Василий Шуйский – краткая биография. Царь Василий Шуйский: политика в годы правления и свержение

Василий IV (Василий Иванович Шуйский) (1552-1612), русский царь (1606- 1610 гг.).

Князь Василий Иванович принадлежал к древнему роду, по знатности своей равному московскому дому Рюриковичей. Шуйские располагали огромными земельными богатствами и колоссальным влиянием.

В 80-х гг. XVI в. они затеяли борьбу с шурином и фаворитом царя Фёдора Ивановича Борисом Годуновым, которая окончилась неудачей. Шуйские попали в опалу. В 1586 г. князя Василия Ивановича отозвали из Смоленска, где он был наместником, и отправили в ссылку.

В 1591 г. Годунову понадобилась помощь опальных аристократов. При загадочных обстоятельствах в городе Угличе погиб брат Фёдора Ивановича, царевич Дмитрий. Во главе следственной комиссии встал князь Василий Иванович. Он пришёл к однозначному выводу - несчастный случай.

Когда через десть лет Лжедмитрий I вторгся в пределы Московского государства, Шуйский возгласил: «Дмитрий избежал козней Бориса Годунова, а вместо него убит и похоронен по-княжески сын одного священника».

В 1605 г. самозванец венчался на царство. Большое влияние обрели поляки, «подтолкнувшие» его к трону. Положение русской аристократии стало шатким. Шуйский организовал заговор против Лжедмитрия, но планы заговорщиков были нарушены арестами. Сам Шуйский взошёл на плаху. Однако в последний момент Лжедмитрий помиловал его. Это легкомысленное решение стоило самозванцу власти и жизни. В конце мая 1606 г. Шуйский нанёс удар. Заговорщики возбудили народное недовольство и ворвались в царские покои. Началось повсеместное избиение польских солдат, пали Лжедмитрий и его приближённые.

Наступил звёздный час Шуйского. Его избрали на царство и вскоре венчали. Такая поспешность повредила делу: не был созван Земский собор, который мог бы придать власти Шуйского больше законности. Вскоре в стране объявилось сразу несколько новых «царских отпрысков»; один из них, Лжедмитрий II, получил поддержку польской шляхты. В южных землях нарастало восстание И. Болотникова (1606-1607 гг.).

В этих условиях Василий Иванович решился на рискованный шаг: в Угличе были обретены мощи «невинноубиенного» царевича Дмитрия, которого канонизировали как мученика. Это должно было убедить всех и каждого: царевич мёртв, а новые самозванцы всего лишь смутьяны.

Восстание Болотникова удалось успешно подавить. Борьба с отрядами Лжедмитрия II затянулась. В 1609 г. польский король Сигизмунд III открыто вторгся на русскую территорию и осадил Смоленск. Шуйский обратился за помощью к шведскому королю. Объединённые шведско-русские силы во главе с талантливым военачальником М. В. Скопиным-Шуйским нанесли неприятелю ряд поражений.

Весной 1610 г. положение начало выправляться, энергичная политика Шуйского, казалось, принесла свои плоды. Однако в этот момент Скопин-Шуйский неожиданно скончался. Русские войска 24 июня потерпели сокрушительное поражение от поляков у села Клушина (между Вязьмой и Можайском).

В июле 1610 г. представители других аристократических родов взбунтовали войско и свергли Шуйского. Царь был насильно пострижен в монахи. Аристократическое правительство выдало его полякам. Василий Иванович скончался в плену.

Боярин, князь. Русский царь. Находился на престоле с 19 (29) мая 1606 года по 17 (27) июля 1610 года. Единственный из русских царей умер в плену на чужбине.

Родословная

Принадлежал к древнему княжескому роду, который представлял собой суздальскую ветвь , восходящую, по мнению большинства историков, к Андрею Ярославичу, великому князю Владимирскому и младшему брату . Сам Василий Шуйский считал своими прямыми предками именно Александра Невского и его третьего сына князя Андрея Александровича Городецкого, также занимавшего владимирский великокняжеский стол.

Отец - боярин князь Иван Андреевич Шуйский, видный государственный деятель и воевода в царствование . Мать - Анна Фёдоровна (точное происхождение неизвестно). Братья - Андрей, Дмитрий, Иван Пуговка - были боярами, занимали ответственные административные и военные должности. Был дважды женат, выбор невест Елены Михайловны, княжны Репниной-Оболенской и Марии Петровны, княжны Буйносовой-Ростовской, скорее всего, определялся династическими соображениями. Потомства не оставил, две дочери от второго брака умерли во младенчестве.

Придворная служба

Служба молодого князя при дворе , начавшаяся в 1570-е годы, шла успешно, несмотря на настороженное отношение грозного и мнительного царя к знати. В 1582/83 году князя Василия даже арестовывали по причине, оставшейся неизвестной, но вскоре освободили на поруки братьям. Тем не менее, в 1584 году он уже имел чин боярина и вёл важные судебные дела. Карьере Василия Шуйского способствовал брак его младшего брата Дмитрия с Екатериной, дочерью думного дворянина Григория Лукьяновича Малюты Скуратова из рода Бельских. Другая дочь этого самого влиятельного опричника была замужем за . Родственные связи отнюдь не ослабили постоянную борьбу между двумя влиятельными боярами и будущими царями. Их противостояние, пожалуй, осталось самой примечательной чертой Василия Шуйского в русском историческом сознании и закреплено А.С. Пушкиным в зачине трагедии «Борис Годунов», начинающейся с нелицеприятных слов князя о бесстыдно и преступно рвущемся к царской власти Борисе. Борьба за влияние на молодого и неспособного к управлению царя Фёдора Иоанновича (1584-1598) была Шуйскими проиграна Годунову вчистую и князь Василий, будучи тогда воеводой в Смоленске, угодил, как и его сородичи, в ссылку. В 1587 году его обвинили в измене, в тайных поездках под видом охоты за рубеж. Постепенно гнев Годунова утих, и в апреле 1591 года князя Василия вернули в Москву. Почти сразу же произошли судьбоносные для страны и для него самого события. 15 мая 1591 года в Угличе погиб , главой комиссии для расследования дела был назначен Шуйский. Видимо, Годунов полагал, что выводы, представленные вельможей, еще недавно пребывавшим в опале, и к тому же опытным судейским чиновником, будут приняты как справедливые и непредвзятые. Уже 30 мая комиссия закончила работу в Угличе, а 2 июня доложила в Боярской думе свои выводы о несчастном случае с больным царственном ребёнком и злокозненных родственниках царевича Нагих, поднявших бунт против царских слуг. Официальные результаты «угличского дела» позволили Шуйскому вернуться в судебную и административную элиту, например, на должности главы Рязанского Судного приказа или воеводы в Великом Новгороде, но вряд ли вернули полное доверие Годунова. Тот даже запретил бездетному князю жениться второй раз, чтобы не плодить конкурентов на престол.

Смута

Недоверие к Шуйскому не исчезло даже после победы, одержанной над самозванцем Лжедмирием I при Добрыничах 21 января 1605 года царским войском, где князь Василий был вторым воеводой после князя Ф.И. Мстиславского. В своих подозрениях Годунов оказался прав, хотя сам уже не узнал об этом из-за смерти, которая произошла 13 апреля 1605 года. Отозванный в Москву на помощь наследнику Фёдору Борисовичу, Шуйский не просто в июне 1605 года перешел на сторону самозванца, но «признал» в нём подлинного царевича. Он заявил, что выводы следствия 1591 года явились подлогом в угоду Годунову, а на самом деле остался жив и теперь по праву вернул отцовский престол. Однако как очень информированный и авторитетный свидетель он был опасен и был приговорен к смертной казни, которую отменили в последний момент и заменили тюремным заключением. Через несколько месяцев князь Василий был возвращен ко двору и даже приближен к самозванцу, которому он отомстил еще более жестоко, чем Годуновым, распространяя сведения о гибели настоящего царевича среди москвичей и собиравшегося для войны с Крымом дворянского ополчения, подстрекая их к бунту и вместе с другими представителями знати готовя заговор. Мятеж и дворцовый заговор завершились убийством самозванца 17 мая 1606 года.

Правление

19 мая 1606 года Василий Иванович Шуйский был провозглашен царём перед восставшим народом на Лобном месте на Красной площади. 1 июня он был венчан на царство в Успенском соборе Московского Кремля. В новом качестве Шуйский постарался по возможности замолить свои грехи, интриги, клятвопреступления, прежде всего, перед церковью. Нередко это делалось всенародно. Чтобы закрыть окончательно вопрос об угличской трагедии, Шуйский третий раз кардинально меняет версию тех событий. Царевич действительно погиб, по его утверждению, в 1591 году, но не в результате случайности, а был зарезан. Окончательно уверить всех в насильственной и мученической смерти Дмитрия Ивановича должны были его канонизация и обретение святых мощей, которые были торжественно перенесены крестным ходом из Углича в Москву в Архангельский собор в великокняжескую и царскую усыпальницу. Церемонии и обряды в рамках этих торжеств провели Филарет, митрополит Ростовский и Ярославский, бывший до пострижения боярином Фёдором Никитичем Романовым, и , митрополит Казанский, впоследствии прославленный как священномученик. Именно Ермоген при поддержке нового царя стал 3 июля 1606 года первосвятителем русской церкви вместо низведенного с патриаршего престола Игнатия, ставленника . Кроме того, Шуйский вернул в Москву низложенного при самозванце бывшего первого русского патриарха , чтобы испросить прощение за нарушение крестоцеловальной клятвы царю Феодору Борисовичу Годунову. В знак примирения с и его несчастной семьей Шуйский, хотя и возложил на своего прежнего соперника ответственность за убийство царевича Дмитрия, приказал перезахоронить с почестями прах бывшего царя, его сына и жены в Троице-Сергиевом монастыре.

Стремясь ослабить обвинения в нелигитимном приходе к власти без избрания , Шуйский дал «крестоцеловальную запись». В ней он обещал никого не казнить без судебного решения, принятого царём с боярами; не конфисковать имущество у родственников осуждённых, если те не были соучастниками преступлений; не принимать ложных доносов и наказывать подобных доносчиков; без вины никого не подвергать царской опале. Это дало основание ряду историков говорить об одной из первых попыток законодательного ограничения царской власти. Также он пытался упорядочить в интересах казны, землевладельцев и служилых людей их правовые отношения с зависимыми людьми и холопами. Среди принятых законов было Уложение 9 марта 1607 года, признавшее крестьян крепостными тех владельцев, за кем они были записаны в писцовых книгах начала 1590-х годов, и устанавливавшее срок сыска беглых крестьян в 15 лет.

Попытки Шуйского переломить в свою пользу политическую и нравственно-психологическую обстановку в обществе не увенчались успехом. В 1605-1606 годах последовали один за другим два кровавых переворота, которые сопровождались убийствами носителей верховной власти и тем самым поощряли насильственные методы достижения целей, развязывали руки сторонникам самых радикальных действий, освобождали от прежних клятв и присяг, расшатывали государственный аппарат и вооруженные силы государства. Россия все больше втягивалась в Смуту - гражданскую войну. Противники Шуйского вновь и вновь использовали слух об очередном чудесном спасении , под лозунгами возвращения которого к власти собирались все недовольные или просто стремящиеся к быстрой наживе. В 1606 году крупнейшим антиправительственным выступлением стало восстание под предводительством Ивана Болотникова, в ходе которого мятежники осадили Москву. Царю Василию пришлось лично вести в бой верные войска. Ему удалось после удачного сражения 2 декабря 1606 года отбросить восставших от столицы и заставить их уйти сначала в Калугу, а затем в Тулу. 21 мая 1607 года царь вновь лично выступил в поход, который закончился 10 октября сдачей Тулы - главного опорного пункта мятежа. Шуйский дал обещание сохранить жизнь руководителям восстания - Болотникову и Илейке Муромцу, но, как это случалось и раньше, не счел нужным его сдерживать. Расправа над вожаками одного восстания не привела к замирению страны, во главе нового мятежа встал очередной самозванец . К беглым холопам и крестьянам, к бунтовавшим казакам и служилым людям юга России присоединились военные отряды из Речи Посполитой. В битве под Болховом 30 апреля и 1 мая 1608 года армия под командой царского брата князя Дмитрия Шуйского была разбита, войска подошли к Москве и встали лагерем в селе Тушино, где создали параллельные органы власти. Из-под власти Шуйского к «тушинскому вору» ушли многочисленные города, обширные территории, перебежало немалое число бояр и служилых людей. Москва оказалась вновь в осаде. Царь направил в Новгород своего племянника боярина князя просить помощи у шведского короля Карла IX в обмен на уступку Швеции города Корелы с уездом. В 1609 году насилия и грабежи польско-литовских и казацких отрядов, служивших самозванцу, вызвали выступление против него жителей Замосковных городов и Русского Севера. Одновременно начался поход к Москве армии князя Скопина-Шуйского, которая в ряде сражений разбила войска самозванца и 12 марта 1610 года вошла в Москву, сняв осаду со столицы. Значительная часть городов и уездов страны признала власть царя Василия. Однако князь Скопин-Шуйский неожиданно скончался после пира 23 апреля 1610 года. Пошли слухи о том, что его отравила свояченица царя Екатерина Григорьевна по наущению зятя и супруга, опасавшихся притязаний прославленного полководца на трон, наследником которого официально считался её муж Дмитрий Шуйский как брат бездетного Василия. Это событие нанесло сильный удар по престижу царя и боеспособности армии в тот момент, когда началась польско-литовская интервенция.

Еще в сентябре 1609 года король Речи Посполитой Сигизмунд III перешел русскую границу и осадил Смоленск, призвав к себе польско-литовскую шляхту, до того времени служившую Лжедмитрию II. В битве при Клушине 24 июня 1610 года русская армия под командованием князя Дмитрия Шуйского была разбита. Польско-литовские войска подошли к Москве, но пока не спешили занять город, где произошел очередной государственный переворот. В столице 17 июля 1610 года было собрано своеобразное собрание под открытым небом, напоминавшее то ли древнее вече, то ли импровизированный собор. Оно прошло с участием духовенства, Боярской думы, командиров дворянских отрядов и воинских людей, находившихся в городе, жителей московского посада. На нём было принято решение о низложении царя, которого свели из царской резиденции на его старый боярский двор и взяли под стражу. 19 июля Василия Шуйского насильно постригли в монахи и заточили в московский Чудов монастырь. Также была пострижена и отправлена в Суздаль в Покровский монастырь его жена. Противники Шуйского, объединившиеся против него, не могли поделить власть между собой и решили отдать её иноземцам. Новое правительство, сформированное из представителей боярства и прозванное «Семибоярщиной», в августе 1610 года заключило договор об избрании на русский трон польского королевича Владислава (будущий король Владислав IV Ваза). В сентябре 1610 года бояре передали Василия Шуйского вместе с братьями Дмитрием и Иваном командующему польско-литовской армией гетману Станиславу Жолкевскому для вывоза их из Москвы и помещения в один из монастырей. Тот в нарушение предварительной договоренности с Думой увез пленников с собой к королю Сигизмунду III под Смоленск. За свои политические и военные ошибки Василию Шуйскому пришлось платить позором, который унижал всю Россию и тешил самолюбие её западных соседей. Его вместе с братьями и воеводой Михаилом Борисовичем Шеиным, руководителем героической обороны Смоленска в 1609-1611 годах, прекратившейся только, когда защитники перестали получить какую-либо помощь от остальной страны, заставили участвовать в качестве живых трофеев в церемонии триумфального въезда Жолкевского 29 октября 1611 года в Варшаву. Затем в королевском дворце в присутствии всей польской знати во время заседания сейма и в присутствии иностранных послов он был вынужден поклониться Сигизмунду III и целовать ему руку. Затем Шуйских поместили под стражу в замке в г. Гостынин в Мазовии, где Василий и скончался 12 (22) сентября 1612 года, вслед за ним через пять дней 17 (27) сентября умер князь Дмитрий. На родину в 1620 году смог вернуться только их брат Иван. Сама смерть Василия Шуйского была также использована польскими властями в пропагандистских целях. Останки его и брата Дмитрия были погребены в Варшаве в специально выстроенной усыпальнице, получившей название «московская каплица» («русская часовня»), с надписями, сообщавшими о польских победах, приведших к пленению московского царя. Правительство царя восприняло такие похороны как унижение для России. После заключения мирного договора между Россией и Речью Посполитой (1634) останки Василия Шуйского были переданы русской стороне и торжественно перезахоронены в 1635 году в великокняжеской и царской усыпальнице - Архангельском соборе Московского Кремля.

Васи́лий Иванович Шу́йский ( - 12 сентября ) - русский царь c по 1610 годы (Васи́лий IV Иоа́ннович ). Представитель княжеского рода Шуйских (суздальская ветвь Рюриковичей). После низложения жил в плену у поляков.

До воцарения

Боярин и глава Московской судной палаты с 1584 года . Рында с большим саадаком в походах , , и . Воевода Большого полка в походе к Серпухову летом 1581 года . Воевода Большого полка в походе к Новгороду июля 1582 года при брате Андрее . Воевода полка правой руки в походе к Серпухову в апреле 1583 года . Воевода смоленский в -1587 годах . По неизвестным причинам был в непродолжительной ссылке в 1586 году

Царём Василием мало кто был доволен. Главными причинами недовольства были некорректный путь В. Шуйского к престолу и его зависимость от кружка бояр, его избравших и игравших им как ребёнком, по выражению современника.

Русская История. Полный курс лекций, лекция 42

Кроме того, антишуйские настроения в Москве были подогреты неожиданной смертью молодого полководца Скопина-Шуйского .

Бывший царь умер в заключении в Гостынинском замке, в 130 верстах от Варшавы , через несколько дней там же умер его брат Дмитрий . Третий брат, Иван Иванович Шуйский , впоследствии вернулся в Россию.

Браки и дети

Василий Шуйский был женат дважды. Первый брак его оставался бездетным, после он долго ходил холостяком. От второго, состоявшегося уже после вступления на престол, он имел лишь двух дочерей. Автор «Бельского летописца» писал:

«у царя Василья Ивановичя всея Русии детей было только две дочери, и те во младенчестве преставились; тако зовомы суть Настасья и Анна».

Вторая женитьба, к которой царь Василий Иванович действительно не слишком стремился и на которую согласился только из соображений династической целесообразности, происходила после долгого вдовства, а затем и прямого запрета царя Бориса , опасавшегося увидеть в новом поколении князей Шуйских претендентов на престол, что могло создать угрозу правлению его сына. Уже царь Дмитрий , по сообщению Жака Маржерета , хотел нарушить этот тяжёлый и незаслуженный запрет, наложенный на старшего князя Шуйского, но произошёл переворот и вчерашний жених превратился из боярина в царя. Затем необходимость борьбы с врагами, в том числе личное участие в походе под Тулу, на долгое время отодвинули вопросы о других государственных и династических интересах", пишет биограф Шуйского В. Н. Козляков . Наследником царя считался его брат Дмитрий .

В искусстве

Василий Шуйский является одним из главных действующих лиц трагедии Александра Сергеевича Пушкина «Борис Годунов ».

В снятых по ней экранизациях роль Шуйского исполняли:

• Никандр Ханаев (Борис Годунов , фильм-опера, 1954)
• Анатолий Ромашин (Борис Годунов , 1986, режиссёр Сергей Фёдорович Бондарчук)
• Кеннет Ригел (Борис Годунов , фильм-опера, 1989)
• Леонид Громов (Борис Годунов , 2011)

Напишите отзыв о статье "Василий IV Шуйский"

Примечания

Литература

• Либрович С. Ф. Царь в плену - история пребывания Василия Шуйского в Польше. - 1904.
• Скрынников Р. Г. Василий Шуйский. - М ., 2002.
• Бахревский В. А. Василий Иванович Шуйский, всея Руси самодержец. - М ., 2002.
• Козляков В. Н. Василий Шуйский / Вячеслав Козляков. - М .: Молодая гвардия , 2007. - 304, с. - (Жизнь замечательных людей . Серия биографий. Вып. 1075). - 5 000 экз. - ISBN 978-5-235-03045-9 . (в пер.)

Ссылки

• (до 10-го поколения)

Отрывок, характеризующий Василий IV Шуйский

В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.

ВАСИЛИЙ ШУЙСКИЙ И ГОДУНОВ

Василию, при вступлении на престол, было уже за пятьдесят лет. Молодость свою провел он при Грозном и решительно ничем не выказал себя. Когда родственники его играли важную роль в государстве, Василий оставался в тени. Опала, постигшая его родного брата Андрея, миновала Василия. Борис не боялся его, вероятно, считая его ничтожным по уму и притом всегдашним угодником силы; говорят, однако, Борис запрещал ему жениться, как и Мстиславскому. Василий все терпел и повиновался беспрекословно. Посланный на следствие по поводу убийства Димитрия, Василий исполнил это следствие так, как нужно было Борису и как, вероятно, ожидал того Борис. Явился Димитрий. Борис послал против него Шуйского, и Василий верно служил Борису. Бориса не стало. При первом народном восстании против Годуновых в Москве, Василий выходил на площадь, уговаривал народ оставаться в верности Годуновым, уверял, что царевича нет на свете и человек, назвавшийся его именем, есть Гришка Отрепьев. Но когда после того воззвание, прочитанное Пушкиным с лобного места, взволновало народ до того, что можно было ясно видеть непрочность Годуновых, Шуйский, призванный решить вопрос о подлинности Димитрия, решил его в пользу претендента и окончательно погубил несчастное семейство Годуновых.

ИЗБРАНИЕ ВАСИЛИЯ ШУЙСКОГО

Все знали, видели, чего хотел Шуйский: никто не дерзал явно противиться его желанию; однако ж многие мыслили и говорили, что без Великой Земской думы нельзя приступить к делу столь важному; что должно собрать в Москве чины Государственные из всех областей Российских, как было при избрании Годунова, и с ними решить, кому отдать Царство. Сие мнение было основательно и справедливо: вероятно, что и вся Россия избрала бы Шуйского; но он не имел терпения и друзья его возражали, что время дорого; что Правительство без Царя как без души, а столица в смятении; что надобно предупредить и всеобщее смятение России Немедленным вручением скипетра достойнейшему из Вельмож; что где Москва, там и Государство: что нет нужды в Совете, когда все глаза обращены на одного, когда у всех на языке одно имя... Сим именем огласилась вдруг и Дума и Красная площадь. Не все избирали, но никто не отвергал избираемого – и 19 Маия, во втором часу дня, звук литавр, труб и колоколов возвестил нового Монарха столице. Бояре и знатнейшее Дворянство вывели Князя Василия Шуйского из Кремля на лобное место, где люди воинские и граждане, гости и купцы, особенно к нему усердные, приветствовали его уже как отца России... там, где еще недавно лежала голова Шуйского на плахе и где в сей час лежало окровавленное тело расстригино! Подобно Годунову изъявляя скромность, он хотел, чтобы Синклит и Духовенство прежде всего избрали Архипастыря для Церкви, на место лжесвятителя Игнатия. Толпы восклицали: "Государь нужнее Патриарха для отечества!" и проводили Шуйского в храм Успения, в коем Митрополиты и Епископы ожидали и благословили его на Царство. Все сделалось так скоро и спешно, что не только Россияне иных областей, но и многие именитые Москвитяне не участвовали в сем избрании – обстоятельство несчастное: ибо оно служило предлогом для измен и смятений, которые ожидали Шуйского на престоле, к новому стыду и бедствию отечества!

Карамзин Н.М. История государства Российского. T. 11. Глава IV http://magister.msk.ru/library/history/karamzin/kar11_04.htm

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ШУЙСКОГО

Исполняя обещание, данное товарищам своим по заговору, Шуйский так повестил о своем воцарении: "Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Василий Иванович всея Руси, шедротами и человеколюбием славимого бога и за молением всего освященного собора, по челобитью и прошению всего православного христианства учинились на отчине прародителей наших, на Российском государстве царем и великим князем. Государство это даровал бог прародителю нашему Рюрику, бывшему от римского кесаря, и потом, в продолжение многих лет, до самого прародителя нашего великого князя Александра Ярославича Невского, на сем Российском государстве были прародители мои, а потом удалились на суздальский удел, не отнятием или неволею, но по родству, как обыкли большие братья на больших местах садиться. И ныне мы, великий государь, будучи на престоле Российского царства, хотим того, чтобы православное христианство было нашим доброопасным правительством в тишине, и в покое, и в благоденстве, и поволил я, царь и великий князь всея Руси, целовать крест на том: что мне, великому государю, всякого человека, не осудя истинным судом с боярами своими, смерти не предать, вотчин, дворов и животов у братьи его, у жен и детей не отнимать, если они с ним в мысли не были; также у гостей и торговых людей, хотя который по суду и по сыску дойдет и до смертной вины, и после их у жен и детей дворов, лавок и животов не отнимать, если они с ними в этой вине невинны. Да и доводов ложных мне, великому государю, не слушать, а сыскивать всякими сысками накрепко и ставить с очей на очи, чтобы в том православное христианство невинно не гибло; а кто на кого солжет, то, сыскав, казнить его, смотря по вине, которую взвел напрасно. На том на всем, что в сей записи писано, я, царь и великий князь Василий Иванович всея Руси, целую крест всем православным христианам, что мне, их жалуя, судить истинным, праведным судом и без вины ни на кого опалы своей не класть, и недругам никого в неправде не подавать, и от всякого насильства оберегать". Летописец рассказывает, что как скоро Шуйский был провозглашен царем, то пошел в Успенский собор и начал говорить, чего искони веков в Московском государстве не важивалось: "Целую крест на том, что мне ни над кем не делать ничего дурного без собору, и если отец виновен, то над сыном ничего не делать, а если сын виновен, то отцу ничего дурного не делать, а которая была мне грубость при царе Борисе, то никому за нее мстить не буду". Бояре и всякие люди, продолжает летописец, ему говорили, чтоб он на том креста не целовал, потому что в Московском государстве того не повелось, но он никого не послушал и целовал крест.

НИЗЛОЖЕНИЕ ЦАРЯ ВАСИЛИЯ ШУЙСКОГО

[…] 17 июля Захар Ляпунов собрал сходку дворян и детей боярских за Арбатскими воротами и сказал: «Наше государство доходит до конечного разорения. Там поляки и Литва, тут калужский вор, а царя Василия не любят. Он не по правде сел на престол и несчастен на царстве. Будем бить ему челом, чтобы он оставил престол, а калужским людям пошлем сказать, пусть они своего вора выдадут; и мы сообща выберем всей землей иного царя и встанем единомысленно на всякого врага». Послали в Коломенское.

Русские, бывшие при воре, сказали: «Сведите Шуйского, а мы своего Димитрия свяжем и приведем в Москву». После такого ответа толпа отправилась к царю Василию. Выступил вперед дюжий плечистый Захар Ляпунов и сказал царю: «Долго ли за тебя кровь христианская будет литься? Ничего доброго от тебя не делается. Земля разделилась, разорена, опустошена; ты воцарился не по выбору всей земли; братья твои окормили отравой государя нашего Михаила Васильевича, оборонителя и заступника нашего. Сжалься над нами, положи посох свой! Сойди с царства. Мы посоветуем сами о себе иными мерами».

[…] Свояк царя Василия, Иван Мих. Воротынский сказал ему: «Вся земля бьет тебе челом; оставь свое государство ради междуусобной брани, затем, что тебя не любят и служить тебе не хотят». Царю Василию ничего не осталось, как повиноваться. Он положил свой царский посох и переехал из царских палат в свой княжий дом. […] Тогда многим в Москве стало жаль Шуйского… […].

Тогда, 19 июля, Захар Ляпунов подобрал себе товарищей, подговорил чудовских иеромонахов. Они пришли в дом к Василию Шуйскому, разлучили его с женой, увезли ее в Вознесенский монастырь и объявили, что Василию следует постричься в монахи. […] Василий был последний государь из дома Св. Владимира, слишком шесть веков господствовавшего в русской земле со времени принятия христианства.

Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей Первый отдел: Господство дома Св. Владимира. Глава 26. Василий Шуйский

Племянник царя Василия князь М.В. Скопин-Шуйский со шведским вспомогательным отрядом очистил от тушинцев северные города и в марте 1610 г. вступил в Москву. Молодой даровитый воевода был желанным в народе преемником старого бездетного дяди. Но он внезапно умер. Войско царя, высланное против Сигизмунда к Смоленску, было разбито под Клушином польским гетманом Жолкевским. Тогда дворяне с Захаром Ляпуновым во главе свели царя Василия с престола и постригли. Москва присягнула Боярской думе как временному правительству. Ей пришлось выбирать между двумя соискателями престола: Владиславом, признания которого требовал шедший к Москве Жолкевский, и самозванцем, тоже подступавшим к столице в расчете на расположение к нему московского простонародья. Боясь вора, московские бояре вошли в соглашение с Жолкевским на условиях, принятых королем под Смоленском. Однако договор, на котором 17 августа 1610 г. Москва присягнула Владиславу, не был повторением акта 4 февраля. Большая часть статей изложена здесь довольно близко к подлиннику; другие сокращены или распространены, иные опущены или прибавлены вновь. Эти пропуски и прибавки особенно характерны. Первостепенные бояре вычеркнули статью о возвышении незнатных людей по заслугам, заменив ее новым условием, чтобы "московских княжеских и боярских родов приезжими иноземцами в отечестве и в чести не теснить и не понижать". Высшее боярство зачеркнуло и статью о праве московских людей выезжать в чужие христианские государства для науки: московская знать считала это право слишком опасным для заветных домашних порядков. Правящая знать оказалась на низшем уровне понятий сравнительно со средними служилыми классами, своими ближайшими исполнительными органами - участь, обычно постигающая общественные сферы, высоко поднимающиеся над низменной действительностью. Договор 4 февраля - это целый основной закон конституционной монархии, устанавливающий как устройство верховной власти, так и основные права подданных, и притом закон, совершенно консервативный, настойчиво оберегающий старину, как было прежде, при прежних государях, по стародавнему обычаю Московского государства. Люди хватаются за писаный закон, когда чувствуют, что из-под ног ускользает обычай, по которому они ходили. Салтыков с товарищами живее первостепенной знати чувствовали совершавшиеся перемены, больше ее терпели от недостатка политического устава и от личного произвола власти, а испытанные перевороты и столкновения с иноземцами усиленно побуждали их мысль искать средств против этих неудобств и сообщали их политическим понятиям более широты и ясности. Старый колеблющийся обычай они и стремились закрепить новым, писаным законом, его осмыслявшим.

Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. М., 2004. http://magister.msk.ru/library/history/kluchev/kllec42.htm

ПРИКРЕПЛЕНИЕ К ЗЕМЛЕ

От кратковременного, исполненного смутами царствования Шуйского мы не вправе ожидать обилия внутренних правительственных распоряжений: большую часть царствования Шуйский провел в осаде, во время которой правительственная деятельность его должна была ограничиваться одною Москвою. Он дал несколько тарханных грамот церквам и монастырям, распорядился, чтоб монастыри давали содержание священно - и церковнослужителям дворцовых сел, бежавшим от воров. На первом плане стоял вопрос крестьянский и холопский. […] Шуйский в марте 1607 года подтвердил прикрепление крестьян и постановил, что принимающий чужих крестьян обязан платить 10 рублей пени с человека, а старым господам их - по три рубля за каждое лето; кроме того, подговорщик подвергался наказанию кнутом. […] Подтверждение прикрепления при Шуйском объясняется тем же, чем объясняются все последующие подтверждения: прикрепление было в пользу служилых людей, мелких землевладельцев, и чем более государство чувствовало нужду в последних, тем нужнее казалось прикрепление; бояре, богатые землевладельцы, которые имели такую силу при Шуйском, не хотели восстановлением перехода раздражать служилых людей, отнимать у них средства, когда эти служилые люди защищали их от козаков, холопей, ратовавших под знаменами Болотникова и тушинского вора.

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1962. Кн. 8. Гл. 6.

Василий Иванович Шуйский (рожд. 1552 г. - смерть 12 (22) сентября 1612 г.) - русский царь c 1606 по 1610 годы (Василий IV Иоаннович). Из княжеского рода Шуйских. Последний из рода Рюриковичей на российском престоле.

По своему духу и характеру Василий Шуйский в высшей степени олицетворял свойства старого русского быта. В нем видно отсутствие предприимчивости, боязнь всякого нового шага, но в то же время терпение и стойкость. Молодость его прошла при . При его сыне Федоре Ивановиче Шуйский в 1591 г. был отправлен в Углич для ведения следствия о странной . В результате следствия было подтверждено, что царевич порезался ножом в припадке падучей. Но и современники, и потомки не без основания подозревали Шуйского в сокрытии настоящей причины смерти.

1598 год — после смерти царя Федора Ивановича, Шуйский и по знатности своего рода, и по близости к пресекшейся династии казался более верным претендентом на царский престол. Однако царем стал Борис Годунов. 1604 год — после того как в русских пределах появился претендент, называвший себя царевичем Димитрием, Шуйский на Красной площади при большом скоплении народа несколько раз повторил, что это несомненно самозванец, потому как сам он своими руками погребал в Угличе настоящего царевича.

Успокоенный такими заверениями Годунов в январе 1605 г. послал Шуйского с войском против «Дмитрия». Шуйский сразился с претендентом и нанес ему поражение при Добрыничах. Однако после война приняла затяжной характер. Между тем Борис Годунов скончался. 1605 год, май — все войско присягнуло «царевичу».

Шуйский вместе с другими боярами тоже признал Дмитрия царем. Впрочем, у него не было сомнений, что он имеет дело с самозванцем. 20 июня Дмитрий въехал в Москву, а уже 23-го Шуйский был схвачен за крамолу. Донесли, что он объявил торговому человеку Федору Коневу и какому-то Косте-лекарю, что новый царь не есть сын Грозного, и поручил им разглашать это тайно в народе. Но дело, быстро вышло наружу, и Дмитрий повелел судить Шуйского Земскому собору.

По свидетельствам наших летописей, князь Василий в этих трудных обстоятельствах держался с твердым достоинством. Он не только не отрекся от своих слов, но даже под пыткой продолжал повторять, что под личиной Дмитрия скрывается самозванец. Он не назвал никого из своих соумышленников и его одного приговорили к смертной казни: братья его были лишены только свободы.

25-е число назначено было для исполнения приговора. Шуйский был вывезен к плахе, уже прочитана была ему сказка, или объявление вины, уже простился он с народом, объявив, что умирает за правду, за веру и народ христианский, как прискакал гонец с объявлением помилования. Казнь заменили на ссылку. Но и этого наказания не исполнили.

Переворот. Убийство Лжедмитрия

30 июля, венчаясь на царствие, Дмитрием было объявлено прощение всем опальным. В числе прочих возвратились и Шуйские, которые, кажется, даже не успели доехать до места ссылки. Им возвратили боярство и их вотчины. Утвердившись в прежней власти, князь Василий Иванович немедля возобновил и свои интриги. Но теперь он действовал осторожней и готовил переворот более тщательно.

В скором времени к заговору пристали князья Василий Васильевич Голицын и Иван Семенович Куракин. Бояре положили между собой в первую очередь убить царя, а после уж решать, кто из них будет править. При этом поклялись, что новый царь не должен никому мстить за прежние досады, но по общему совету управлять Российским царством.

Въезд Шуйского и Делагарди в Москву

Условившись со знатными заговорщиками, Шуйский начал подбирать других, из народа, привлек на свою сторону 18-тысячный отряд новгородского и псковского войска, стоявший возле Москвы и назначенный к походу на Крым. Около четырех утра 17 мая 1606 г. ударили в колокол на Ильинке, у Ильи Пророка, на новгородском дворе, и, разом заговорили все колокола в Москве. Толпы народа хлынули на Красную площадь; там уже сидели на конях бояре и дворяне, числом до двухсот, в полном вооружении.

Не дожидаясь, пока соберется много народу, Василий Шуйский в сопровождении одних приближенных въехал в Кремль через Спасские ворота, держа в одной руке крест, в другой меч. Возле Успенского собора, он сошел с лошади, приложился к образу Владимирской Богоматери и сказал окружающим: «Во имя Божие идите на злого еретика». Толпы двинулись ко дворцу. Дмитрий, узнав в чем дело, перебежал по галерее к каменному дворцу, хотел по подмосткам спуститься на землю, однако упал с высоты 15 сажен во двор и сильно разбился.

Стрельцы, не принимавшие участия в заговоре, подобрали его, вначале не хотели отдавать, но после пошли на переговоры. В то время как страсти все больше накалялись, некто Григорий Валуев подскочил к раненому Лжедмитрию и застрелил его. После того как цель заговора была достигнута, Шуйскому потребовалось много сил, чтобы остановить своих разошедшихся сторонников. Семь часов кряду в городе шла резня. По одним источникам, поляков было убито 1200 или 1300 человек, а русских - 400, по другим - одних поляков 2135 человек, иные же считают - 1500 поляков и 2 000 русских.

Василий Шуйский — царь

19 мая в 6 ч. утра купцы, разносчики, ремесленники собрались на Красной площади. Бояре, придворные чины и духовенство вышли к народу и предложили избрать нового патриарха, который должен был стоять во главе временного правления и разослать грамоты для созыва советных людей из городов. Однако на предложение бояр толпа начала кричать, что царь нужней патриарха, а царем должен быть князь Василий Иванович Шуйский.

Этому провозглашению толпы, только что ознаменовавшей свою силу убийством Дмитрия, никто не осмелился противодействовать, и Шуйский был даже не избран, а выкрикнут царем. 1606 год, 1 июня — он венчался на царство без какой либо пышности, будто человек, вступающий в тайный брак или стыдящийся своего ничтожества. Новый царь был маленький старик 53 лет от роду, очень некрасивый, с подслеповатыми глазами, начитанный, очень умный и очень скупой. Сразу вслед за тем был возведен на престол новый патриарх - бывший митрополит казанский Гермоген, известный своим сопротивлением неправославным поступкам Дмитрия.

Смутное время

Переворот, происшедший в Москве, породил новую смуту. В особенности бурный характер приняли события на Украине. Там никогда не было недостатка в удалых и отважных людях. Теперь же их явилось даже с избытком. Войска, собранные под Ельцом, избрали предводителем Истому Пашкова и присягнули все до единого стоять за законного царя Дмитрия. В то же время из Польши явился Иван Болотников и объявил, что виделся за границей со спасшимся Дмитрием и тот поручил ему возглавить восстание.

1300 казаками Болотников пришел под Кромы и наголову разгромил 5-тысячный царский отряд. С того момента его имя стало широко известно, и множество ратных людей начали стекаться под его знамена. Грамоты Болотникова произвели мятеж, охвативший Московскую землю подобно пожару. В Веневе, Туле, Кашире, Алексине, Калуге, Рузе, Можайске, Орле, Дорогобуже, Зубцове, Ржеве, Старице провозгласили Дмитрия.

Дворяне Ляпуновы подняли именем Дмитрия всю Рязанскую землю. Возмутился Владимир со всей землей. Во многих поволжских городах и отдаленной Астрахани провозгласили Дмитрия. Из крупных городов только Казань, Нижний Новгород, Новгород и Псков сохранили верность московскому царю. А из окраинных городов сильное усердие к Шуйскому показал Смоленск. Жители его не любили поляков и не ожидали ничего хорошего от царя, посаженного ими.

Поход на Москву. Раскол

1606 год, осень — Болотников двинулся походом на Москву. Города сдавались ему один за другим. 2 декабря он был уже в селе Коломенском. К счастью для Шуйского, в армии Болотникова произошло раздвоение. Дворяне и дети боярские, недовольные тем, что холопы и крестьяне хотят быть равными им, не видя при том Дмитрия, который мог бы разрешить между ними споры, начали убеждаться, что Болотников их обманывает, и стали отступать от него.

Братья Ляпуновы первые подали этому отступлению пример, прибыли в Москву и поклонились Шуйскому, хотя и не терпели его. Болотников был разбит юным князем Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйским и ушел в Калугу. Но с наступлением лета силы его вновь стали увеличиваться пришедшими казаками. Появился новый самозванец, именовавший себя царевичем Петром, небывалым сыном царя Федора Ивановича.

Болотников пошел к Туле и соединился здесь с Петром. Тогда Шуйский принял меры решительные: разосланы были строгие приказы собираться отовсюду служилым людям, монастырским и церковным вотчинам должно было тоже выставить ратников, и таким образом собралось до 100 000 человек, которыми царь решился сам предводительствовать.

Подавление восстания

1607 год, 5 июня — на реке Восме он встретил объединенную армию мятежников. В течении целого дня шло упорное сражение, и Шуйский смог одержать победу. Болотников и царевич Петр отступили в Тулу, а Шуйский начал осаду. Некто Кровков предложил царю затопить город, запрудив реку Упу. Вначале Шуйский с боярами смеялись над таким предложением, но после дали Кровкову полную волю.

Тот велел каждому из ратных людей привезти по мешку с землей и начал прудить реку: вода обступила город, влилась внутрь его, пресекла все сообщения жителей с окрестностями. Настал голод, и Болотников с Петром пошли на переговоры с царем, соглашаясь сдаться, если Василий пообещает им помилование. Шуйский обещал пощаду. 1607 год, 10 октября — Тула сдалась, но царь свое слово не сдержал. Петра повесили немедля. Болотникова сослали в Каргополь и там утопили. Шуйский с торжеством возвратился в Москву, хотя знал уже о появлении нового самозванца.

Появление еще одного Лжедмитрия. Новая смута

Еще в начале июня появился в Стародубе подозрительный молодой человек, назвавшийся родственником Нагих и повсюду распространял слухи, что Дмитрий жив. Когда же стародубцы подступили к нему с решительными вопросами, он самого себя объявил Дмитрием. Кто был этот Лжедмитрий, неизвестно, но затея его увенчалась вначале полным успехом. Около самозванца начала быстро собираться дружина, над которой он поставил начальником пана Маховецкого.

1607 год, весна — он двинулся на столицу. Повторилось то же, что было прежде с первым Дмитрием и Болотниковым, - город за городом сдавались самозванцу без сопротивления, а царские войска, имевшие огромный численный перевес, терпели лишь поражения. 1 июня войско приблизилось к Москве и стало лагерем в Тушино. Казалось, окончательное торжество Лжедмитрия не за горами. Но тут отношение к нему народа изменилось.

Когда тушинцы осадили Троицкий монастырь, то встретили под его стенами ожесточенное сопротивление. Примеру знаменитой Сергиевой обители последовали и другие города, вначале робко, но затем все более уверенно. Этому в немалой степени способствовали бесчинства тушинцев. Бесчисленные шайки казаков бродили тогда по всей Русской земле и именем Дмитрия творили такие чудовищные преступления, перед которыми бледнели воспоминания об опричнине Грозного.

В первую очередь возвратились под власть Шуйского северные города: Галич, Кострома, Вологда, Белоозеро, Устюжна, Городец, Бежицкий Верх, Кашин. За ними последовали Владимир и Ярославль. Шуйский чутко уловил перемену в общественном сознании и в своих грамотах начал обращаться прямо к землям с увещанием сохранять единство, собираться всем вместе. «А если вскоре не соберутся, - писал он, - а станут все врозь жить и сами за себя не станут, то увидят над собою от воров конечное разорение, домам запустение, женам и детям поругание; и самим себе будут, и нашей христианской вере, и своему отечеству предатели».

В скором времени к внутренней смуте прибавилась еще и внешняя война. 1609 год, сентябрь — польское войско под командованием короля Сигизмунда осадило Смоленск. Горожане упорно сопротивлялись врагу. Стараясь умножить свои силы, король прислал в Тушино строгое повеление ко всему польскому рыцарству идти к нему на помощь. Вожди тушинских поляков долго были в нерешительности, как им поступить. С самозванцем перестали считаться, в глаза честили его мошенником и обманщиком.

В декабре самозванец тайком уехал в Калугу. После этого часть тушинцев поехала за ним, другие в Москву с повинной. Положение Шуйского ненадолго укрепилось. Однако 24 июня 1610 г. его брат князь Дмитрий Шуйский, шедший с войском на помощь Смоленску, был наголову разбит гетманом Жолкевским у Клушина. Лжедмитрий снова двинулся на Москву, взял Серпухов, Каширу и 11 июля стал у села Коломенского.

Приутихшая было смута поднялась с новой силой. Прокопий Ляпунов поднял против Василия всю Рязанскую землю. Он писал брату Захару в Москву, что нельзя больше терпеть Шуйского на троне, надо низложить его. Захар вместе с князем Василием Голицыным начали сноситься с полководцами самозванца и условились, что московские сведут Шуйского, а тушинцы отступятся от своего вора (хотя, своего обещания тушинцы не исполнили).

Свержение царя Василия Шуйского

Ляпунов во главе бояр предлагает Шуйскому оставить престол

17 июля Ляпунов с товарищами и большой толпой ворвались во дворец и начали говорить царю: «Долго ли за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твое правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а уж мы о себе как-нибудь промыслим». Шуйский отвечал: «Смел ты мне вымолвить это, когда бояре мне ничего такого не говорят» и выхватил нож.

Ляпунов отправился тогда на Красную площадь, где уже собирался народ. После долгих речей бояре и всякие люди приговорили: бить челом государю Василию Ивановичу, чтоб он, государь, царство оставил для того, что кровь многая льется, а в народе говорят, что он, государь, несчастлив и горд, и города украинские, которые отступили к вору, его, государя, на царство не хотят. Во дворец отправился свояк царский, князь Воротынский, и объявил ему приговор собора: «Вся земля бьет тебе челом; оставь свое государство ради междоусобной брани, затем, что тебя не любят и служить тебе не желают».

На эту просьбу, объявленную от имени всего московского народа, Василий должен был согласиться. Он положил царский посох и немедля выехал из Кремля вместе с женой в свой прежний боярский дом. 19 июля Ляпунов с четырьмя товарищами и монахами Чудова монастыря пришел в дом Шуйского и объявил, что для успокоения народа ему необходимо постричься. Шуйский отказался наотрез. Тогда пострижение совершили насильно. Старика держали во время обряда за руки, а князь Тюфякин произносил вместо него монашеские обеты, сам же Шуйский не переставал повторять, что не хочет пострижения. Постригли также и жену его, а братьев посадили под стражу.

Свергнув Василия Шуйского, боярская дума завязала переговоры с гетманом Жолкевским и должна была согласиться на избрание русским царем королевича Владислава. В конце октября гетман выехал из Москвы, взяв с собою по просьбе бояр Василия и его семью. 30 октября он торжественно въехал в королевский лагерь под Смоленском. В тот же день он представил Сигизмунду пленного Василия и его братьев. Говорят, от Шуйского требовали, чтобы он поклонился королю. Низложенный царь отвечал: «Нельзя Московскому и всея Руси государю кланяться королю: приведен я в плен не вашими руками, но выдан московскими изменниками, своими рабами».

1611 год, октябрь — по взятии Смоленска, королю устроили почетный въезд в Варшаву. В числе русских пленников везли и низложенного царя. Когда всех троих Шуйских поставили перед королем, Василий дотронулся рукой до земли и поцеловал эту руку. Потом Шуйский был допущен к руке короля. Было это зрелище великое, удивительное и жалость производящее, говорят современники. Хотя Юрий Мнишек требовал суда над Шуйским за убийство Дмитрия, сейм отнесся к нему с состраданием.

Смерть Василия Шуйского

По приказу Сигизмунда всех троих братьев заключили в Гостынском замке под Варшавой. Содержание им определили нескудное, как это видно из списка вещей и одежд, оставшихся после смерти Василия. Прожил он недолго и умер в сентябре 1612 г. Похоронили бывшего царя недалеко от места заключения. Современники и потомки не жаловали Шуйского, нет числа обвинениям, которые возводились на него при жизни и после смерти. Между тем нельзя не признать, что в его жизни было немало моментов, когда он проявил истинную мудрость, мужество и даже величие души. Несчастная судьба его достойна не столько порицания, сколько жалости и сострадания.