Ошибка пилотирования. Ошибка пилотов не единственная причина катастроф

Рассмотреть причины всех ошибок пилота невозможно даже в очень большой книге. Далее будут рассмотрены самые трудные для расследования ошибки, совершенные в консустальном состоянии, т.е. тогда, когда и условия полета, и состояние пилота были совершенно нормальными. О сложности расследования такого рода ошибок говорит, в частности, следующий факт.

Когда мы просили пилотов-инструкторов объяснить, почему иногда пилоты забывают выпустить шасси на посадке, они в один голос отвечали, что такого в принципе быть не может, что это мистика какая-то и объяснению эти случаи не поддаются. Сами пилоты, забывшие выпустить шасси, тоже говорили, что ума не приложат, как это могло случиться.

Существует много разных ошибок, совершенных в консуетальном состоянии. Все они связаны с вполне объективными, т.е. не зависящими от сознания и воли пилота нарушениями функционирования образа полета. Рассмотрим некоторые из них.

Функциональные нарушения - это несоответствие образа его месту. Например, замена одного образа другам: при отказе двигателя пилот правильно совершает все положенные процедуры по отключению двигателя, но с элементами управления другого - работающего - двигателя.

Нарушения состояния - образ или какой-либо его элемент слишком слаб или слишком силен (энергетически насыщен) в сравнении с другими образами или его же элементами для того, чтобы выполнять надлежащую роль. Например, ощущение накрененности горизонта при восприятии неровной кромки облаков иногда бывает столь сильным, что создает у пилота ощущение накрененности самолета, хотя он реально находится в горизонтальном полете, и тем самым вынуждает пилота накренить самолет.

Элементарные нарушения - нарушения на уровне элементов. В качестве таковых можно, например, привести такое образование, как псевдодействие (о нем см. ниже).

Структурные нарушения - недостаточность или избыточность элементов и связей между ними. Например, бывает так, что при полете на тренажере индикатор высоты уже давно стоит на нулевой отметке, а пилот продолжает управлять самолетом. Это означает, что значения высоты в образе полета нет.

Нарушения целостности - отсутствие четких (непрерывных) границ образа. Например, при пролете облака в гомогенной среде, когда глазу не за что ”зацепиться”, иногда у пилота создается впечатление падения самолета. Причем падения не по законам аэродинамики (пикирование или планирование с потерей высоты), а как в лифте - вертикально вниз, но в самолете, находящемся в горизонтальном положении. Этот мираж пилот часто не может отличить от реальности, т.е. образуется образ, сочетающий в себе элементы и образа полета (нахождения самолета в воздухе, его определенного положения в пространстве), и образа падения.

Процессуальные нарушения - нарушения процесса актуализации образа. Пример тому - виртуальные состояния.

Средовые нарушения - нарушения взаимосвязи со средой. Например, ”случайное” отключение исправного двигателя при запуске отказавшего, совершенное вследствие определенной биомеханики движения и конструкции пульта управления

Каждый акт деятельности в процессе своего осуществления проходит три фазы:

• еще не выполнен
• выполняется
• уже выполнен

Каждой из этих фаз соответствует определенное состояние сознания:

• невыполненному - ожидание (намерение выполнить)
• выполняемому - актуальность
• выполненному - достигнутость.

В процессе профессиональной деятельности текущий акт может быть неожиданно прерван необходимостью выполнения какого-то другого экстренного акта. Это прерывание приводит к появлению структурно неполноценных актов, как прерванного, так и прерывающего. В принципе незавершенность акта заставляет человека вновь вернуться к прерванному действию. Однако бывает так, что сочетание одного неполноценного акта с другим порождает такой комплекс, который структурно является целостным. Такие комплексы называются псевдодействиями. Псевдодействие приводит к неадекватному осознанию осуществляемой деятельности. Так, состояние намерения совершить штатный акт может быть напряжено с состоянием актуальности и достигнутое™ другого акта, неожиданно прервавшего первый, и породить уверенность в совершении штатного акта.

Таким образом, одним из механизмов появления ошибок в консуетальном состоянии пилота является образование псевдодействий, переживаемых пилотом как целостные акты, т.е. ожидаемые - актуализируемые - с достигнутым результатом. Псевдодействие есть результат сопряжения взаимно дополнительных фрагментов разных актов. Основным условием такого сопряжения является высокая операционализация одного из актов.

Акты бывают двух видов: действие и операция .

• Действие - такой акт, который полностью контролируется сознанием, находится в центре внимания.
• Операция лишь частично контролируется, находится на периферии внимания. Человек может по своему произволу или по необходимости переводить акт из центра внимания на периферию и наоборот.

Этим операция отличается от автоматизма, который никогда не меняет своего статуса автоматического акта. Выполнение акта на уровне, операции дает возможность человеку выполнять два акта одновременно - за счет неполноценности контроля выполнения одного из них. В рассматриваемых нами случаях акт, в котором возникла ошибка, выполняется на уровне операции и контролируется лишь его структурная полнота. А так как образуется псевдодействие - структурно полноценный акт, то ошибочное действие переживается как правильно выполненное.

Поэтому оператор не осознает такие ошибки и не возвращается к прерванной деятельности, будучи уверенным, что все сделал правильно.

Рассмотрены психологические причины ошибочных действий пилотов, приведена классификация ошибок. Специальному анализу подвергнуты случаи посадки самолета на фюзеляж. Предложены психологические и технические средства предупреждения ошибок не выпуска шасси при посадке и уборке шасси на пробеге.

Для пилотов, инструкторов-методистов, преподавателей летных училищ, а также специалистов в области психологии и эргономики.

Уже само по себе частое упоминание в научной и публицистической литературе об ошибках человека является свидетельством того, что с проблемой далеко не все благополучно. Не раздалось еще ни одного утверждения о том, что ошибки уже не актуальны и что средства борьбы с ними найдены, хотя работ по проблеме ошибок написано, наверное, не меньше, чем совершено самих ошибок.

Конечно, ошибки человек совершал всегда. Но до некоторой поры они человечество не интересовали, поскольку считалось, что если человек умеет нечто делать правильно, то все нарушения есть следствие его собственной неблагоразумное, за которую он либо сам и пострадал, либо его следует наказать. Другими словами, ориентация была на правильность, на обеспечение условий и возможностей правильной деятельности, а ошибка рассматривалась, как недоразумение. Но отношение к ошибкам резко изменилось, как только было осознано, что человек неизбежно будет совершать ошибки в своей работе. Это осознание связано с появлением сложных видов деятельности, в которых ошибки сказываются не только на самом лице, допустившем ошибку, но и на других совершенно ни в тем неповинных людях. Первой такой сложной деятельностью была профессия машиниста паровоза.

Ошибка машиниста может приводить к массовым человеческим жертвам, к потере дорогостоящего оборудования и нарушению нормальной социальной жизни (например, нарушению связи между городами). Работа машиниста настолько сложна, что ни за кого нельзя поручиться в том, что он никогда не совершит ошибку в своей работе. Такая ситуация потребовала изменения отношения к организации деятельности: стало очевидным, что нельзя обеспечить абсолютную правильность деятельности, а нужно осуществлять какие-то мероприятия, нейтрализующие возникновение ошибок и их последствия.

Одним из первых в России против ошибочную программу разработал инженер-железнодорожник И. Рихтер в 80-х годах XIX столетия. Таким образом, проблеме операторских ошибок более 100 лет. С появлением новых операторских профессий и их значительным усложнением в сравнении с деятельностью машиниста паровоза актуальность темы все более возрастала. Например, с появлением самолетов с убирающимся шасси появились и случаи посадки на фюзеляж вследствие того, что пилот не выпустил шасси на посадке. С этого же времени стали возникать различные объяснения причин не выпуска шасси и предложения по предупреждению такого рода происшествий. Но несмотря на то большое внимание, которое уделено этим инцидентам, они до сих пор происходят. Это означает, что в их анализе упущен какой-то существенный момент.

С психологической точки зрения таким упущением является отсутствие анализа субъективной картины происшествия. Обычно забывается, что пилот обладает сознанием, а следовательно, значимость различных факторов определяется не столько их наличием, сколько характером их осознания. Поэтому при анализе ошибок необходимо описание как внешних по отношению к сознанию’ факторов, так и внутренних, т.е. необходим анализ характера отражения ситуации в сознании пилота. К сожалению, этот момент очень часто игнорируется.

Доверительное обращение к пилоту дает очень ценную информацию.

Так, наше обращение к пилотам, по чьей вине не было выпущено шасси, позволило обнаружить ряд существенных и совершенно неизвестных фактов, играющих важную роль в возникновении инцидентов, а именно: чувство уверенности пилота, совершившего ошибку, в том, что он этой ошибки не совершал.

Углубленный анализ содержания сознания пилотов возможен только при подходе к инциденту как особому единичному событию, соединяющему в неповторимый узор всю совокупность факторов: и технических, и психологических. Только такой подход продуктивен во многих случаях. Но дело в том, что в настоящее время преобладает другой подход, при котором предметом анализа являются общие свойства разных ошибок, В этом случае все специфическое нивелируется, особенно субъективные факторы. При этом теряется суть инцидента, его конкретные причины.

Патрик Р. ВЕЙЛЕТТ
Сегодня вы выполнили четыре полета. Плохая погода накрыла весь Северо-Восток, и задержки с вылетом заставили вас на 90 минут выбиться из расписания. Пока вы подруливаете к наземному комплексу обслуживания бизнес-авиации (FBO), приходит сообщение о том, что вам добавлен пятый полет, причем предполагалось, что вы должны были вылететь 10 минут назад.
Едва заглушив двигатели, вы просите второго пилота заняться подготовкой салона, пока вы зайдете в FBO заказать заправку и прихватить питание для пассажиров. Именно в тот момент, когда выясняется, что продовольствие было доставлено в другой FBO, вы встречаете своих пассажиров, уже проявляющих заметные признаки нетерпения. Давно пора лететь! Главный пассажир, не дожидаясь, пока вы представитесь, раздраженно напоминает вам о времени вылета. Вы быстро захлопываете дверь самолета, забираетесь в кабину, запускаете двигатели и сосредотачиваетесь на рулении, обнаруживая себя в конце длинной очереди самолетов, ожидающих взлета. Во время предполетного доклада один из пассажиров уже пристает к вам с вопросом, где найти открывалку для бутылок. Темпы выдачи авиадиспетчерами разрешений на взлет только добавляют напряжения.
Еще один напряженный день из жизни бизнес-авиации. И все мы знаем, что такое развитие событий приводит к досадным ошибкам, таким как забытый багаж или отклонение от заданных высот при выполнении имеющей скверную репутацию пятой схемы вылета из Тетерборо (при этом возникает риск столкновения с самолетами, идущими на посадку в международный аэропорт Ньюарк. - Прим. АТО). Большинство подобных ошибок можно пережить. Большинство, но не все.
Самая серьезная по последствиям катастрофа, случавшаяся когда-либо в авиации, - столкновение двух Boeing 747 в тумане на взлетно-посадочной полосе аэропорта Тенерифе (Канарские острова) в марте 1977 г. - была напрямую связана с проблемой нехватки времени. Экипаж лайнера компании KLM был озабочен необходимостью успеть вернуться в Амстердам до окончания своей рабочей смены, а туман мог сгуститься. Опытнейший КВС, шеф-пилот KLM Якоб ван Зантен, подгонял своих подчиненных: "Поскорее, иначе погода снова ухудшится, на сей раз окончательно". Последовавшее за этим столкновение взлетавшего самолета с рулившим по взлетно-посадочной полосе Boeing 747 компании Pan American унесло жизни 583 человек.
Проведенное Национальным агентством транспортной безопасности (NTSB) исследование 37 крупных авиакатастроф с участием самолетов американских авиакомпаний, случившихся в 1978-1990 гг., показало, что более половины вовлеченных в них бортов вылетело с опозданием или шло с нарушением расписания еще до рокового рейса. В заключении NTSB есть такие слова: "Пилоты должны быть предупреждены о том, что по мере нарастания напряжения и увеличения скорости работы с целью не выбиться из расписания полета, может возрасти и вероятность совершения ошибки".
В докладе "Человеческий фактор и предполетная проверка", опубликованном в 1990 г. исследовательским центром NASA - Ames, Эрл Винер, в прошлом военный летчик и президент Общества по изучению человеческого фактора, утверждает, что стремление любой ценой не выбиться из графика порождает многие ошибки, побуждая экипаж к неправильным действиям, когда пилоты стремятся поскорее завершить предполетную проверку машины. Кроме того, попытки сэкономить время нередко вовсе отодвигают эту проверку на второй план; некоторые пилоты могут просто пропускать часть процедуры проверки.
Кристофер Уикенс, бывший глава отделения работы с человеческим фактором университета Иллинойса в Урбана-Шампейн, выявил очень четкую связь между временем реакции и частотой появления ошибок. Когда пилоты из-за недостатка времени бросают лишь беглый взгляд на приборные щитки, точность их восприятия снижается, что увеличивает вероятность появления ошибок. Более того, Джеймс Ризон, известный в мире исследователь ошибок, вызванных человеческим фактором, установил, что нехватка времени увеличивает вероятность ошибки приблизительно в 11 раз. Если рассматривать наиболее важные факторы, увеличивающие вероятность ошибки человека, то спешка будет стоять на втором месте, уступая лишь общему незнанию задачи.

Экипаж разбившегося самолета мог пренебречь техникой безопасности и не включил подогрев датчиков, что и привело, по данным МАК, к крушению. В связи с этим имеет место быть версия об ошибке пилотов

Поисковая операция на месте крушения самолета Ан-148 в Подмосковье. Фото: АГН «Москва»

Обновлено в 20:06

Экипаж упавшего в Подмосковье Ан-148 могли подвести обледеневшие датчики. Они показывали неверные данные о скорости полета. Потерпевший крушение пассажирский самолет Ан-148 столкнулся с землей через шесть минут пять секунд после вылета из аэропорта «Домодедово». Об этом сообщила комиссия Межгосударственного авиационного комитета после расшифровки данных бортового параметрического самописца.

Как сообщается на сайте МАК, фактором развития особой ситуации в полете могли стать неверные данные о скорости полета на индикаторах пилотов, что, в свою очередь, видимо, было связано с обледенением приемников полного давления при выключенном состоянии систем их обогрева. «Во всех остальных полетах, имеющихся на самописце (еще 15 полетов), обогрев включался перед взлетом на исполнительном старте», — говорится в сообщении МАК.

Как сообщают СМИ со ссылкой на МАК, «особая ситуация» начала развиваться примерно через две с половиной минуты после отрыва самолета. Комментирует заместитель главного редактора журнала «Арсенал отечества», авиаэксперт Дмитрий Дрозденко : «Такие датчики действительно подвержены такому понятию, как обледенение. Грубо говоря, труба с дырочкой спереди и с дырочками по краям. Но для этого у них существует система электрообогрева. На этих датчиках еще пишут: «Не трогать рукой — горячо». Потому что, когда включен режим противообледенительной системы, дотронуться до этого датчика — то же самое, что дотронуться до разогретого утюга. Поэтому такие случаи, когда именно обмерзает датчик, бывают, но надо сказать, что это редкость. Момент, который описывается в этом сообщении, — самолет находился на траектории взлета, то есть шел со скоростью набора 465-470 километров в час, это не та скорость, на которой происходят для этого самолета особые явления, поэтому мне немножко это непонятно. Пилоты прежде всего должны стараться привести параметры полета к стандартам. Также в этой ситуации, возможно, было, знаете что, самолет оборудован дистанционной системой управления, и уже были случаи отказов этой системы, но пилоты с этим успешно боролись. Что произошло в этой ситуации, пока сказать ничего не могу, и всем хочу предложить дождаться более развернутых ответов комиссии. Ящики забрали только сегодня, только первая расшифровка, увидели какие-то сигналы, расхождения, но математическая модель еще не построена и делать какие-то выводы — вдруг это, вдруг то — я бы не стал».

По данным с «черного ящика», перед столкновением с землей скорость самолета начала интенсивно расти и к моменту столкновения составила около 800 километров в час.

Ведущий Business FM Алексей Пантелеев обсудил причины крушения самолета с авиационным экспертом, кандидатом технических наук, экс-конструктором КБ Сухого Вадимом Лукашевичем:

Вадим Лукашевич : Летчики перед взлетом — у них контрольная карта, когда они включают определенные системы, приводят самолет в пригодное для взлета положение. Там есть пункт о включении вот этого обогрева приемников полного воздушного давления. Если это не было сделано, это просто ошибка. Если говорить простым языком, получилось, что при взлете у правого летчика на приборе скорость была ноль, у командира она начала падать, у них там загорелась индикация. Дело в том, что на взлете, когда падает скорость, то взлет прекращается, иначе можно просто свалиться на крыло. Очевидно, с этим связано то, что они в какой-то момент прекратили набор высоты, стали снижаться. Рассогласование исчезло, они опять продолжили набор высоты, и в этот момент у командира тоже стала падать скорость на приборе из-за того, что у него там снаружи, на улице началось это обледенение. И естественно, что когда падает скорость, причем так быстро, то летчик просто автоматически переводит самолет резко на снижение. То есть сваливания не было, в этот момент реальная скорость была где-то 560-540 километров в час. Но летчик думал, что все, он сейчас свалится. Он, соответственно, отдал штурвал от себя, и уже перед касанием с землей, у него, очевидно, встречным напором воздуха все-таки один из индикаторов продуло, он показал скорость 800 километров в час, и они врезались. Если так оно и есть, то это просто тот самый человеческий фактор, это даже не ошибка пилотирования, это ошибка подготовки летчиков к взлету.

Подогрев датчиков не автоматически включается, а включается в ручном режиме?

Вадим Лукашевич : Да, он включается в ручном режиме тумблером. То есть это никак не связано с тем, что самолет не опрыскали реагентом. Может быть, если бы они снижались не столь интенсивно, получив визуальный контакт с землей, они бы успели выровняться. Если бы это реально было падение скорости, то пилоты действовали совершенно правильно. Проблема в том, что у них скорость была, а они думали, что нет.

Почему они тогда не докладывали об этом диспетчеру, о скорости?

Вадим Лукашевич : Я полагаю, что в такой ситуации они между собой что-то там орали. Это когда вы на машине за рулем уклоняетесь от столкновения в лоб. Много вы говорите? Вы просто вцепились в руль и на рефлексах работаете. Здесь, наверно, было то же самое.

Есть информация, которую распространяет Росавиация, что похожие проблемы были и на Superjet, в частности 4 и 5 февраля в «Шереметьево», зарегистрировано семь подобных ситуаций. Экипажи семи Superjet докладывали о том, что скорость на датчиках сильно различается, после этого они принимали решение вернуться на аэродром. Правда, какая-то странная информация, если честно.

Чтобы определить, почему был выключен обогрев трех датчиков давления, комиссия МАК собирается расшифровать речевой самописец и получить информацию о действиях экипажа, выполнении технологии работы и реакции на сигнализации.

В свою очередь, в Следственном комитете заявили, что версию специалистов Межгосударственного авиационного комитета о причинах крушения Ан-148 в Подмосковье 11 февраля проверят наряду с другими. При этом уточнили, что получен предварительный анализ специалистов МАК о расшифровке данных бортового параметрического самописца Ан-148.

Telegram-канал Mash разместил у себя документ Росавиации, адресованный территориальным органам ведомства, датированный 12 февраля. В нем говорится о случаях обледенения датчиков из-за отложения льда на фюзеляже перед приемником воздушного давления. Вода попадала в приемники, что влияло на показания приборов. Это происходило на этапе взлета. В «Шереметьево» было семь таких инцидентов с 4 по 5 февраля. Самолеты вернулись на аэродром. Может ли обледенение датчиков стать основной причиной крушения самолета? Говорит летчик гражданской авиации, инструктор в московском тренажерном центре Boeing Алексей Базеев: «В принципе, обледенение датчиков не приводит к аварийной ситуации. Ну, обледенели датчики, ну они забыли их включить, мало ли по какой причине, я не знаю. Там перед взлетом читается контрольная карта, там все это дело должно быть расписано, что там есть такая фраза, что датчик «обогрев ПВД» включен-выключен. Они должны проверить, включен или нет. Почему не проверили, не знаю. Значит, формально выполняли тогда контрольную карту перед взлетом. Ну и, подумаешь, отказал датчик скорости, ведь масса есть способов не потерять ни пространственное положение, ни скорость. Этому летчиков учат, в том числе на тренажере. И отказ даже всех указателей скоростей не является критическим отказом. Решения какие? Не потерять скорость именно. Прекращается набор высоты, самолет выводится в горизонт, и включай обогрев ПВД, и жди, когда он оттает. И говорить, что обледенение и отказ указателей скорости привели к катастрофе, ну не знаю, тогда ребята летать не умеют. Думаю, что может быть сопутствующая причина. Сейчас самолеты напичканы электроникой. И у пилотов сейчас такой соблазн появился, что они сидят, пилоты — не летчики, они операторы. И когда надо вручную пилотировать, а они в большинстве случаев, скажем так, не вполне готовы это делать».

Катастрофа самолета FlyDubai 19 марта в Ростове-на-Дону скорее всего произошла по вине пилотов. По предварительным данным Межгосударственного авиационного комитета, сваливание самолета в штопор произошло из-за действий пилотов «в процессе повторного захода на посадку». Решение отказаться от приземления и уйти еще на один круг пилоты приняли на высоте 220 м. Самолет в это время управлялся в ручном режиме. Пилоты перевели стабилизатор лайнера в положение «пикирование», в результате чего самолет начал «энергичное снижение».

На так называемый человеческий фактор по статистике приходится 80-84% авиакатастроф, на отказ техники — 12-14%, все остальное подходит под «окружающую среду», в том числе «погодные условия».

Однако ошибка пилотов, которую авиационные власти называют причиной крушения, обычно работает лишь в совокупности с другими факторами.

«Любой инцидент — это квинтэссенция ошибок. При проведении расследования авиационного происшествия выявляются те ошибки, которые были допущены на разных этапах: подготовка пилота, обслуживание самолета, применение некондиционного топлива, недочеты в аэронавигационном обслуживании и другие моменты», — отмечает «Газете.Ru» директор программ партнерства «Безопасность полетов» Рафаил Аптуков.

«Вот говорят: ошибка экипажа, но все замалчивают, что привело к этой ошибке. Одно дело, когда все у экипажа хорошо и вдруг он ошибся, а другое — когда техника или аэропортовая инфраструктура подводят, потому что старые. Об этом не говорят, об этом замалчивают, проще обвинить экипаж. Особенно если экипаж погиб», — рассуждает пилот первого класса, командир А320 в «Аэрофлоте» Андрей Литвинов.

Говорим на разных языках

Сейчас риски все больше вызываются смежными факторами. «Это, прежде всего, новый уровень взаимодействия инженера-техника с бортовым компьютером во время подготовки к полету, а также пилота и бортового компьютера непосредственно в полете. Ряд последних авиапроисшествий только подтверждает это. В современном самолете от 50 до 80 таких «электронных управленцев» с учетом основной и дублирующей систем», — объясняет член коллегии Росавиации, ректор Московского государственного технического университета гражданской авиации Борис Елисеев.

Он отмечает, что 95% всех пассажирских перевозок выполняются на самолетах, произведенных за пределами России. «Бортовые компьютеры таких воздушных судов оснащены закрытым программным обеспечением. Уже только одно это обстоятельство создает дополнительные риски», — считает Елисеев, добавляя, что следует также подумать и о системе предотвращения кибератак на воздушные суда и центры управления воздушным движением.

Аптуков говорит, что одна из главных проблем в авиации — языковая. Это касается не только зачастую неудовлетворительного знания английского языка, но и разницы в правилах. К примеру, отечественные пилоты, пролетая над Россией, говорят на русском языке, высоту измеряют в метрах, скорость — в километрах. Однако стоит пересечь границу — разговор происходит на английском, скорость измеряется в милях, а высота — в футах.

«Измерение высоты во всем мире считается от уровня моря, а у нас — от аэродрома. Все это тянется еще с советских времен. Примерно в 1992-1994 годах официально насчитывалось 400 различий между мировыми и российскими стандартами», — говорит Аптуков, добавляя, что известная трагедия, произошедшая в 2002 году в небе над Германией, — это тот самый случай, когда причиной стало то, наши правила отличаются от мировых.

«Наши пилоты воспитаны на неукоснительном выполнении рекомендаций наземного персонала, диспетчера. Западные воспитаны на неукоснительном выполнении тех показаний, которые дают бортовые системы», — отметил Аптуков.

Во многом именно этим объясняется авиакатастрофа в районе Боденского озера. Тогда в воздухе столкнулись Ту-154 «Башкирских авиалиний» и грузовой авиалайнер Boeing 757, принадлежащий компании DHL. В результате катастрофы погибли все, кто был на борту обоих самолетов, — 71 человек, в том числе 52 ребенка. Авиадиспетчер дал команду Ту-154 на снижение лишь менее чем за минуту до катастрофы. Почти в одну и ту же секунду среагировали обе бортовые системы предупреждения столкновений. Компьютерный голос приказал пилотам грузового самолета снизить, а российскому экипажу набрать высоту. Однако капитан Ту-154 последовал указаниям диспетчера, а пилот грузового самолета выполнил команду бортовой системы.

Техника подводит меньше

Самолеты последнего поколения намного надежнее, чем, например, четверть века назад. «Произошло несколько революций — в навигации, по конструкции самолета, по двигателям. Гражданская авиация перешла в основном от многодвигательных систем к двухдвигательным. Представляете, что значит лететь над океаном, допустим, Москва — Лос-Анджелес на двухдвигательном самолете? Даже если один двигатель откажет, самолет способен выполнять полет, конечно, потеряв, какие-то качества, но не потеряв самого главного — способности лететь в управляемом полете», — говорит Аптуков.

Однако в истории гражданской авиации есть случаи, когда экипаж подводила именно «железная птица». Так, в марте 1997 года самолет Ан-24, выполнявший рейс из Ставрополя в Трабзон, через несколько минут после взлета на высоте 6 тыс. м развалился в воздухе на части и рухнул на территории Карачаево-Черкесии. На борту находились девять членов экипажа и 41 пассажир, все они погибли. Позже выяснилось, за год до катастрофы этот самолет по причине выработки своего ресурса был снят с полетов в Африке, где находился в аренде. За время полетов в Африке некоторые конструкции хвоста проржавели почти насквозь. Однако в Ставрополе эксплуатационная комиссия продлила самолету срок эксплуатации. После катастрофы и расшифровки «черных ящиков» выяснили одну деталь. В санузле самолета, находившемся в хвостовой части, образовалась течь, а за несколько секунд до катастрофы кто-то из пассажиров зашел в туалет и хлопнул дверью. После этого самолет начал разваливаться.

Статистика показывает, что большинство всех авиационных происшествий произошло на взлете или посадке, очень редко — на эшелоне. «Вот если взять эти два этапа, то самый сложный — это посадка. Хотя наиболее нашумевшие катастрофы в мире были на взлете», — отмечает Аптуков.

Действительно, самой крупной катастрофой по количеству жертв за всю историю авиации, не считая теракта в США 11 сентября 2001 года, является столкновение двух самолетов на взлете. Трагедия произошла 27 марта 1977 года на Тенерифе, когда два Boeing 747 — голландской авиакомпании KLM и американской Pan American — столкнулись на взлетной полосе. К этой катастрофе привело немало факторов: теракт в соседнем аэропорту, акцент диспетчера, туман, отсутствие обзорного локатора в аэропорту, интерференция в эфире, а также импульсивные действия пилота KLM при взлете. В результате этой катастрофы погибли 583 человека.

Не повод для аэрофобии

Несмотря всю серьезность трагедий в воздухе, статистически шанс умереть в самолете по-прежнему невелик.

По данным Международной ассоциации воздушного транспорта (IATA), в прошлом году в мире было перевезено 3,5 млрд человек на 37,6 млн рейсах. По подсчетам портала Аviation-safety, за это время с крупными самолетами (рассчитанными на перевозку 14 пассажиров и более) произошло 14 авиапроисшествий, в которых погибло 186 человек.

В данную статистику не включены две крупные катастрофы, которые произошли с самолетами Germanwings и «Когалымавиа», так как они были классифицированы как «преднамеренные действия незаконного вмешательства». Напомним, в первом случае причиной трагедии стали психические проблемы пилота, во втором — террористический акт. Вместе с этими катастрофами общее число погибших составило 560 человек.

Одно за другим подходят к концу расследования трех крупнейших авиакатастроф прошлого года. В ноябре Межгосударственный авиационный комитет (МАК) обвинил пилотов армянской авиакомпании “Армавиа” в крушении самолета в аэропорту Адлера. В прошлый четверг признал вину экипажа ТУ-154 “Пулковских авиалиний” в аварии под Донецком. Объявление результатов расследования авиакатастрофы в Иркутске перенесено на май, но уже ясно, что и там виновными будут признаны пилоты.

По статистике МАКа, причина 80% авиапроисшествий - человеческий фактор. Авиакомпании отказываются признавать свою вину, справедливо возмущаясь, что комиссию по выяснению причин катастроф на транспорте возглавляет сам министр транспорта. Но проблема остается: опытные пилоты, совершающие полет на исправной технике, внезапно путают рычаг тяги с тормозом, попадают в грозовой фронт и совершают ошибки, которые несложно было избежать.

“Новая” попросила прокомментировать все три аварии заслуженного пилота СССР, президента фонда развития инфраструктуры воздушного транспорта “Партнер гражданской авиации” Олега Смирнова.

А-320, Сочи

Самолет армянской авиакомпании “Армавиа”, летевший рейсом Ереван - Сочи, потерпел крушение ночью 3 мая в шести километрах от берега при заходе на посадку в аэропорт Адлера. Погибли 113 человек, в том числе восемь членов экипажа и пятеро детей.

Во время захода на посадку из-за ухудшения метеоусловий диспетчер дал экипажу команду прекратить снижение и выполнить правый разворот с набором высоты. Самолет начал маневр, но вдруг стал снижаться и ушел в воду.

По официальной версии расследования Министерства транспорта РФ, катастрофа случилась из-за “потери экипажем пространственной ориентировки”. Грубо говоря, пилот перепутал небо и землю, что бывает из-за неисправности систем пилотирования, невнимательности в плохих метеоусловиях или недостаточной подготовки экипажа к пилотированию определенного типа самолета.

Как поясняет Олег Смирнов, отличие европейского А-320 компании Airbus от русских “Ту” в том, что управляется он не штурвалом, обращаться с которым пилотов (и русских, и армянских) учат всю жизнь, а джойстиком.

Все наши летные училища учат пилотированию отечественных самолетов. Чтобы пересесть на европейский Airbus или американский Boeing, пилоту необходимо пройти переподготовку за границей, куда его направляет авиакомпания. “Но авиакомпании могут выбирать, на какую программу направить пилота. Условно за 5, 10 или 25 тысяч долларов, - объясняет Олег Смирнов. - Некоторые компании выбирают самые дешевые, предназначенные для повышения квалификации опытных западных пилотов. Но никак не для наших, которых требуется переучивать со штурвала на джойстик практически с нуля”.

Если катастрофа вызвана не отказом техники, остается предположить, что пилот недоучился управлению иностранными судами и, уводя самолет на второй круг, просто не смог рассчитать движение.

А-310, Иркутск

Девятого июля аэробус А-310, летевший из Москвы, совершил посадку в аэропорту Иркутска, коснулся полосы и на скорости больше 200 км в час врезался в бетонное ограждение гаражного кооператива. Погибли 124 человека, спастись удалось 79.

22 ноября было объявлено официальное заключение экспертов технической комиссии. Они установили, что после приземления командир лайнера вместо торможения реверсом включил разгонную систему: “непроизвольно и бесконтрольно переместил рычаг управления тягой левого двигателя… из положения “малый газ” в положение значительной прямой тяги”. И дальше, ничего не предпринимая, следил, как самолет выкатывается за пределы взлетно-посадочной полосы.

Уже известно, что самолет вылетал из Москвы с одним неработающим реверсом. Как поясняет Олег Смирнов, это допустимо для аэробусов, но не разрешено для самолетов “Туполева”. Уже известно, что пилоты А-320, много лет проработавшие на “тушках”, не прошли переподготовку для управления аэробусом. Они даже теоретически не привыкли к тому, что реверс может быть отключен, и наверняка забыли об этом. В штатной ситуации это бы не повлияло на посадку. Но тут сыграли роль действия диспетчеров.

По данным авиакомпании S7 (“Сибирь), которой принадлежал разбившийся лайнер, за несколько минут до посадки диспетчер Иркутского аэропорта сообщил экипажу, что полоса сухая и сцепление колес с ней должно быть хорошим. Но в аэропорту шел дождь, полоса была мокрой, колесные тормоза не могли остановить машину, и она ехала вперед на скорости под 300 км/ч. В панике командир начал тормозить и сделал это так, как привык на “Ту”: включив оба реверса. Как объясняет Олег Смирнов, включенные реверсы двигателей работают на торможение. Но тут сработал только один из них, а второй начал работать на ускорение - и развернул самолет.

Как считает Олег Смирнов, переподготовка экипажа для управления аэробусом была недостаточна и для того, чтобы отучить от навыков, выработанных на отечественных самолетах, и для того, чтобы научить поведению в нештатных ситуациях на иностранной технике.

Ту-154, Донецк

Ту-154 “Пулковских авиалиний”, следовавший рейсом Анапа - Санкт-Петербург, разбился 22 августа под Донецком. Все 160 пассажиров и десять членов экипажа погибли. Когда читаешь расшифровку “черного ящика” самолета в последние минуты перед падением, чувствуешь полную панику в кабине пилотов.

По мнению Олега Смирнова, к аварии привело сочетание трех факторов: погоды, действий диспетчеров и неподготовленности самих пилотов.

Во-первых, самолет попал в грозовой фронт. Как правило, грозу принято обходить флангом, но пилот попытался пролететь над ней. В кабине пилота всегда есть таблица, на какую высоту можно подняться в зависимости от веса самолета и температуры за бортом, но рассчитать, на какой высоте закончится грозовой фронт, практически невозможно. Все летные документы четко прописывают порядок действий в подобных ситуациях. При невозможности обойти грозовой фронт экипаж обязан вернуться или уйти на запасной аэродром.

Во-вторых, стандартная температура на высоте в 11 тысяч метров равна минус 60 градусам. Именно в тот день она поднялась до аномальных минус 38-34, о чем экипажу диспетчеры почему-то не сообщили. При высокой температуре воздух разрежен и двигателям может не хватить кислорода для сжигания топлива.

За три минуты до падения, судя по расшифровке “черного ящика”, бортинженер кричит, что возник помпаж двигателя. Это означает, что из-за высокой температуры в двигатель стало попадать недостаточно воздуха, из-за чего нарушился процесс горения топлива и тяга двигателей прекратилась.

Одновременно нос самолета попал в зону турбулентности, вызванную грозовым фронтом, и образовал критический угол атаки, а двигатели практически отключились из-за помпажа. Самолет вошел в плоский штопор и устремился к земле. Как поясняет Олег Смирнов, сделать что-то пилоты уже не могли: Ту-154М - единственный в мире самолет, который невозможно вывести из штопора: у него слишком тяжелая хвостовая часть, где находятся три двигателя весом до двух тонн каждый.

Остается главный вопрос: зачем идти на грозу, когда можно вернуться или уйти на запасной аэродром?

Авиакомпании не скрывают, что перерасход топлива во время полета, мягко говоря, не приветствуется. Особо же экономные летчики могут рассчитывать на премии. Поэтому иногда, вместо того чтобы зайти на второй круг или совершить посадку на соседнем аэродроме, пилот из экономии предпочтет рискнуть и лететь дальше. Как считает Олег Смирнов, если у пилотов “Пулковских авиалиний” уже были случаи перерасхода топлива, они могли просто испугаться возможных неприятностей - и лететь на грозу.