «ě всегда несколько в и вшибается». Однако у того же Ломоносова читаем: «буквы Е и ять в просторечии едва имеют чувствительную разность, которую в чтении весьма явственно слух разделяет». Значит, скорее всего разделение между звуками искусственное. В живом языке московского койне звуки уже не различались.

Буква «ять» сохранилась до 1918 г.

Вопрос 19. Процесс перехода <е> в <’о> и его результаты в древнерусском и современном русском языке.

В древнерусский период сформировалась характерная черта вокализма русского языка - изменение [е] в [о] (третья лабиализация) в положении после мягкого согласного перед твердым согласным.

Одной из причин развития перехода [е] в [о] было появление закрытых слогов , так как именно условия закрытого слога способствовали взаимодействию гласного звука с последующим согласным. По времени это явление относится к концу XII по XIV в. (включительно). Лабиализующее воздействие со стороны последующего твердого согласного испытал в русском языке гласный [е] исконный, а также [е] на месте [ь] в сильной позиции, например, сёла ([‘о] < [е]), лён ([‘о] < [ь]). В современном русском литературном языке следы этого процесса последовательно отражаются в позиции под ударением. Основные отступления от этой фонетической закономерности имеют место, если современный русский звук [е] восходит к редуцированному переднего ряда в сочетании *tьrt (верх, четверг) или к древнерусскому звуку ě (ѣ) (лес, белый). Кроме того, нефонетический путь развития [‘о] на месте [е] во многих случаях обусловлен действием морфологической аналогии (на берёзе - под воздействием формы берёза, идёте - под воздействием формы идёт и т. д.).

Условия третьей лабиализации:

Под ударением (в΄еду - в΄ол);

После мягкого (в΄еду - в΄ол);

Перед твердым (в΄еду - в΄ол);

Происхождение: третья лабиализация происходит, если на месте [‘о] раньше писался [е], и ее нет, если на месте [‘о] раньше писался [ě] (ѣ).

Третья лабиализация не происходит:

Перед мягким (зе мьскии);

Перед Ц (оте ць);

В церковнославянских словах (крьстъ → кре ст);

В заимствованных словах (тема).

Это есть третья лабиализация.

Первая лабиализация происходит в диалектах, легших в основу древнерусского языка, и представляет собой переход Е в О в составе *telt типа прасл. *melko →др.р. *molko → молоко.

Вторая лабиализация также характерна для диалектов, легших в основу древнерусского языка, и осуществляется в начальном слоге, если ударными оказываются гласные первого или второго слога, а гласный второго слога переднего ряда (ѥзеро – озеро).

Как правильно писать по старорусски? Проклятая буква "ять" March 26th, 2010

На теплоходе музыка играет...: Пущей славой украшайся, Магомета ты потрёс!

Для тех, кто только начинал учиться грамоте, замена буквы "ять" на "е" была, несомненно (нѣсомнѣнно!), самым радостным результатом . Писать по-русски стало проще. Слышишь "е" - пиши "е".

В дореволюционной же орфографии правописание буквы "ять" было совсем не очевидно. Существовало, конечно, общее правило: при изменении слова «е» превращается в «ё» или в «ь» («телёнок» -> «тёлка», «лев» -> «львёнок»), а "ѣ" не превращается. Но правило это не охватывало всего разнообразия слов с буквой "ять". Поэтому за лучшее почиталось попросту запомнить все слова, что пишутся с этой зловредной буквой.

Дошлые гимназисты сочинили стишок, составленный только из таких слов. Стишок начинается так:

Бѣлый, блѣдный, бѣдный бѣсъ
Убѣжалъ голодный въ лѣсъ.
Бѣлкой по лѣсу онъ бѣгалъ,
Рѣдькой съ хрѣномъ пообѣдалъ
И за горькiй тотъ обѣдъ
Далъ обѣтъ надѣлать бѣдъ.

Произведение это было достаточно длинным и включало все основные корни, в которых следовало писать проблемную букву. Все-таки помощь, хотя и не большая. Но все равно диктанты в гимназии были проклятием для тех, кто не обладал хорошей зрительной памятью и не запоминал "слету" написание прочитанного слова.

Впрочем, те гимназисты, кто знал украинский язык (или "малороссийское наречие", как говаривали в ту пору), имели шанс получить более высокую оценку, чем их сверстники, таким знанием не обладавшие. Дело в том, что в старославянском языке буква "ять" обозначала особый звук, нечто вроде "йе" в сегодняшней транскрипции. В ходе развития русского языка этот звук превратился в "е". В украинском же языке он стал звуком "и" (который сейчас обозначают буквой i ). Итак, если в соответствующем украинском слове стоит i, пиши по-русски "ѣ" и не ошибешься. Бiлий = бѣлый.

Польский язык тоже мог помочь. В нем "ятю" чаще всего соответствовал звук "я": "звѣзда" - "gwiazda", "мѣсто" - "miasto" (по-польски это "город", но общность корней очевидна). Одним словом, в который раз повторялась история, когда "инородцы" могли писать по-русски грамотнее великороссов.

Писалась буква «ять» и в таких маленьких, но очень нужных словах, как нѣтъ, гдѣ, двѣ (а значит, двѣсти и двѣнадцать), всѣ, обѣ, здѣсь. Через «ять» писали названия рек Днѣпръ, Днѣстръ и Нѣманъ. С "ятем" же писали и несколько имен греческого происхождения: Алексѣй, Глѣбъ, Сергѣй и библейские имена Еремѣй, Матвѣй, Елисѣй. Название реки Енисей, хоть и рифмовалась с последним именем писалось, все же, через "е".

Кстати, тоже писалось через ѣ. Означало оно славянский народный духовой музыкальный инструмент, состоящий из семи трубок. Такой инструмент был и у греков. Они называли его "свирелью Пана".

«Ять» входил также и в окончания глаголов («кипѣть», «видѣть», «грѣть») и приставки в неопределённых местоимениях: «нѣкто», «нѣчто», «нѣкоторый». Но и здесь было много исключений. Так что немало двоек и колов надо было получить бедным гимназистам, чтобы выучиться русской грамоте. Правильно говорили в старину: "Буква "ять" в русском языке нужна единственно для того, чтобы грамотных от безграмотных отличить было возможно".

Но не только по этой причине многие грамотеи и писатели ополчились на проведенную в 1918 году реформу орфографии, отменившую эту странную букву. Дело в том, что в отличие от многих букв "экспортированных" в русскую азбуку из греческого алфавита (и потому, как мы увидели, очень быстро ставших здесь ненужными), буква "ять" отображала звук чисто славянский, которого в греческом языке не существовало в принципе. Это иногда весьма помогало в написании проблемной буквы. "Ять" в словах иностранного происхождения не ставился: "коммерсантъ", "Европа", "Венеция". По той же причине через "е" писали и явно не славянское название реки Енисей.

Правда, столица Австрии почему-то писалась с "ятем": "Вѣна". Но в самом деле это было еще одним подтверждением правила. Расселение славян по европейскому континенту началось из верховий Дуная. Естественно, что поселение на месте прибрежной римской крепости Виндобоны было с древних времен хорошо известно славянам под именем Виения (или Виедения). Место старославянского "ие", как уже говорилось, в русском языке заняла буква "ять". Что и требовалось доказать. Кстати, проверка украинским языком подтверждает этот вывод. "Вена" по-украински "Вiдень"

Так что упраздненная буква "ять" была своеобразной меткой, отличавшей среди русских слов "исконные", славянские. Вероятно, поэтому в спорах о реформе русской орфографии эта буква оказалась своеобразным рубежом, разделявшим "западников" и "славянофилов". Один из первых апологетов отмены "ятя" в русском языке, писатель и переводчик Дмитрий Иванович Языков (1773-1845), писал: "Буква ѣ, потеряв настоящий свой выговор, походит на древний камень, не у места лежащий, о который все спотыкаются и не относят его в сторону затем только, что он древний и некогда нужен был для здания" . А Александр Солженицын, известный своим консерватизмом, уже в советское время ратовал за возврат в русскую грамматику "ятя" вместе с "ером".

Полезные ссылки:

10 октября 1918 года был принят декрет Совета народных комиссаров и постановление президиума Высшего совета народного хозяйства «Об изъятии из обращения общих букв русского языка» (i десятеричное, фита и ять).

10 октября 1918 года в России прошла реформа, в результате которой официально была введена новая орфография, сообщает сайт Президентской библиотеки. Реформа обсуждалась и готовилась задолго до её практического проведения. Так, в 1904 году орфографическая подкомиссия при Императорской Академии наук, возглавляемая А.А. Шахматовым, выпустила «Предварительное сообщение», а в 1911 году на особом совещании организации после одобрения работы комиссии — вынесена резолюция: детально разработать основные части реформы. Соответствующее постановление было опубликовано в 1912 году.

С этого времени появляются единичные издания, напечатанные по новой орфографии. Официально реформа была объявлена (11) 24 мая 1917 года в виде «Постановлений совещания по вопросу об упрощении русского правописания», а (17) 30 мая на основании указанных материалов Министерство народного просвещения Временного правительства предписало попечителям округов немедленно провести реформу русского правописания; ещё один циркуляр вышел (22 июня) 5 июля.

Впрочем, реформа тогда началась только в школе, что было подтверждено декретом советского Народного комиссариата просвещения от (23 декабря 1917) 5 января 1918 года. Для прессы и делопроизводства обязательным стал только декрет Совета народных комиссаров от 10 октября 1918 года, опубликованный в «Известиях» 13 октября.

В соответствии с реформой из алфавита исключались буквы ять, фита, i («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, е, ф, и; исключался твёрдый знак (ъ) на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака (подъём, адъютант).

Был введён ещё ряд изменений, касающихся правил написания приставок на з/с, а также некоторых окончаний. Реформа ничего не говорила о судьбе редкой и выходящей из практического употребления ещё до 1917 года буквы ижицы; на практике после реформы она также окончательно исчезла из алфавита.

В итоге реформа сократила количество орфографических правил, не имевших опоры в произношении, например, различие родов во множественном числе или необходимость заучивания длинного списка слов, пишущихся через «ять» (причём относительно состава этого списка среди лингвистов велись споры, а различные орфографические руководства местами противоречили друг другу).

Реформа Также привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ на конце слов (по оценкам писателя Л.В. Успенского, текст в новой орфографии становится примерно на 1/30 короче).

Однако большинство отечественных лингвистов отвергли эту реформу. Одни считали, что она обедняет язык, другие полагали, что она недостаточно радикальна. Значительное сопротивление реформа вызвала и в обществе. Первые шаги к практической реализации изменений правописания произошли после революции, что и определило резко критическое отношение к ней со стороны политических противников большевизма. Именно поэтому нововведения не коснулись большинства изданий, печатавшихся на контролируемых белыми территориях, а затем и в эмиграции.

В последние десятилетия вопрос о нормах правописания русского языка вновь приобрёл актуальность, в первую очередь, в связи с возрождением православной культуры, для которой дореволюционная орфография имеет сакральный смысл.

Но есть же и еще одна буква с трудной судьбой.

Последняя четверть XIX века в России проходила под знаком народного просвещения. Число школ стремительно увеличивалось, и это приносило плоды. По данным переписи 1897 года, среди жителей России в возрасте 10-19 лет было 51% грамотных, в то время как среди 50-59-летних — 20,1%. Разница более чем в два раза!
При этом массовое обучение крестьян грамоте показало удивительную вещь. Через несколько лет после окончания школы даже самые успешные выпускники начинали писать не так, как их учили. На неспособность или же нежелание крестьян писать как положено жаловались практически все педагоги, но при этом никому не приходило в голову поискать в малограмотных крестьянских текстах какую-то систему.

Но такая система, вне всякого сомнения, существовала.

Когда лингвист Василий Богородицкий попытался выяснить, почему бывшие отличники пишут настолько чудовищно, он пришел к выводу, что причиной многих ошибок является отнюдь не невежество. Крестьяне совершенно сознательно пытались минимизировать употребление букв «ять» и «i десятеричное».

«Один грамотник,— вспоминал Богородицкий, вовсе не писал буквы “ѣ”, а между тем произносил ее, читая печатные книги. Чтобы убедиться, знаком ли он с рукописным начертанием этой буквы, я написал ее и спросил, знает ли он эту букву; оказалось, что знает. Тогда я полюбопытствовал узнать, почему он не пишет этого знака. Наш грамотник отвечал, что он пишет попросту, без этой буквы, и многие так пишут, в печатных же книгах буква эта употребляется. Также он говорил и про букву “i”, которая тоже не встречалась в его написаниях».

Крестьяне не только писали по-другому, но и их начальное обучение могло сильно отличаться от того, к которому мы привыкли. Дело в том, что параллельно со школьным обучением вплоть до начала XX века сохранялся и архаичный способ обучения грамоте по церковнославянскому букварю, Часослову и Псалтыри. Выучившиеся таким образом люди могли, например, читать и петь в церкви, но вот читать Пушкина или Толстого им было сложно.

Этим людям была адресована особая развлекательная литература, которую обычно называют лубочной. Язык лубка сильно отличался от языка классической литературы. С одной стороны, в лубке было множество черт, характерных для церковных книг, с другой — здесь почти не использовались буквы «ять» и «i десятеричное». Крестьяне считали такую орфографию правильной, и создатели лубков старались соответствовать вкусам и представлениям своих читателей. Даже в лубках, воспроизводящих газетные заметки (крестьяне любили читать о придворной жизни), газетный текст переводился в лубочную орфографию.

Крестьяне писали так, как писали авторы лубочных листов. Побороть это ни у кого не получалось, и такая странная орфография сохранялась еще очень долго. Именно так пишет свои письма наша современница Агафья Лыкова, отшельница из семьи старообрядцев-беспоповцев, освоившая грамоту по церковным книгам.

«Ять» на страже старого порядка

Учителям было жаль тех усилий, которые они тратили на обучение крестьян грамотному письму. Горько было видеть, как через несколько лет после выхода из школы бывшие ученики забывали про букву «ять» и прочие школьные премудрости. Казалось, что проще всего было бы упростить саму орфографию. Ведь если правила будут простыми и естественными, то крестьяне сами не заметят, как начнут им следовать. Конечно же, надежда на то, что упрощение орфографии сделает всех грамотными, была утопичной, но она была близка всем, кто мечтал разрушить социальные и сословные барьеры.

В течение трех предреволюционных десятилетий появились многие десятки книг и статей, авторы которых предлагали различные реформаторские проекты. Символом излишества системы русской орфографии стала все та же многострадальная буква «ѣ».

«Не лучше ли же,— вопрошала группа калужских учителей,— вместо бессодержательных упражнений на употребление буквы “ять” заняться с учениками хотя бы стилистическими упражнениями и дать им навык, действительно полезный и необходимый, ясно излагать свои мысли, так как жалобы на то, что кончившие курс народной школы не могут толково написать письма, к сожалению, вполне справедливы».

Существует старый анекдот про то, что Николай I однажды решил исключить букву «ять» из русского алфавита, однако знающие люди объяснили царю, что эта буква весьма полезна, поскольку позволяет отличить грамотного человека от неграмотного.

И действительно, в России умение писать букву «ять» там, где надо, играло роль социального барьера, не позволявшего «кухаркиным детям» поступить в университет. Так что школьники имели серьезную мотивацию для того, чтобы зубрить слова, в которых следовало писать «ять».

Для этого существовали специальные стишки-запоминалки, например, вот такой:

«Бѣдныйбѣло-сѣрыйбѣсъ // Убѣжалбѣднягавълѣсъ. // Бѣлкой по лѣсуонъбѣгалъ, // Рѣдькой с хрѣномъпообѣдалъ. // И за горький сѣйобѣдъ // Далъобѣтъ не делать бѣдъ».

Общественное мнение

В предреволюционной России общественное мнение имело огромное значение. Люди объединялись по интересам, писали статьи в толстые журналы, спорили, создавали и ниспровергали авторитеты. И конечно же, рассуждали о том, как обустроить Россию, исправить дороги и просветить народ.

Педагогическое общество при Новороссийском университете провело анкетирование среди учителей начальных школ и заявило, что учителя «единогласно сочувствуют упрощению современного русского правописания». Члены общества утверждали, что школьники терпеть не могут диктантов, что обучение слишком сложному правописанию отнимает массу времени, которое можно было бы потратить с большей пользой, что школа должна в первую очередь учить мыслить и выражать свои мысли. Те же идеи звучали и на прошедшем в 1914 году Всероссийском съезде по народному образованию. Да и где их только не высказывали!

Сетования по поводу чрезмерной сложности русской орфографии не могли не привести к появлению практиков, предлагавших свои проекты орфографической реформы. В 1889 году появилась брошюра профессора Л. Ф. Воеводского «Опыт упрощения русского правописания», в которой предлагались новые орфографические правила. Здесь не было места буквам «ять», «фита» и твердому знаку на конце слова, зато вводилась буква «h», которая передавала особый вариант звука «г» (как в украинском языке) в словах «Бог», «Господь» и «когда».

Другой проект реформы предложил учитель А. Г. Герасимов, издавший брошюру с безумным названием «Подарок неизгнанного неба. “Рожок-сам-гудок”, или Новые песни, новые речи, новая грамота». Герасимов предлагал ввести особую букву для обозначения мягкого «ж» — «ж» с хвостиком, как у «щ», вместо «ё» использовать букву «?», «так как начертание “ё” по своей отрывчатости при письме и пестроте при чтении не вошло в общее употребление», исключить буквы «i десятеричное», «ять» и «фита», местоимение «что» записывать как «што» и т. д.

Самым радикальным из подобных проектов был орфографический проект руководителя курсов счетоводов Ф. В. Езерского, придумавшего всеобщий алфавит. В своей азбуке он объединял кириллические и латинские буквы. Таким образом он хотел создать универсальный алфавит, доступный не только русским крестьянам, но и всему человечеству. Его орфографические опыты были опубликованы в виде отдельной брошюры, куда вошла также небольшая хрестоматия, содержащая ряд классических стихотворений, набранных реформированной азбукой. Выглядело это вот так:

«Буrа·̇ мгlou·̇nебо кrоеt, //Vixrisnejni·̇ekruta // То, как zve·̇r·̇onazavoet, // То zaпlачеt, как dita·̇, // То по кrоvlе обvetшаloiˇ//Vdruг soloмоiˇzaшuмit, // То, как пutnikzaпozdaliiˇ, // К namv окошко zastuчit».

Понятно, что подобные орфографические эксперименты являются курьезами, а не чем-то серьезным. Но они свидетельствуют о том, что общество ждало реформы орфографии.

Академическая наука

В 1904 году к работе над проектом реформы подключилось академическое сообщество. Это произошло благодаря главному начальнику военно-учебных заведений великому князю Константину Романову, который обратился в Академию наук с запросом, в какой степени классическое пособие по орфографии Якова Грота — на него было ориентировано все школьное преподавание — авторитетно для ученых. (В скобках можно заметить, что Константин Романов возглавлял также и Академию наук, так что в административном плане он обращался сам к себе). На этот запрос академия ответила, что предложенные Гротом правила не являются абсолютом и что возможны и другие системы русской орфографии.

На пафосном заседании, которое прошло под председательством великого князя, было решено готовить официальный проект реформы правописания. К 1912 году был подготовлен проект реформы, который и был положен в основу всех последующих реформ. Но подготовкой проекта все и ограничилось, а сами перемены были отложены на неопределенный срок.

Пока ученые и чиновники размышляли о светлом будущем русской орфографии и трагической судьбе буквы «ять», в общественном мнении будущая реформа стала знаком демократии и прогресса. Если вы прогрессист, то просто обязаны ратовать за кремацию трупов, женское равноправие, парламентаризм и реформированную орфографию. А если вы охранитель, то прекрасно понимаете, что все эти сомнительные нововведения изобрели враги России.

Парламентаризм и орфография

После Февральской революции о реформе заговорили уже на государственном уровне. Весной 1917 года была образована специальная комиссия, которая должна была составить проект долгожданной реформы. Подготовленный этой комиссией документ лишь незначительно отличался от того проекта, который был составлен в 1912 году по инициативе великого князя Константина Романова.

Предусматривалось исключение из алфавита букв «ять», «фита», «i десятеричное», а буква «ер» («ъ») сохранялась только в качестве разделительного знака. То есть теперь следовало писать «хлеб», а не «хлѣбъ», «Ферапонт», а не «Ѳерапонтъ», «развитие», а не «развитiе».

Вместо окончания «-аго» у прилагательных следовало писать «-ого», то есть вместо «великаго» предлагалось писать «великого». Кроме того, унифицировались написания некоторых именных окончаний, в результате чего вместо «однехъ, однемъ, однеми» следовало писать «одних, одним, одними», а местоимение родительного падежа «ея» менялось на «её».

Временное правительство исходило из того, что орфографическая реформа — процесс небыстрый и никакое принуждение здесь не нужно. В конце весны — начале лета 1917 года Министерство народного просвещения объявило, что школьников теперь будут учить по новым правилам. При этом дореформенную орфографию никто не собирался запрещать.

Предполагалось, что две орфографические системы будут мирно сосуществовать. Те, кто привык к старым правилам, могли и не переходить на новые. Обязательной реформа была лишь для первоклассников, старшеклассники же могли писать так, как их научили раньше. При этом первоклассникам рассказывали о существовании «ятя» и «фиты», чтобы у них не возникало проблем при чтении книг, изданных до реформы.

Однако на практике все выглядело не столь идиллически. Массовая школа — институт инерционный, и добровольно она не меняется. Педагоги не привыкли слушаться столь мягких указов. К тому же у них не было учебных пособий: к сентябрю так и не были напечатаны буквари и учебники, соответствующие новым правилам. Так что кроме энтузиастов, которых всегда меньшинство, учителя были пассивны и учебный год начался по-старому.

«Советы и предложения министерства относительно осуществления реформы,— сетовал один из педагогов,— лишенные характера категорического приказания, к чему так привык среднешкольный педагог за многие годы, приняты были лишь к сведению, а не к исполнению правоверными защитниками гротографии, а также и теми, кто органически боится всяких новшеств в своем ближайшем деле».

Когда реформа приобрела статус государственного мероприятия, против нее стали выдвигаться обвинения политического характера. В публицистике тех лет можно прочитать, что изъятие из алфавита букв — это шаг, спровоцированный военными противниками страны, и что министр народного просвещения Александр Мануйлов просто пошел на поводу у врагов России, которые таким образом разрушают национальную идентичность русского народа.

«В истории нашей грамотности,— писал преподаватель Тульской семинарии Николай Троицкий,— от немецкого зачатия, появилась особая секта, по родителю — “мануиловщина”, а по догмату — “безъятники”… Они упорно вдавливают этот свой догмат в мысль учащихся всех русских школ, как будто и головы учащихся те же, что вывески на магазинах наших сограждан-иноплеменников… Надолго ли такое угнетение русской азбуки и речи? Кто знает, может быть, и оно исчезнет так же скоро, как был неожиданно быстро изъят министерский портфель из рук “товарища” Мануилова».

Как и многие другие реформы, начатые Временным правительством, реформа орфографии буксовала, и на ее успешное завершение оставалось все меньше надежд.

Может показаться странным, что большевики взялись за русскую орфографию всего лишь через пару месяцев после прихода к власти. Вроде бы были у них дела и поважнее. В конце 1917 года ни у кого не было уверенности в том, что народные комиссары продержатся долго. Все разваливалось, все трещало по швам. А тут какая-то буква «ять»! Однако большевистские вожди считали иначе.

В одной из статей А. В. Луначарский рассказал, как и почему было принято решение об упрощении орфографии. Во время одной из бесед с Луначарским Ленин говорил о том, что большевикам необходимо провести серию эффектных и заметных реформ. Пришедшей к власти партии было необходимо продемонстрировать, что она не только борется за власть, но и проводит долгожданные преобразования.

«Если мы сейчас не введем необходимые реформы,— говорил Ленин Луначарскому,— это будет очень плохо, ибо в этом, как и в введении, например, метрической системы и григорианского календаря, мы должны сейчас же признать отмену разных остатков старины».

Луначарский утверждал, что вообще-то Ленин хотел, чтобы в будущем русская письменность перешла на латиницу, но не решался сделать это немедленно. А вот проект Временного правительства, за которым стояла многолетняя академическая работа, вполне можно было выдать за свой собственный. Как говорил Ленин

«Против академической орфографии, предлагаемой комиссией авторитетных ученых, никто не посмеет сказать ни слова, как никто не посмеет возражать против введения календаря».

Темпы проведения реформы были поистине большевистскими. Декрет Народного комиссариата просвещения, запрещающий печатать что-либо по старой орфографии, был опубликован 30 декабря, а вступал в силу 1 января. То есть в течение последнего дня года предстояло во всех типографиях страны изменить наборы шрифтов (вместо изъятых «ѣ» и «i» нужно было изготовить дополнительные литеры «е» и «и», которых теперь перестало хватать), переучить типографских наборщиков, корректоров и т. д. Нетрудно догадаться, что никто не спешил выполнять этот бессмысленный указ.

До осени 1918-го ничего не менялось, а затем начались репрессии. В октябре появилось постановление ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства) «Об изъятии из обращения общих букв русского алфавита в связи с введением новой орфографии». Этот документ требовал изъятия из наборных касс всех типографий исключенных из употребления букв и запрещал при изготовлении комплектов типографских шрифтов включать туда литеры «ять» и «фиту». Сохранение опальных букв грозило владельцам типографий серьезными репрессиями. И народ стал переучиваться.

«Революция,— вспоминал об этом постановлении Луначарский,— шутить не любит и обладает всегда необходимой железной рукой, которая способна заставить колеблющихся подчиниться решениям, принятым центром. Такой железной рукой оказался Володарский: именно он издал в тогдашнем Петербурге декрет по издательствам печати, именно он собрал большинство отвечающих за типографию людей и с очень спокойным лицом и своим решительным голосом заявил им: “Появление каких бы то ни было текстов, напечатанных по старой орфографии, будет считаться уступкой контрреволюции, и отсюда будут делаться соответствующие выводы”. Володарского знали. Он был как раз из тех представителей революции, которые шутить не любят, и поэтому, к моему и многих других изумлению, с этого дня — в Петербурге, по крайней мере,— не выходило ни одного издания по старой орфографии».

Репрессии, которые постановление ВСНХ обещало всем, кто рискнет издавать книги по старой орфографии, и были тем новым, что большевики сделали для русского письма. Государственная машина и карательные органы реализовали проект Временного правительства и выдали его за собственный. Буквы из типографских касс исчезли (иногда изымали и твердые знаки, потому в некоторых изданиях первых послереволюционных лет вместо разделительного твердого знака используется апостроф). Даже идейным консерваторам пришлось смириться.

В церковном календаре на 1919 год, который печатался как раз в конце 1918-го, имеется вот такое уведомление: «Православный календарь набран по новой орфографии. Так потребовал Отдел по делам печати; только под этим условием им разрешено печатание календаря».

Любовь к старой орфографии очень долго воспринималась как демонстрация нелояльности. Показательной в этом отношении была судьба академика Д. С. Лихачева, который был отправлен на Соловки за то, что в дружеском объединении «Космическая академия наук» сделал шуточный доклад о преимуществах старой орфографии.

Шаг вправо, шаг влево — расстрел

В 1920 году началась кампания по ликвидации неграмотности, в результате которой, по данным переписи 1939 года, уровень грамотности в СССР приблизился к 90%. Новое поколение грамотеев училось уже по советским азбукам, конечно же, по новой орфографии. Причем новой была не только орфография, но и отношение к ней.

Если старое русское правописание допускало значительную вариативность, то в советское время отношение к правилам стало куда более жестким.

Сложилась совершенно парадоксальная ситуация: демократизация русской орфографии привела к тому, что ее правила стали абсолютной догмой.

Вышедшие в 1956 году официальные правила русской орфографии и пунктуации были утверждены не только Академией наук СССР, но еще и двумя министерствами.

Они приобрели, таким образом, силу нормативного документа, закона.

Такого высокого статуса орфографические правила в России не имели никогда. Вот и получилось, что борцы с обязательными правилами и проповедники простоты запустили реформу, превратившую в конечном счете орфографические правила в нормативный документ.

Дольше всего продержалось старое правописание в изданиях русского зарубежья. Эмиграция видела свою миссию в сохранении русской культуры, уничтожаемой варварами-большевиками. Потому переход на «советские» правила правописания казался невозможным. Однако в последней четверти XX века новая орфография пришла и в эмигрантские издания. Это было связано с появлением новых эмигрантов, прошедших советскую школу. Сейчас по старой орфографии выходит лишь крохотная часть изданий русского зарубежья.

АЛЕКСАНДРА ПЛЕТНЕВА, АЛЕКСАНДР КРАВЕЦКИЙ